Данный конкретный представитель достойной расы был высок, стар, подтянут, облачен в свой лучший парадный мундир. Который, заметим, являл собой животное-симбионта и выгодно отличался от всех прочих человеческих одежд аналогичного назначения почти полным отсутствием украшений и очень высокой функциональностью.

— Ваше Императорское Величество. Лорд Сергарр из Дома Вуэйн. Огромная честь приветствовать вас на борту. — Почему-то мне показалось, что последнее было справедливо исключительно по отношению к Сергею. Вообще, если не знать заранее, можно решить, что и Императорским Величеством тут является арр, а я просто случилась поблизости...

Оливулцы действительно воспринимали войну очень по-деловому. Встречающих было всего дюжина, и не успели отзвучать рекордно краткие приветственные речи, как церемония превратилась в короткую ознакомительную планерку.

На этот раз я озаботилась обратить внимание на собственное окружение и потому сразу ощутила, как всего через пару минут гигантский левиафан-флагман мягко начал движение к указанным Сергеем позициям.

План подключить к военным действиям моего риани оказался поистине гениален. Две половинки единого целого идеально подошли друг к другу: великий полководец и армия, почти дошедшая до той ступени своего развития, когда война превращается скорее в искусство, нежели в работу. Стоило оливулцам узнать, что командовать предстоящей операцией по уничтожению злобных пиратов будет сам Сергарр, как недовольные выступления поутихли и даже самые твердолобые загорелись осторожным, боязливым пока энтузиазмом. «Живая легенда», ха! Я могла лишь наблюдать с изумленно отвисшими ушами и ловить момент, чтобы направить излишне разошедшихся воителей в нужные рамки.

Вообще силы, приведенные в движение по моему приказу, пугали. Где-то там, в космосе, неслись стремительные живые эсминцы, между которыми скользили, обернувшись в скафандры крыльев, воины клана Атакующих. Где-то в казематах и штабных кабинетах, резко выделяясь среди шкафоподобных оливулских молодчиков, изучали данные рассеянные аналитики с Эль-онн. А на кораблях серьезные крылатые мужчины с очень старыми глазами накладывали заклинания на шедевры биотехнологий. Разумеется, сделать что-то серьезное за считанные часы трудно, но кое-кого, собирающегося швыряться силами дарай-блоков, ожидает пара интригующих сюрпризов...

И все же, все же...

— ...Если учесть принесенные вами сведения в анализе последних разведданных. Даже по самым оптимистичным оценкам, нас превосходят и в количестве боевых единиц, и в классе вооружения в соотношении примерно двадцать к одному, — закончил свой доклад молодой, но обладающий достаточно высоким рангом оливулец.

— Спасибо, Ястреб, — поблагодарил его Сергей, заслужив пустой и невыразительный взгляд. Когда он успел выучить их имена? Для меня до сих пор все оливулцы — огромные, угрожающие, вызывающие какое-то бесконтрольное чувство вины. Даже в самых нейтральных обстоятельствах мне приходилось делать над собой усилие, чтобы встретиться взглядом с кем-то из них. Заканчивались же встречи с этими верноподданными обычно тем, что неуверенность и стыд я маскировала приступами агрессивности и, свалив на кого-нибудь обязанность разбираться с непокорным вассалитетом, позорно покидала поле политической битвы.

У Сергея подобных проблем явно не было. Куда исчезла безмолвная тень, следовавшая по пятам за собственной женой? Старый воин лучился энергией, уверенностью и юмором, все присутствующие, казалось, ощущали его персональное внимание, точно яркое теплое солнце, осветившее тебя в промозглый дождливый день.

— Еще один вопрос. Как вы оцениваете нашу боеготовность?

— Оливулская империя всегда поддерживала свою боеготовность на самом высоком уровне, сэр, — внимательно и пусто глядя в лицо арру, отрапортовал Ястреб.

— Конечно, — глубокомысленно согласился Сергарр. — Боеготовность надо поддерживать. Она похожа на штаны, которые все норовят упасть, а ты их, значит, поддерживаешь. Для поддержания же должного уровня боеготовности лучше всего стоять в строю. Так его легче поддерживать. Уровень. И строй тоже. Гораздо удобнее: берем все хором и подтягиваем...

Он сделал паузу. Обвел всех вопросительным взглядом. Спросил с надеждой в голосе:

— Вы ничего не хотите мне возразить, Ястреб?

— Никак нет, сэр!

— Тяжелый случай. Садитесь. Значит, если я правильно понял, ситуация такова...

И они надолго углубились в суховатое и насыщенное профессиональным жаргоном обсуждение всяких военно-технических тонкостей. И, если верить Сергею, выходило, что все вовсе не так страшно, как казалось на первый взгляд.

— ...Таким образом, их преимущество легко сводится на нет, — спокойно, даже небрежно продолжал свеженазначенный главнокомандующий речь. — У нас есть свобода маневра. Мы выбираем место и время схватки, мы имеем информацию о большинстве из заготовленных противником сюрпризов. Если верить тому, что тут записано, — он положил руку на гору кристаллов с разведданными и аналитическими выкладками, — то этот бой вообще превращается в фарс. Просто классическое учебное пособие для новичков на тему «Как разбить превосходящего, но невероятно тупого противника»! Вот это меня и беспокоит.

Собравшиеся вокруг стола генералы вздрогнули и зашевелились, выходя из-под гипнотического воздействия его личности, пытаясь осмыслить, как это за несколько минут бой в соотношении двадцать к одному (причем не в нашу пользу) вдруг превратился в фарс, недостойный даже внимания. Новая точка зрения им определенно нравилась, хотя кое-кто по-прежнему хмурился.

Я положила на стол вытянутую руку и опустила на нее голову, снизу и немного искоса разглядывая своего риани.

— Признаюсь, меня это тоже беспокоит. Как там говорится? «Ни один, даже самый блестящий план не выдерживает столкновения с противником»?

Сергей фыркнул.

— Столкновение с противником? Моя торра, вы настроены очень оптимистично. Обычно хороший план не выдерживает столкновения либо с непосредственным начальством того, кто его составил, либо со здравым смыслом.

Я опустила уши, пытаясь понять последнюю фразу. Остальные, казалось, затаили дыхание, слушая наш разговор.

— Это как?

— В бою вы гениально умеете импровизировать, леди Антея, и вам вполне удается руководство небольшими ударными отрядами профессионалов, и без того отлично знающих, что делать. Но, похоже, разбираться с достаточно большой военизированной структурой вам еще не доводилось. Попробуйте. Вас ожидает море впечатлений! Возьмем хотя бы армию или, в нашем случае, военно-космический флот. На флоте любое начинание всегда делится на четыре стадии: первая — запугивание. Вторая — запутывание. Третья — наказание невиновных. И наконец четвертая, моя любимая, — награждение неучаствовавших. Самое восхитительное, что, пройдя все эти стадии, а то еще и парочку добавочных, начинание может даже вылиться в какой-нибудь результат. — Он продолжал говорить со мной, как тогда, на катере, погрузившись в изучение каких-то данных, цифр, отчетов. — А знаете почему, о моя торра? Потому что дело, когда оно связано со службой, очень отличается от обычного. Если дело — дело, то оно само сделается, а если не дело, то его и делать нечего. Главное тут — доложить вовремя. Думать при этом совершенно не обязательно, даже, можно сказать, вредно. Слова должны сами выстраиваться в одну шеренгу и косить налево, а ты следишь только, чтобы без запинки и чтобы равнение было в затылочек и по диагонали. Мозг от этого лучше отключить. Мозг на службе должен отдыхать. Тут весь секрет в том, чтобы никогда не удивляться и всегда угол падения поддерживать равным углу отражения. Чтоб отскакивало от мозгов, как от солнечного зеркала...

В зале раздались неуверенные смешки.

— А вот это правильно. Вот это вполне согласуется с армейским духом. Если начальник на флоте изволил пошутить, над его шуткой приличным будет посмеяться. Начальники, они, знаете ли, такие остроумные. На начальниках держится весь флот! При разговоре с начальником следует делать соответствующее лицо. Изображение на нем легкого слабоумия считается хорошим тоном. Не возбраняется при этом покачивать головой в такт его словам. — Все присутствующие тут же сели прямо, перестав покачивать головами. — В конце хорошо бы сказать «есть». И непременно добавить «сэр». При разговоре с начальником где должны быть глаза подчиненных? Они, о моя торра, должны быть только на лице у начальника! Они должны искать в нем правильное решение. Ибо нигде более это решение обитать не может по определению. Так как оно правильное. Если же начальник тебя послал, что нужно делать? Нужно идти. Далеко и быстро. И наконец, в общем и целом, как в армии надо обращаться с начальником? Тут совет лишь один: как с диким зверем в зоопарке, не прикасаясь к клетке. Но нужно сохранять спокойствие, ведь начальник не вечен. И этот пройдет, правда?