Я не мог оторвать глаз от Таши, которая вместе с ещё четырьмя танцовщицами, приехавшими с Яной для финального прогона, делала растяжку на шестом треке, где через два дня должно состояться открытие «Мотодрома», и был безумно счастлив, что выступать Машкова не собиралась, так сказать, разминаясь за компанию.

Дементьева вырядила своих див в более чем сексуальные наряды, ассоциирующиеся у меня больше с латексом, чем кожей. Сама рыжая порно-мечта — Дементьева облачилась в косуху, под которой выглядывал короткий топ, шорты с высокой посадкой, больше напоминающие трусы, и типа «ремень с юбкой»… причём юбка была порезана в лоскуты!

Нет — наряд хорош, но, если Машкова наденет такой на своё тело, боюсь, никакой выдержки у меня не хватит!

«Чего стоит её вчерашняя майка!!!» — Мы уже больше четырёх часов проверяли аппаратуру, работу спецэффектов, противопожарную систему на всякий случай, поэтому я с каким-то нездоровым нетерпением ждал, когда Машкова и я вернёмся в дом Зверева, внезапно оказавшегося неожиданно гостеприимным, и останемся в нём лишь вдвоём.

Пролежав полночи на кровати, никак не мог уснуть.

Одно знание, что она там… за стеной… не запертая — это было невыносимо!

Мне до безумия хотелось отбросить в сторону глупую гордыню, обиду, которые вспыхнули от одного единственного слова «… прости», но это оказалось не так просто.

«Почему она ушла? Почему ничего не объяснила? Не сказала? Неужели не могла по-человечески прямо выразить все свои претензии? Я бы попытался понять её… да я готов был стать тем, кого она хочет во мне видеть!!! Я люблю её, и время ничего не изменило…»

Несмотря на все, казалось, подростковые обиды влюблённого пацана, в том, что Ташкевич больше никуда не отпущу — был уверен на даже не сто — двести процентов!

В кармане завибрировал айфон, и я благодарно вздохнул, довольный, что можно хоть на какое-то время оставить терзания, разбуженные вернувшейся девушкой.

— Привет, Ящер, — услышав голос Валерии, застыл. — Ау? Ты меня слышишь?

— Да. Как дела, Воропаева?

— Прекрасно. Ты как?

Вопрос был из разряда «любезных», то есть не требующих подробного ответа, поэтому я ответил аналогично.

— Сносно… чего вдруг вспомнила обо мне? Как-никак пять лет молчала?

— Братец мой дорогой, — отчётливо видел, как Воропаева поморщилась, упоминая Зарецкого, — вероломно свалил в Японию, о чём я узнала только десять минут назад, поэтому хочу обратиться непосредственно к тебе за помощью.

Эхом, на заднем фоне нашей беседы, были слышны звуки то ли вокзала, то ли аэропорта, а, учитывая координаты «принцессы» стритрейсеров, покинувшей по глупости свою вотчину, мои догадки остановились на последнем.

— Говори.

— Ты не мог бы завтра утром нас забрать из аэропорта?

— Вику и тебя? Вы возвращаетесь? Наташа будет рада.

— А вот этого не надо. В смысле… хочу сделать подруге сюрприз… кхм-кхм. В общем, я на тебя рассчитываю.

— Хорошо. Во сколько ориентировочно прилетит ваш рейс?

— В восемь…

— Я тогда не буду Машкову будить. Такой сюрприз пойдёт?

— Ммм… вы спите вместе?

— В одном доме, если ты добиваешься конкретики.

Воропаевская мода всё уточнять, требуя подробностей с ювелирным мастерством — всегда раздражала.

— Понятно. Тогда — нет. Бери её с собой… только никаких намёков на информацию!

— Ты там не в ЦРУ устроилась работать?

— Знаешь, хотела, но меня не взяли. До встречи, Русик… и Машкову сильно не третируй — дурочка она у тебя… впрочем, ты у неё не умнее! Покеда!

— Стерва…

— Что там?

Я только включил блокировку на экране, как справа появились Макаров и Зверев, при этом, не переставая гляделками работать в направлении группы танцовщиц.

— Что надо. Дальше сами, друзья… Чувствую, время меня не щадит. Надо пользоваться ситуацией. Кстати, спасибо, Андрей Дмитриевич! Твоё гостеприимство выше всяких похвал!

— Руслан Максимович, — позёрски поклонился генеральный директор «Зверев и Ко», — рад услужить своей правой руке!

— Фу… меня сейчас стошнит, — скривился Антон, намекая на кошмарную игру слов и двойной смысл сказанного, вынуждая нас заржать.

— Макаров, что у тебя за мода такая — всё передёргивать? — Зверев согнулся от смеха пополам.

— Девушку себе никак не заведу… вот и передёргиваю.

Показанное движение на уровне паха лишь усилило децибелы хохота, заставляя девушек застыть на середине танца.

— Про это я и говорю! — Дементьева обернулась к своим «примам», недовольным голосом начиная их отчитывать. — Не такую реакцию я жду от наших наблюдателей! Вы двигаетесь, как сонные мухи!!!

— Яна Васильевна… может, они и не с нас смеются? — Подала робкий голос светленькая блондинка, пока остальные девушки неуверенно толклись на месте.

— Да мне плевать, о чём они разговаривают или смеются! Проблема не в самой теме, а в её возникновении! Когда вы выйдете танцевать на открытии — все зрители должны хотеть только одного — не сводить глаз с вас … по возможности, если будут капать слюни, я не возражаю! Натик, может ты…

— Нет. Машкова выступать не будет, — не удержался я, выходя вперёд. — Она вчера сильно ударилась головой, и как ответственный за её падение, я не разрешаю ей принимать активное участие в открытие «Мотодрома». Лерка пусть задницей трясёт!

— У меня сразу столько вопросов в голове возникло, — Дементьева заинтересованно вскинула изящную бровь, — даже не знаю, какой первым задать.

— Никакой. Машкова, нам пора.

— Но… — Наташа удивлённо посмотрела на меня, не понимая, с чего я вообще начал командовать.

Ничего объяснять не стал, а всё потому, что причина «тебе объявляется постельный режим…» звучит слишком интимно.

Девушка не стала возражать, молча шагая в указанную сторону, в очередной раз, подтверждая своё прозвище «Цветочек», которое получила ещё в детстве.

Наташа

Весь день Руслан был внимательным и заботливым, словно между нами и не существовало никаких пяти лет. Так странно… Всем своим видом Ящеров показывал, что забыл о своей обиде, и меня это ставило в тупик, как, собственно, само поведение Руслана.

Люди привыкли судить по себе. «Субъективность» — наше всё! Как можно делать вид, что всё в порядке?

Нет, если бы он меня игнорировал, не касался или просто был нейтральным — другое дело, но с этим было как раз всё наоборот: Ящеров улыбался, постоянно стоял рядом, едва касаясь то рукой, то бедром, будто близость моего тела была жизненно необходима мужчине.

Казалось бы: «Радуйся, Ташка!» — ан нет!

Страх или элементарная трусость завязала мне язык ещё крепче. Я понимала, что уголки губ любимого опустятся в момент, когда я только заикнусь о малышке — и это только малая толика того, что мне будет уготовано. Зная характер Ящерова — мало не покажется всякому, кто будет рядом со мной в момент признания.

— Спасибо, ты превосходно готовишь, — прокомментировал Ящеров ужин, прикончив «Шарлотку» окончательно, после двух порций спагетти. — Калифорния всё же хорошо на тебя повлияла. Спокойной ночи, Таша. Ложись сегодня спать пораньше, мне завтра утром понадобиться твоя помощь. Поедешь со мной на встречу…

— С кем? Куда?

— Какая любопытная, — хитро ухмыльнувшись, мужчина резко поднялся со стула, принимаясь, как и вчера, загружать посудомоечную машинку, всем своим видом показывая, что разговор закончен. Пока Ящеров трудился, я налила себе стакан воды, оказываясь с ним в непосредственной близости. — «Завтра будет день, завтра будет пища».

По шее побежали мурашки. Русик буквально выдохнул эту поговорку мне в шею. От неожиданности я расплескала жидкость на себя.

— Хорошо… приятных снов.

Выскочив, под тихий грудной смех мужчины, поспешила по привычному маршруту, чтобы укрыться в сомнительного вида убежище, учитывая, что ни ручки, ни замка на двери не было.

Спальня встретила меня тишиной, почему-то тут же разонравившись. Сумрачные блики ночника, нагоняли тоску и чувство одиночества.