Плавным, невыносимо грациозным движением Зимний опускается на одно колено. Голова склонена. Крылья отведены назад. Обнаженное оружие ложится к моим ногам.

Поза подчинения.

Одним слитным движением преодолеваю расстояние между нами, прикасаюсь к его лбу, пачкая пальцы в крови, отшатываюсь.

– Убирайся. Вон отсюда, сейчас же, пока я еще могу себя контролировать.

Сама не узнаю собственный сдавленный хрип. Зимнего точно ветром сдуло. Впрочем, скорее всего, так оно и есть. Я настолько выбита из колеи, что даже не замечаю, как силы имплантанта оставляют меня, как исчезает давящее присутствие Раниэля-Атеро. Стою, не зная, куда девать аакру.

По социальным законам эль-ин, я гораздо выше Зимнего. Женщина, наследница второго по старшинству клана, вене… Но чтобы Первый клинок Эль-онн склонился перед сопливой девчонкой? Да он с Хранительницей Эвруору ограничивался в лучшем случае вежливым наклоном ушей! Что же все-таки здесь только что произошло?

Машинально слизываю кровь с пальцев. Электрическая волна энергии ударяет в язык, пронзает насквозь все тело. Аут-те. Отправляю все приобретенное в нескольких каплях древнейшей крови знание в глубины подсознания. Позже разберусь.

– Антея? – Голос Раниэля-Атеро звучит несколько неуверенно. Мои плечи напрягаюгся, медленно поворачиваюсь к нему.

На его лице написано некоторое беспокойство.

– Малыш, ты в порядке?

Отвожу руку и смачно, со всей силы впечатываю кулак в эти безупречные черты. Его голова откидывается назад, совсем как у Зимнего несколькими минутами раньше. Губы разбиты в кровь, тонкая алая дорожка сбегает вниз по подбородку. Пинаю его ногой в лодыжку и, когда лишенное опоры тело падает на колени, еще раз бью в лицо. Все происходящее кажется далеким, нереальным. Это я – Я! – сейчас избиваю существо, которое всегда считала равным Богу. И это происходит на пороге дома, где умирает Великая Хранительница. Бред.

Впиваюсь пальцами в его подбородок, поднимаю лицо и стараюсь встретиться взглядом с этими синими-синими глазами. Голос мой пугающе спокоен, слишком спокоен.

– Что вы со мной сделали?

Молчание.

Еще один удар.

– Что я теперь?

Молчание.

В бессильной ярости отталкиваю его от себя, бросаюсь в одну сторону, в другую. Замираю на месте, продолжая глядеть ему прямо в глаза. Фигура Учителя все так же коленопреклоненна и так же спокойна.

– Значит, еще одна ученица. Еще одна бабочка-однодневка в бесконечном ряду ей подобных. Одна из тех, кого можно вырастить, научить, а затем смотреть, как они умирают, утонченно смакуя свои благородные страдания.

Молчание.

– Сколько их было? Сколько было у тебя таких учениц? Я? Виор? Юные создания, глупые, неразумные. Такие, с кем можно не считаться? Кем можно манипулировать, управлять, как вздумается вашей древнейшей светлости, кем можно и пожертвовать, если ситуация будет того требовать?

Молчание.

– Сколько твоих детей погибло на алтаре туауте? Сколько, vai Atero, takari Ranie!

Он вздрагивает. Реакция наконец-то.

– Неужели мы значим для вас так мало? Неужели можно вот так, походя, уничтожить три жизни, осквернить самое святое? Вот так глупо, ради мести!

Мой голос, спокойный, ясный голос, предательски срывается. Стена дома перед глазами расплывается, ноги подкашиваются. Раниэль-Атеро вдруг оказывается рядом, его руки подхватывают мое оседающее тело, прижимают мою голову к своему плечу. Какой дурацкий жест. Аррек тоже все время делает это именно так. Может, мужчины перед очередной инкарнацией проходят краткий курс «Как обращаться с падающей к твоим ногам дамой»? С них станется.

Издаю яростный, высокий крик, выпускаю когти. Бьюсь пойманным зверенышем, кусаясь, царапаясь. С тем же успехом можно было бы сражаться с горой. Да нет, с горой проще, на ней бы хоть царапины остались, а на этом все заживает едва ли не быстрее, чем я успеваю наносить удары. Сражаться с океаном – такая аналогия будет точнее.

Наконец затихаю в его руках. Древний ниже меня, но почему-то всегда кажется таким большим, таким надежным. До крови закусываю губу, сотрясаясь от раздирающих изнутри противоречивых эмоций.

Самое мерзкое даже не в том, что я вовсе не сержусь на Учителя, а в том, что он это прекрасно понимает. Я просто воспользовалась первым подвернувшимся под руку, чтобы сорвать гнев, боль, чтобы избавиться от отвратительного знания, что никто ни в чем не виноват.

Все здесь в какой-то степени жертвы, а в какой-то палачи. Мерзко.

Он шепчет, волны выдыхаемых прямо в кожу звуков проносятся по телу успокаивающими теплыми волнами:

– Вы значите для меня все, малыш. Все. Ты и твоя мама – для вас я сделаю все.

Напрягаюсь, чтобы тут же расслабиться под его успокаивающими прикосновениями.

– Ashhe, ashshsh-sh-e. Тише, малыш. Valina a moi. Все будет хорошо.

– Valina – это ученик?

– Да. A val – учитель. Тише. Все будет хорошо.

И почему им всем так нравится слово «тише»?

Если он ожидал, что я разревусь на его плече, жалобно хлюпая носом и бормоча что-нибудь бессмысленно-детское, то был серьезно разочарован. С минуту остаюсь неподвижна под защитой его рук и крыльев, затем отстраняюсь, выскальзываю на волю.

– Надо лететь. Совет, должно быть, уже собрался в Шеррн-онн.

Он хочет что-то сказать, но затем просто кивает на человеческий манер. Мудрый, мудрый Древний. Срываемся со злополучной террасы и устремляемся ввысь, туда, где свободно парят бесчисленные ветры Эль-онн. Оборачиваюсь, бросая последний взгляд на растворяющийся в облаках они.

Хранительница Эвруору уходит, и вместе с ней уходит целая эпоха. Эпоха безудержной радости, свободной любви и кровавых поединков. Что же придет на смену этому странному времени?

Прощайте, Эва.

Прощайте.

Крутой разворот на кончике крыла, стремительное пикирование, крылья мягко гасят скорость. Прибыли.

Шеррн-онн – не просто обиталище первого из кланов. Хранящие, если смотреть объективно, далеко не самый многочисленный и не самый сильный клан Эль-онн, их Дом мог бы быть и поскромнее. Но Шеррн-онн – это еще и центр общественной жизни эль-ин, то, что люди назвали бы столицей. Сотни раскидистых деревьев величаво плывут в кристально чистом воздухе, сплетаясь ветвями и корнями, образуя живой, неповторимый, вечно меняющийся рисунок. Где-то там, в глубине, есть источник энергии, не уступающий по мощности небольшому солнцу, в полых стволах скрываются запасы самых различных веществ и живых тканей, от банальнейшей воды до уникальной коллекции генетического материала. Не говоря уже об информации и магических артефактах. В истории эль-ин бывали времена, когда весь народ собирался в этом самодостаточном городе-замке и тысячелетия проводил внутри, отражая непрерывные атаки со всех сторон. Если и есть место, которое можно назвать сердцем Эль-ин, то оно здесь, в Шеррн-онн.

Беззвучно приземляемся на одну из дальних террас, тщательно складываем крылья. Меня вдруг ни с того ни с сего начинает волновать состояние моей прически и количество дыр на одежде. Разгуливать растрепанной по Шеррн-онн – это одно, а вот заявиться сюда некрасивой…

Раниэль-Атеро повелительным жестом останавливает мои жалкие потуги, несколькими отточенными заклинаниями приводит все в порядок. По коже вдруг начинают струиться живые, пронизанные золотом и цветом узоры. Выгибаю шею, пытаясь рассмотреть, что он там нафантазировал. Штаны, выданные мне в Эйхарроне, стали гораздо короче и плотно охватывают бедра, демонстрируя все до последней косточки, все изгибы тела. Строгая золотистая курточка превратилась в коротенький топ, едва прикрывающий грудь и не оставляющий практически никакого места фантазии. По моему собственному глубокому убеждению, мое тело не настолько хорошо, чтобы выставлять его напоказ, особенно после изматывающих приключений последних дней, но в исполнении Раниэля-Атеро наряд смотрится очень даже ничего. А я в нем кажусь почти хорошенькой.