Но после долголетних войн казна Франции была пуста. Искали способы поправить дело. Например, чиновникам, купившим должности, разрешили передавать их по наследству, если будут платить особый налог, “полетту”. Другим способом стала женитьба короля, посватались к Марии Медичи. Медичи были одной из самых одиозных семей Европы. О таких ее представителях, как Козимо, Лев Х, Климент VII, Екатерина уже упоминалось. Другие были не лучше. Пьетро, дяд Марии, зарезал свою жену. Двоюродную сестру Марии, Изабеллу, наоборот, придушил ее муж. А великого герцога Тосканского Франческо Медичи, у которого Мария воспитывалась, женила на себе любовница Бьянка Капелла — она сперва приказала умертвить собственного мужа, а потом, чтобы привязать к себе герцога, притворилась беременной. Купила “на корню” трех неродившихся детей у беременных простолюдинок, двое младенцев оказались девочками, а мальчика Бьянка предъявила, как своего. Всех свидетелей аферы, включая матерей и лишних детей по распоряжению герцогини удушили.
Но Медичи были главными банкирами Европы, Франция задолжала им 1 млн 174 тыс экю. И сторговались на приданое в 600 тыс.: 250 в счет долга, а 350 наличными. Фаворитку д`Эстре, ждавшую от Генриха очередного ребенка, сторонники брака отравили. А у прежней жены Марго купили согласие на развод в обмен на свободу и пожалования богатых владений. И экс-королева доживала век частным лицом, окружила себя музыкантами, поэтами и на старости лет тащила всех подряд в свою постель. Но во Франции это считалось нормальным, и де Рец писал: “Если не считать ее безудержного стремления к любовным утехам, она была весьма благоразумной”.
Генрих женился на красавице Марии. Хотя тогдашние понятия красоты очень отличались от нынешних. Д`Алинкур, восхищаясь Марией, делал упор на “высокомерный взгляд”, “лицо с крупными чертами и двойной подбородок”. А на полотнах примазавшегося к королеве Рубенса, художника и испанского шпиона, мы видим у нее то, что сейчас назвали бы ярко выраженным целлюлитом. Она стала исправно рожать королю детей, которые росли вместе с побочными — при дворе их называли “стадо”. Но к мужу Мария относилась холодно. Потому что приехала с собственной любовницей Леонорой Галигаи. К тому же итальянская знать, в отличие от французской, переняла от арабов обычай мыться, и как раз Мария ввела в Париже моду поливаться духами, чтобы заглушить “дворянские” запахи супруга.
Еще одной ее особенностью оказалась патологическая жадность, она принялась всюду скупать драгоценности. И на крестинах первенца на ней было платье с 32 тыс. жемчужин и 3 тыс. бриллиантов. В котором, по словам очевидцев “королева походила на башню и передвигалась с большим трудом”. А чтобы покрыть расходы, заработала “фирма”: Леонора принимала взятки, а Мария за это устраивала пожалования, награды, подряды. В 1605 г. только 15 таких сделок принесли им 2 млн ливров — при бюджете Франции 20 млн. Третьим членом “фирмы” стал итальянский проходимец Кончино Кончини, коего ради дворянства женила на себе Леонора и протащила ко двору.
Между тем в Европе возник еще один очаг конфликта. Когда Венгрия и Чехия предложили корону Габсбургам, были оговорены сохранение прав протестантской церкви, сословных выборных органов, самоуправления городов. Но императоры были ортодоксальными католиками и стремились к централизации власти. Противоречия достигли пика при Рудольфе II. Он был воспитанником иезуитов, опирался на помощь Испании, а свою столицу перенес в Прагу — более красивую и богатую, чем Вена. Чехию, Моравию, Австрию наводнили иезуиты, советниками Рудольфа стали испанские послы. Прежние договоренности были отброшены, реформатские вероисповедания запрещались под угрозой конфискации имущества, урезались права сословий, без разрешения короля не дозволялись их областные съезды и собрания, зажимались права городов, их земли изымались в казну, а власть Габсбургов в Чехии была провозглашена не выборной, а наследственной.
После чего Рудольф затеял проверку секуляризации церковных земель в Венгрии. И то, что нахапали там дворяне в период Реформации, стал отбирать. Однако венгерские магнаты были людьми горячими, шутить вопросами о своей собственности не привыкли и взялись за сабли. Их немедленно поддержал король родственной Трансильвании Иштван Бочкаи. Принялся собирать отряды бродяг, эмигрантов, гайдуков-разбойников и натравливал их на владения Габсбургов. А поскольку Бочкаи был вассалом Порты, то вмешались и турки. Началась та самая война, в которую на стороне Рудольфа сдуру вмешался и польский король Сигизмунд III.
В Англии Яков I продолжал выправлять перекосы Елизаветы. Искоренял пиратство, взял курс на развитие национальной промышленности, запретив вывоз необработанной шерсти, пробовал дисциплинировать парламентариев. Но его подданным это, как и нормализация отношений с Испанией, очень не нравилось. Парламент встал в оппозицию и старался доказать, что король должен зависеть от него. Открыто выступать не осмеливался, но урезал финансирование. Якову с помощью своего фаворита герцога Бекингема приходилось изыскивать другие денежные источники: учреждались и продавались монополии, патенты на титулы, вводился правительственный надзор за производством со штрафами за нарушения. Все эти меры, в свою очередь, вызывали озлобление и противодействие купцов и предпринимателей. Хотя многое в общем-то и им шли на пользу. Например, введение королем пошлин на импорт не только пополняло казну, но и ограждало рынок от конкурентов. Яков активизировал и колониальную политику. Права английской Ост-Индской компании он подтвердил, и не на 15 лет, как Елизавета, а навечно.
А в 1606 г., нуждаясь в деньгах, поступил примерно так же, как папа Александр Борждиа — поделил Америку по 40-й параллели, продав право собственности севернее этой линии Плимутской купеческой компании, а южнее — Лондонской. Колониальную политику намеревался вести и Генрих IV. Французы еще в 1540 г. провозгласили “вице-королевство Канады, Ньюфаундленда и Лабрадора”, но все его “население” не превышало 200 рыбаков, ловивших треску у Ньюфаундленда, и торговцев, выменивавших пушнину у алгонкинов, гуронов и атапасков. Генрих для более интенсивного освоения новых земель создал компанию Канады и Акадии. В Северной Америке стали возникать постоянные поселения. В 1607 г. Лондонская компания основала колонию Вирджиния с центром в г. Джеймстаун. В первую зиму колонисты чуть не погибли от голода, и спаслись лишь благодаря помощи индейцев. Для укрепления дружбы переселенец Рольф даже женился на индейской “принцессе” Покахонтес. В 1608 г. французы основали г. Квебек. А британские пираты, которых на родине теперь не жаловали, устроились на Бермудских островах.
Но в Европе ситуация обострялась. Австрийский эрцгерцог Матвей, брат императора, во владения которого то и дело вторгались венгры, нашел выход из положения и заключил с Иштваном Бочкаи сепаратный мир. Рудольф II их договор опротестовал. Братья поссорились. И Матвей стал собирать всех недовольных под свое крыло. Заключил соглашения с протестантами, с австрийскими, моравскими и венгерскими сословиями, обещая признать их вольности и свободу вероисповедания. Чешские сословия схитрили, предъявив Рудольфу ультиматум. И он, чтобы не потерять последних союзников, наобещал им то же самое. Началась гражданская война.
Генрих IV счел ситуацию благоприятной и сколачивал мощную антигабсбургскую коалицию. Заключил союзы с Венецией, Турцией, венграми, голландцами. Установил дружбу с герцогом Савойским и Швейцарскими кантонами, создав таким образом “пробку” между владениями германских Габсбургов и испанских в Северной Италии. Договорился о совместных действиях с Данией, Швецией, а также с протестантскими князьями Германии, выставляя себя защитником “исконной немецкой свободы”. И в 1608 г. эти князья создали Евангелическую унию во главе с пфальцграфом Рейнским Фридрихом. Встревоженные католические князья объединились в Католическую лигу, лидером которой стал герцог Баварии Максимилиан.
Но Рудольфа это не спасло. Войну с братом он проиграл, и в Линце они заключили договор, по которому Рудольф отказался в пользу Матвея от престола Австрии, Венгрии и Моравии, а на престоле Чехии назначил его своим наследником. Поражением императора воспользовались и чехи. Потребовали официально подтвердить обещания, которые он им надавал, пригрозили восстанием, и вынудили его издать “Грамоту величества”, предоставлявшую свободу вероисповедания и сословного самоуправления.
