Я ничего не ответила, надеясь, что Ян всё же что-то сейчас придумает.

— Значит, со мной не нравится тебе, а с ним нормально, да? — продолжил плеваться ядом Измайлов. — Только вот незадача: твой муж — я, а не он.

Я, закусив губу, молчала. Совершенно не знала, что делать. Как страшный кадр из какого-то фильма, да только это не кино, а моя жизнь. Ян так и стоял неподвижно и наблюдал за каждым действием Родиона и охранников. Он приготовился к прыжку тигра. Я успела достаточно изучить его, и даже через непроницаемую броню якобы безразличия чувствую, как каждая его мышца и мускул напряглись и вытянулись в струну. На сильных руках, которые видны из-под закатанных рукавов пуловера, особенно чётко проявилась сетка вен.

— Чё молчишь, дорогая? Как трахаться с прислугой — ты смелая, а как перед мужем за это отвечать, так сразу язык в одном месте?

Он внезапно выхватил из пиджака пистолет и направил дуло на меня. Меня заколотило. Такого ужаса я ещё никогда не испытывала. Один Ян ничего не сделает против троих и пистолета.

Мы с ним сегодня умрём.

Сейчас.

— Значит, так. Я хочу посмотреть, как эту потаскаху убиваешь ты. Доставай свой пистолет.

Ян медленно вынул своё оружие.

— Ну, я жду! — Родион передёрнул курок.

Ян тоже поднял пистолет и направил на меня. Лицо было непроницаемым. Глаза — холодными, и смотрел он так равнодушно, будто бы ему вовсе не жаль меня убить.

— Стреляй, сказал. Если не сделаешь ты — эту суку пристрелю я. А потом тебя. Стреляй.

— Стреляй, сказал. Если не сделаешь ты — эту суку пристрелю я. А потом тебя. Стреляй.

Ян поднял брови вверх. Это был наш знак. Мне придётся ему помогать.

— Давай! — сказал он и свалил меня на землю, чтобы в меня не попали пулей.

Абсолютно бесшумно в одного из амбалов полетел нож Яна. Почти одновременно с ним прозвучал выстрел, оглушающий в тишине леса до шума в ушах. С веток сорвались и полетели стаи птиц с разных сторон. За секунду я вынула второй пистолет, запасной, направила дуло на Родиона и нажала курок. Снова выстрел.

Когда я увидела, что все трое лежат на жухлой листве, руки задрожали, и оружие вывалилось из рук в иней. Меня всю затрясло. Я так и осталась полуваляться на холодной земле, прижав ладони к губам. Ян был прав — выстрелить в человека вовсе не просто.

Охранники Измайлова не шевелились. В них стрелял мой телохранитель — у них не было шанса выжить. А Родион… Был только ранен. Я попала ему в плечо. Он стонал и пытался подняться, как Ян подошёл ближе, схватил его за волосы и приставил дуло пистолета к его виску. Еще секунда и он сделает это…

— Нет..! — раздался на всю поляну мой крик. — Не стреляй… Не убивай его.

Родион криво усмехнулся:

— Да нет уж, не надо мне жалости от такой потаскухи, как ты, Ева. Стреляй, Ян.

Мой воин смотрел на меня, продолжая удерживать на месте истекающего кровью мужа:

— Ева, если мы оставим его в живых, у нас будут проблемы.

— Нет… Пожалуйста, я не могу. Мы и так уже убили…этих.

— Они не оставили нам выхода.

Встала на дрожащие ноги и подошла ближе. Положила ладонь на его руку:

— Оставь. Он итак ранен, один, в лесу. Он не сможет ехать за рулём. Сам сдохнет. Уже темнеет.

Ян снова посмотрел на Измайлова:

— Скажи спасибо своей жене. Она спасла тебя. Если ты попытаешься нас искать — я найду и убью тебя, и никто не пощадит тебя уже. Желаю приятного отдыха на свежем воздухе.

Он осмотрел Родиона, забрал у него имеющееся оружие. Потом поднял и моё с листвы, подхватил меня, рыдающую, закинул на плечо и понёс к машине. Ян отогнал вторую машину подальше, чтобы Измайлов не мог ей воспользоваться. Пешком идти до дороги, где его могли бы увидеть, слишком далеко, к тому же, на дворе зима, а он ранен и в тонком пиджаке.

Во вторую меня запихал Ян, сам сел за руль и выехал на дорогу. Меня по-прежнему трясло и слёзы капали на колени.

— Ты всё сделала правильно. Ты умница. Отличная ученица.

У нас давно появился общий секрет. Ян учил меня стрелять. Однажды, мы приехали на обрыв к реке…

Я стояла и смотрела на спокойную сегодня гладь реки. Ян стоял рядом.

— Ева, — обратился он ко мне. — Может такое случиться, что на нас нападут трое или больше. Я не справлюсь тогда один, с учётом того, что могут ранить и тебя. Мне нужны будут ещё одни руки.

Я взглянула на него.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помогла?

— Да, — он вынул из куртки пистолет и протянул мне. — Это второй. Мой личный. Спрячь его в джинсы и носи с собой всегда, если нужно выйти из дома.

Я смотрела на холодный металл и боялась к нему даже прикасаться.

— Но я… не умею стрелять.

— Я тебя научу. Бери.

Взяла в пальцы оружие и почувствовала холод железа на своей коже. Неужели эта штука может так просто оборвать чью-то жизнь?

Телохранитель нашёл какие-то жестяные банки и поставил их на капот машины. Вернулся ко мне, поставил меня на расстоянии от банок.

— Вытяни руки с пистолетом вперёд, — командовал он.

Я послушно исполняла.

— Попробуй прицелиться. Жать на курок, думаю, ты знаешь. Только крепко держи, будет отдача в момент выстрела.

Он встал сзади меня и положил свои большие ладони на мои. Мой указательный палец поставил на курок, а сверху положил свой.

— Я покажу тебе. Чтобы не боялась, давай вместе.

Ян прицелился и выстрелил. Раз, два, три, четыре банки. Все упали. Он не промазал и во все попал ровно в сердце. Ничего себе…

Каждый выстрел вызывал во мне панику, пыталась даже бросить оружие и убежать, закрывала глаза, но мужчина не дал мне этого сделать. Пистолет действительно сильно отдавал в руки при выстреле, не знаю даже, удержала бы я его или нет сама…

На тренировки ушло около двух недель, и с таким талантливым учителем я быстро перестала бояться оружия, глохнуть от звука выстрела и стала попадать по банкам. Научилась сдерживать отдачу в руках, и даже могла сделать череду выстрелов, а не только один.

Но банки и живой человек — совсем разные вещи.

Я не смогла, не смогла в него стрелять хладнокровно. Я хотела, чтобы он умер, желала ему смерти и всего самого плохого, но в тот самый момент спасовала.

Я трус, слабак, я подвела Яна. Он хотел сделать контрольный выстрел, но я не позволила ему. С одной стороны, считала, что поступила верно — ну как убить человека, которого так близко знаешь? Пусть даже и ненавидишь от всей души. С другой, теперь неизвестно, что выкинет Измайлов, если выживет…

— Куда мы теперь?

— Придётся прятаться. Поедем сейчас к одному человеку. Он сможет помочь.

— А отец?

— Пока мы не можем его предупредить, Ева. Мы должны спасаться сами. Я спасу сначала тебя.

— Нет, поедем к отцу! — вцепилась я в его руки на руле.

— Сядь и успокойся! — рявкнул на меня всегда спокойный Ян. — Мы будем делать так, как я сказал. Ты помнишь, что ты обещала?

— Помню, но как же папа? — всплеснула я руками.

— Я попробую предупредить его. Но сначала я спрячу тебя. И не спорь. Ты — моя женщина, я взял за тебя ответственность. Поэтому сиди молча и не мешай мне тебя спасать!

Ян.

Поехал прямиком к Максиму Витальевичу Разумовскому. Тому самому, который дал рекомендацию мне в дом Измайлова. Больше никто точно мне не поможет.

Когда-то давно я работал его телохранителем, спас ему жизнь, а сам попал в замес. Именно после этого случая мне и пришлось «умереть» и стать Яном. Именно тогда из-за моей работы погибла Лена. Она была беременна, шестой месяц. И она, и мой нерождённый ребёнок отправились в рай, а я — в ад. Воевал, мечтал, чтобы меня убили уже и прекратили эти мучения. Но мне как назло везло.

Я понимал, что не виноват, и ничего сделать не мог, чтобы их спасти. Всё произошло слишком внезапно. Я просто не успел бы… Но всё равно груз вины долго лежал на моих плечах, как часто бывает у тех, кто лишился семьи, да еще так лишился.