Только это всё было не то… химию между нами я никогда не отрицала. Мне хотелось быть любимой! В прошлый раз именно это меня смутило, толкая на необдуманную глупость.

Теперь всё было по-другому: время и опыт чужих ошибок раскрыли на многое глаза, указали на большинство живых примеров, когда мужчина мог говорить часами о любви и нежности своей паре, а делая шаг через порог — изменял ей.

Такая крайность чужда мне, да и Ящеров не один из подобных экземпляров, чтобы болтать направо и налево пустые слова, однако хотелось определённости.

«Как сказать ему, что я готова уже сейчас умолять его взять меня?! Только скажи…» — Мысли не покидали мою голову, пока я укладывала маленькую прелесть спать, под бдительным взглядом любимого брюнета, чувствуя чуть ли не идиллию, которая, почему-то, причиняла боль. — «Ох… как же это тяжело…неужели мужчину всегда необходимо провоцировать на ответственный шаг?!» — Незаметно для себя, уснула рядом с Кирой, так и не дойдя до новой спальни.

 «Никогда не думал,

что настойчивое преследование девушкой

может быть настолько возбуждающим!»

*Ящеров Руслан*

Руслан

«Какие же они красивые…» — если бы мне кто-нибудь сказал ещё вчера, что я буду всю ночь напролёт сидеть около двух спящих красавиц — рассмеялся бы ему в лицо. Теперь же встречаю рассвет, практически не моргая!

Сердце, будто споткнулось, пропуская удар, когда ресницы, оставляющие длинные тени на розовеньких щёчках Киры, задрожали, а носик малышки наморщился, будто она собирается заплакать.

— Ччч…

— Папа? — Быстро заморгала кроха, выпятив нижнюю губу, едва сдерживая слёзы. — Я хоцу на голсок…

— Ммм… — растерявшись, стал шарить глазами по углам, не желая будить Ташу. Этот Цветочек, оказавшийся с шипами, удививший меня вчера своим поведением, слишком поздно заснула, ворочаясь с боку на бок. Желание стащить её с постели и… «утомить», как следует, пульсировало во мне пока она не затихла в неподвижности, сладко засопев носом, под стать нашему общему чаду.

«Господи… как же я ей благодарен!!! В моей жизни есть всё, чтобы я чувствовал себя самым счастливым, и будь я проклят, если послушаю совет хотя бы одного друга и отпущу Машкову, чтобы позволить ей расставить приоритеты! Как показала жизнь, упрямая ослица не умеет этого делать, поэтому теперь всё будет по-моему! Максимум месяц — и никакой Ташкевич… никакой Машковой больше не будет существовать!!! Будет только Ящерова Наталья Назаровна — моя жена и мать моих детей! Подожду лишь её полную капитуляцию… или хотя бы просьбы в её принятии!»

— Папа!

Боясь, что дочка начнёт хныкать, осторожно взял её на руки и тихо вышел из детской, обустроенной за какие-то полдня.

«А никто и не сомневался, что в России понимают только мат!» — Весь пожар, который вспыхнул в моей груди от новости, что у меня есть четырёхлетняя дочь, был отпущен на волю, когда я перешагнул порог мебельного магазина, обещавшего мне доставку своей продукции ещё на прошлой неделе. — «Но это всё ерунда! А вот, где мне горшок, мать его, искать?!»

— Папа…

— Цветочек, — заискивающе улыбнулся, отыскав, пусть нелепый, но выход из положения, — а давай я тебя в ванной искупаю?

— Мама говолит, что писать в воде — нехолосо, — обиженно надув губки, кудрявая куколка одним взмахом ресниц будила во мне такие чувства, о существовании которых у себя я даже не подозревал!

— Мама правильно говорит. Когда ванна наполнена водой, это, действительно, негигиенично, но я предлагаю совсем другое! Ты купалась под душевой лейкой?

Сумев заинтересовать девочку, довольно улыбнулся.

«Как давно я не посещал приют? С этой работой впору себя забыть, а так с детьми нельзя!»

Купая дочь, вспомнил о своих подопечных, живущих в моём бывшем убежище, где мне посчастливилось познакомиться с Макаровым, Зарецким, Воропаевым в далёком детстве. Благодаря Звереву, теперь я, не в тягость своим финансам, мог помогать сиротам приюта, и это здорово.

— Хоцу кусать.

«Я — самый счастливый человек во Вселенной!» — Глубоко вздохнув, закутал в махровое полотенце кудрявого жаворонка, чувствуя себя переполненным любовью и нежностью.

Наташа

— Мама! Мама!

Резко сев на кровати, испуганно заморгала глазами, не понимая, что происходит.

— Вот мама у нас соня! Да, Цветочек?

— Да, папочка…

«Когда они спеться успели?» — Рухнув обратно на подушку, рассматривала парочку брюнетистых родственников, удивляясь, насколько Кира похожа на Руслана.

— Мы пойдём в бассейн, так что не нервничай. Завтрак на столе… — переведя взгляд на дочь, Ящеров ожидающе замолчал, что означало одно — реплика указаний отрепетирована.

— … бели купальник и плисоединяйся к нам! Я плавильно сказала?

Тихий шёпот нашего кудрявого ангелочка, сказанный на ухо Ящерову, вынудил спрятать в мягкую подушку лицо, где без зазрения совести возникла широкая улыбка.

Я предполагала, что нечто подобное будет исходить от Русика, всё-таки, тату на фарси так и осталось непрочитанным, а, если помнить о человеческом любопытстве, в случае Руслана, приправленном памятью прошлого, его ход винтом был оправдан.

— У меня нет купальника.

— Мы насли! Насли тебе, мамочка!

Кира прыгала на мускулистых руках крепкого мужчины, всем своим видом излучая довольство, и я решила: «Будь, что будет!»

Как только парочка неугомонных оставила меня в одиночестве, так и не добившись моего прямого согласия, я подскочила с кровати, облачаясь в чёрные полосочки открытого раздельного купальника.

Немного подумав, решила вместо трико и футболки или обычного платья надеть прозрачный чёрный халатик, доходивший длиной до пола, мысленно успокаивая себя:

«В конце концов, Ящеров принял мой вызов! Если не я сама, то он вынудит меня сдаться… как там он сказал? «Будешь умолять отыметь тебя?!» — Без сомнений! Я готова умолять об этом с той минуты, как моя нога переступила порог конференц-зала, а наши взгляды встретились, застывая! К чёрту гордыню! Ни одна гордячка не купается в любви, а моя душа только этого желает, разрываясь на части, когда любимый молчаливо стоит рядом! С меня хватит! Я хочу любить его!»

Мой приход в бассейн, который я еле нашла, запутавшись в планировке дома, был встречен радостным визгом Киры, сидевшей в джакузи, удивительно к месту встроенному со стороны входа в бассейн, и отпавшей челюстью Русика.

Надпись «Русик, возьми меня…», написанная когда-то зелёнкой, была набита изящным почерком тату-мастера, как только я прилетела в Штаты, страдая по своей же глупости от тоски по любимому. Кто же мог знать, что недомогание в самолёте, как и сам необъяснимый психоз, вызваны гормональным сбоем. Позже я, конечно, понервничала, переживая за крошку, не зная, какое последствие может оказать на беременность подобная дрянь, но всё разрешилось благополучно.

«Да и это того стоило», — закусив губу, пыталась затолкать свою радость в смирительную рубашку, рассматривая полыхающий жаром взгляд Ящерова и медленно спускаясь по подводным ступеням в пучину собственного греха.

— Мама! Ты пливела Вику!? Вика! Вика, посмотли, какой у меня папа класивый!!!

Вздрогнув, обернулась.

— Вика? Ты как тут… эээ…

— Мда. Вижу, я вовремя. «Класивый», — обращаясь к Ящерову, повторила Вика за Кирой, без какого-либо сомнения подхватывая на руки мокрую племянницу, — извиняться, как Воропаева, не собираюсь, но знай: моя благодарность за Кирюху — безгранична!

— Я прощу тебе всё… и даже больше, — прохрипел Руслан, внезапно оказываясь возле меня, по-хозяйски кладя свою руку мне на поясницу, — только прогуляйся с Кирой… ммм… хотя бы пол часика?