Ну не буду торопиться. Подождёт.

— Ян, выезжаем через час.

— Хорошо, — равнодушно отозвался охранник.

— Ещё заедем за моей подругой, — добавила я, наблюдая за ним.

Мужчина никак не отреагировал, лишь молча кивнул. Ну посмотрим, будешь ли ты такой же беэмоциональный в торговом центре.

Телефон громко завибрировал о поверхность стеклянного стола, оповещая меня о входящем вызове. Глянула на дисплей и настроение в миг упало — «Измайлов».

— Да, — ответила на звонок.

— Здравствуй, дорогая.

— Привет.

— Как ты? Как дома дела?

— Нормально. А что?

— Ничего. Выдалось время свободное, решил позвонить жене. Я даже успел соскучиться. А ты нет?

Соскучился он. Пусть засунет себе свою скучалку в…дальний угол.

— Нет. Родион, что ты хочешь?

— Грубиянка ты жуткая, Ева, — вздохнул муж. — Но это меня даже возбуждает. Уже хочу домой, постараюсь свернуть свои дела пораньше. Тебя хочу.

Внутри разлился неприятный холод. Как же мне мерзко, когда он говорит со мной о сексе.

— Ладно, — только и ответила ему, и то потому что он ждал какого-то ответа от меня.

— Ну хорошо, вижу ты не настроена на диалог. Бельё купи красивое к моему приезду, — и он повесил трубку.

— Да пошёл ты! Бельё ему купи. Как ты мне противен… Ненавижу! — сказала я телефону, выплеснув всю свою злость.

Потом внутри меня всё рухнуло вниз — я забыла, что не одна. Ян ведь сидел недалеко, и всё слышал. Вот чёрт. Подняла глаза, смущаясь, и увидела, что мужчина смотрит на меня, нахмурив брови. Я привлекла его внимание своим слишком эмоциональным завершением диалога с Измайловым. Заметил, что я смотрю и отвёл взгляд.

— Извини. Ты…не должен был это слышать, — тихо сказала, резко встала со стула и ушла к себе.

Телохранитель ничего мне не ответил, и я шла наверх в полной тишине. Яну совершенно неинтересно, что происходит между мной и мужем, но он невольно услышал сегодня лишнего. Жутко неудобно было и за свои слова, и за случайные откровения, которые я делать не планировала. Ну как я так могла забыться? Не привыкну никак, что теперь всё время не одна, а с ним…

Настроение испортилось конкретно. Руки тряслись, на глаза набежали слёзы, которые я упорно глотала и не давала себе рыдать. Мне было стыдно, горько, что кто-то узнал о том, как на самом деле я живу. Я не хотела, чтобы другие знали, как мне бывает паршиво на душе. К тому же, меня совершенно не обрадовало скорое возвращение мужа и его голод по мне.

Я не знаю, что ещё придумать, чтобы избежать контакта с ним. Кроме алкоголя снова ничего не шло больше в голову. Но блин… я не могу, не хочу. Ну почему я должна? Почему Родион решил, что я его? Почему это случилось именно со мной? Почему Измайлов решает мою судьбу? Много ли ещё таких как я, красивых кукол, у которых отняли жизнь и свободу, которые отдали честь и достоинство ради других, которых сделали живой игрушкой, обязанной выполнять приказы своего хозяина?

Вопросы без ответов. Жалела лишь о том, что вообще попалась ему однажды на глаза. Неужели никогда мне не найти на него управы? Никто не вступится за меня. Никто не рискнёт пойти против этого монстра в пиджаке. Никогда. Помощи ждать неоткуда, а самой мне с ним не справиться.

Я останусь навсегда пленницей Родиона Измайлова… А Ян ему поможет держать меня в плену.

Ян.

Чем больше нахожусь в этом доме, тем больше ничего не понимаю.

Невольно я погружаюсь в атмосферу этой, так сказать, «семьи» и становлюсь частью этой истории. Хоть я и не один из них, и всегда в тени, но уши и глаза не заткнуть.

Я видел много разных моделей семьи. Богатеи все со странностями, а их жёны — тем более особенные кадры. Самые отвращающие те, которых мужья взяли с «низов». Лощёные стервы, которые почувствовали власть и деньги, либо не держали меня за человека, либо пытались сделать из меня своего любовника. Но мне это не нужно. Я выбираю женщин, а не они меня. Да и редко бывает, чтобы меня кто-то зацепил, особенно среди этого контингента. Они все обречены на провал, и совмещают в себе два моих табу: замужняя женщина и богатая стерва.

Это не для меня. Вообще не привлекает никак.

Но в этом доме явно что-то не так, как обычно. Какая-то нездоровая атмосфера. Девчонка странная. Она будто фальшивая. Не та, за кого себя выдаёт. Улыбается, а в глазах лёд, иногда даже боль какая-то. И я не хочу в это вникать, но она будто тащит меня нарочно в эту кашу, которая у них кипит за моей спиной.

После сегодняшней фразы, сказанной вдогонку Измайлову, я понял одну вещь — Ева не хочет тут находиться. Но тогда почему продолжает быть с ним? Ведь не средние века на дворе, собралась и ушла. Он себе быстро найдёт замену и утешится. Но Родиону явно нужна именно Ева, а она не уходит. Видимо, есть причины, о которых мне неизвестно.

Задумался вдруг об этом, потому что ей будто бы не нужно ничего от Измайлова, а он до неё постоянно докапывается. Обычно всё наоборот в таких семьях, стервы трясут с мужей деньги, но она вообще ничего не просит и старается избегать контакта. Также непохоже, что Ева нуждается в деньгах. Я понял из разговоров, что она и сама из небедной семьи. К тому же, девушка работает не официанткой в захудалом кафе, а моделью, и судя по отношению к ней продюсеров, зарабатывает неплохо и может денег дать кому-нибудь сама. Обращается Родион с ней отвратительно, но она терпит почему-то. Что ж… Это её личный выбор.

Я привык всё анализировать, если уж получил информацию. В сущности, мне плевать и на неё, и на моего нового работодателя, но Ева с такой страстью его послала сегодня, что даже жаль её стало.

Нужно ограничить общение ещё больше. Сожаление — плохое чувство в вопросах работы. Пусть разбираются сами, я не хочу в этом участвовать. Мне совершенно не нужно, чтобы они втягивали меня в свои «отношения».

В крайнем случае, разорву контракт и выплачу неустойку. Деньги есть у меня на счету. Мне совсем не нравится то, что здесь происходит. Напрягать начинает.

Ева.

Пока носились с Лилькой по торговому центру настроение всё же приподнялось — Ян со скучающей физиономией ходил везде позади нас. В этом центре все бутики были довольно не дешёвыми, и в каждом обязательно были места для ожидающих — жаль, хотелось бы посмотреть на его лицо после того, как он постоял бы часа два-три. Может, его свозить в обычную «торгушку»? Там диванов внутри магазина не дождёшься. Было бы весело!

С планом по соблазнению моего телохранителя Кострова облажалась — он и бровью в её сторону не повёл. Её приветствия и улыбки воспринимал никак и отворачивался, вопросы игнорировал. Если и обращался, то редко, только ко мне, и снова равнодушно отворачивался. Лиля заметно приуныла и обречённо вздохнула — как говорится, "Не по Хуану сомбреро" *.

Устала таскать пакеты и протянула их телохранителю:

— На, возьми.

Он опустил глаза на них, потом глянул мне в лицо и пошёл дальше.

— Эй, а пакеты?

— Не умеешь просить нормально — неси их сама, — бесстрастно ответил Ян.

— Очень по-мужски, заставлять тащить пакеты девушку!

Он обернулся, остановился, и наклонив голову на бок, сказал:

— Скажи: Ян, пожалуйста, помоги мне с пакетами.

Ну вот я ещё, умолять буду. А на колени при этом не встать? Молча изогнула бровь в ответ.

— Не хочешь? — пожал он плечами. — Тогда неси дальше.

И он двинулся чуть впереди нас, пока мне в самом деле пришлось и дальше нести самой свои покупки. На самом деле они не тяжелые, просто хотела ему показать его место, но у меня снова ничего не вышло. Я была очень зла, хотелось выкинуть что-нибудь эдакое, чтобы уже наконец-то показать, кто в доме хозяин.

Завезли Кострову домой, а потом в наш посёлок отправились. Пока ехала, появилась у меня одна идея. Пакеты оставила пока в машине, лень тащить.