У одного моего пациента, электрика тридцати лет, была неизлечимая болезнь, и жить ему оставалось месяцы. Он жил кое-как: пил, ругался с близкими. И теперь ему было ужасающе одиноко. Он уже не работал и, заглушая тоскливый страх смерти, проводил все дни у телевизора. Однажды, не выдержав, он пришел в общественный центр своего квартала и предложил бесплатно починить систему кондиционирования. Проводя там по нескольку часов в день, он познакомился со многими людьми, с ним здоровались, обращаясь к нему по имени, а когда он работал на крыше, ему приносили еду и питье… Через несколько недель его тревога исчезла, несмотря на то что болезнь прогрессировала. Он обрел смысл жизни, которого прежде ему страшно не хватало. Оказалось, достаточно начать делать что-то для других людей, для общества, чтобы почувствовать, что ты нужен, что тебя ценят. Мы все такие же, как он. Даже если наша жизнь сложилась благополучнее, у нас есть потребность быть полезными людям за пределами круга наших близких. Нам нужно ощущать, что мы вносим свой вклад в жизнь общества, и потом это перейдет к нашим детям.

Мы можем чувствовать свою связь с неким иным измерением, существующим за пределами нашего тела, общества и вообще мира живых существ. Есть люди, для которых главный источник смысла именно здесь — в ощущении присутствия этой безграничной, непостижимой сущности. Это присутствие часто именуется Богом (или Яхве, или Аллахом), но мы его чувствуем и просто находясь на природе или в особых местах, напоминающих нам о бесконечности Вселенной и времени. Странно, но именно в тот момент, когда мы ощущаем, как ничтожно малы, наша жизнь одновременно кажется нам преисполненной смысла.

Стоит середина лета. На поле в департаменте От-Гаронн женщина с ожесточением вырывает из земли стебли трансгенной кукурузы. Она принадлежит к новой группе противников генно-модифицированных организмов (ГМО) под названием Faucheurs volontaires — «косари-волонтеры». Как и все вокруг нее, она надеется защитить своих детей, себя и все наше общество от нашествия этих новых видов, внушающих страх. Я восхищаюсь теми, у кого хватает мужества и решимости идти до конца, отстаивая свои убеждения. Но за это ли сейчас надо сражаться?

Трансгенные кукуруза и соя представляют серьезную экологическую проблему, с точки зрения будущего, но на сегодняшний день их опасность для здоровья людей носит в основном теоретический характер. Именно это вновь подчеркивает доклад французского Агентства по санитарной безопасности продуктов питания (Afssa), согласно которому до сих пор не было случая, чтобы какой-то вред для здоровья, будь то токсичность или «аллергенность», оказался напрямую связан с определенным, выпущенным в продажу ГМО.

Зато существует серьезная опасность, о которой никто не кричит: дело в том, что теперь все животноводство на Западе полностью ориентировано на кукурузу и сою, все равно, трансгенные или нет. Почему это так опасно? Потому что прежде в природе скот и птица питались травой, листьями и зерном и давали нам сбалансированные продукты, богатые жирными кислотами омега-3 — мясо, яйца, молоко, сыр, масло[62]. А идущие сегодня на корм кукуруза и соя, наоборот, очень богаты омега-6 и почти (или совсем) не содержат омега-3. Потребляя их с пищей, мы создаем в своем организме чрезвычайно вредный физиологический дисбаланс. Речь здесь не о пищевых добавках, а о том, чем мы кормим животных, которые потом кормят нас.

Мы теперь принимаем в десять — двадцать раз больше омега-6, чем омега-3, в то время как наше тело рассчитано на работу в условиях поступления примерно равных количеств тех и других. Это изменение в пищевой цепи стало причиной последнего, выявленного в XX веке, серьезного дефицита питания — дефицита омега-3. И этот дефицит в течение последних пятидесяти лет нарастает ускоренными темпами.

Сегодня уже известны ужасные последствия этого дефицита для здоровья человека: эпидемия сердечно-сосудистых заболеваний (первая по значимости причина смертности на Западе), воспалительных заболеваний (артрит), а также, без сомнения, рак, болезнь Альцгеймера, угрожающий рост частоты депрессий и биполярных расстройств. Это неудивительно. Для нормального функционирования нашему организму необходим определенный набор поступающих питательных веществ. Изменять пропорциональное соотношение в этом наборе на обратное — все равно что пытаться запустить газонокосилку, не заправив ее нужной смесью масла и бензина. Поломки неизбежны!

Сегодня в Европе, и особенно во Франции, у нас есть шанс если не остановить, то хотя бы притормозить эти угрожающие эпидемии, в значительной мере связанные с тем, что мы кладем к себе в тарелку. Несколько французских исследований, проведенных под эгидой Национального института агрономических исследований (Inra), Европейского совета по атомным исследованиям (Cern), университетских клинических больниц Ренна и Лориена, показали, что достаточно скармливать скоту и птице немного льняного семени (среди растительных продуктов это один из самых богатых омега-3), чтобы соотношение полиненасыщенных жирных кислот в регулярно употребляемых нами продуктах приблизилось к тому, которое необходимо нашему организму. Франция занимает второе место в мире по производству льна, так что это решение не стало бы затратным, зато его последствия для нашего здоровья (и для системы социального страхования) были бы колоссальны.

А пока мы ждем, чтобы правительства европейских стран более серьезно отнеслись к этому вопросу, каждый из нас должен сам, в индивидуальном порядке, следить за тем, чтобы потребляемые нами продукты поступали из хозяйств, соблюдающих нормы естественных пищевых потребностей животных, а это и наши с вами потребности. Уже существует несколько таких торговых марок — например, ассоциация производителей сельхозпродукции Bleu-Blanc-C?ur, гарантирующая сбалансированное содержание омега-3 в кормах, яйца Columbus, продукты Belovo. Предстоят ли нам в будущем такие же бурные демонстрации протеста против сои и кукурузы с омега-6, как нынешние демонстрации против ГМО? Этого я не знаю. В одном я уверен: это первый шаг к решению огромной проблемы как для общества, так и для каждого из нас.

Сентябрь 2009

Академия медицины дала новый старт широкому обсуждению вопроса о гомеопатии[63], заняв твердую позицию против возмещения расходов на нее из системы социального страхования. В заявлении для прессы гомеопатия была названа «устаревшей методикой, придуманной два века назад, исходя из априорных представлений, лишенных всякой научной основы». Употреблялись и такие выражения, как «доктрина, лежащая в стороне от прогресса» и «маргинальный сектор».

Содержащиеся в заявлении слова о «пропаганде» отражают мнение значительной части представителей традиционной медицины, считающих гомеопатию формой шарлатанства, от которого надо защищать население. Население при этом голосует кошельком: сорок процентов французов регулярно употребляют гомеопатические препараты, с возмещением или без возмещения затрат. Возможно ли, чтобы сорок процентов французов настолько ошибались? «Нет», — ответил министр здравоохранения, решивший не прислушиваться к мнению академиков.

Вопрос о гомеопатии затрагивает проблемы гораздо более глубокие, чем возмещение расходов. Он касается самой природы медицины.

На сегодня уже выполнено более миллиона клинических испытаний с двойным слепым контролем. Они достоверно показывают, что от пятнадцати до семидесяти процентов пациентов извлекают заметную пользу из плацебо[64] (таблеток, не содержащих никакой активной субстанции). Для этого достаточно, чтобы пациент и доктор верили в эффективность лечения. Такое доверие запускает в теле механизмы самоисцеления, иногда гораздо более эффективные, чем медикаменты, столь превозносимые научной медициной XX века. Пусть мы пока еще плохо понимаем действие этих механизмов, но никакой серьезный эксперт не может подвергать сомнению само их существование.