Когда Есай ввалился ко мне в комнату, я валялся, блаженно улыбаясь, думая о всякой ерунде и наблюдая за пылинками, весело мельтешащими в солнечных лучах.
— Все еще не встал, — неодобрительно констатировал он.
— С добрым утром! — Потягиваясь, поприветствовал я монаха, не обращая внимания на его недовольный вид. У него что, со своей не срослось?
— С каким еще утром?! Ты же его проспал! Вместе с молитвой!
Я сел на кровати, размял за затекшую шею и только потом, изобразив удивление, взглянул на Есая.
— Ты ведь не думал, что я буду заниматься подобной ерундой после такой насыщенной ночи? Ведь нет?
— Тийсе же это не помешало!
— Э-э… кому?
— О, духи… — вздохнул монах, — я про девушку, с которой ты спал.
— Так вот как ее зовут! — Я хлопнул себя по лбу. — Хотя это уже не актуально.
— Зен! — С непривычной строгостью в голосе рявкнул Есай. — Ты ее очень обидел!
— Когда? — Действительно, когда я успел?
— Когда она пыталась разбудить тебя на молитву! Ты сказал ей: «Слышь ты, как там тебя, вали отседа!»
— Так и сказал?
— Да!
— Нехорошо получилось, — согласился я, — но я действительно не люблю, когда меня будят спозаранку!
— Ладно, с этим ясно, но как ты мог забыть ее имя?! — Пылая праведным гневом, воскликнул монах. — Ты очень сильно ее оскорбил!
— Я не специально. — Пожал плечами я. — Если тебя это так сильно волнует, могу послать ей цветы в качестве извинения.
— Ты бесчувственный колдун! — Презрительно бросил Есай.
— И это факт, — не стал спорить я.
— Поэтому ты и не пришел на молитву! Ты ни во что не веришь!
Монах ошибся дважды. Я не пришел, потому что лень, да и вообще я никогда ничем подобным не занимался. И есть кое-что, во что я верю.
— Ты не прав. Я верю в себя и свой Дар. А молиться самому себе — отдает безумием, не находишь?
— Но ты же сжег вчера куколку, то есть избавился от злых духов, а добрым о благополучии не помолился. Таких как ты называют Бездуховными!
— Есай, я никогда не был силен в религиозных заморочках, поэтому вряд ли смогу быть достойным оппонентом в споре, который ты пытаешься мне навязать. Скажу лишь, что в сжигание я вложил несколько иной смысл, чем остальные.
Есай долго стоял посреди моей комнаты, буравя меня тяжелым взглядом. Я же вернулся к созерцанию пылинок.
— Наверное, глупо с моей стороны мерить тебя нашими мерками, — наконец сказал он.
— Типа того. Знаешь, я приятно удивлен тем, что ты довольно быстро это сообразил. — Одобрительно кивнул я.
— Может ты, наконец, хоть что-нибудь оденешь, а я пока распоряжусь насчет завтрака… или уже обеда. — Предложил монах, захваченный врасплох неожиданной похвалой.
В тот же день мы покинули сей гостеприимный город, название которого я так же не запомнил, и двинулись по широкой дороге, ведущей к Центральному Тракту. Тракт вел прямо к столице Края Драконов, где проживал гуру Лю, а через два дневных перехода от Тракта отделялась дорога, ведущая к деревне, рядом с которой располагался монастырь Низвергающейся Воды. Туда-то мы и решили двинуться первым делом. Снова бродить лесами не хотелось ни мне, ни Есаю, поэтому мы без лишних споров решили двигаться по наиболее комфортному пути. Есай же, прознав о моих финансовых возможностях, предложил купить коней, на что я ответил резким отказом. Вместо этого я приобрел небольшую повозку, запряженную парочкой мулов, и стал похож на обычного крестьянина, едущего по своим крестьянским делам, и за каким то демоном согласившегося подвезти бродячего монаха.
Честно говоря, было у меня опасение, что это самое слабое место в моей крестьянской маскировке — кто же в здравом уме возьмет в попутчики монаха?! Пользы от них никакой, зато заболтать своими учениями могут до полного отчуждения от реальности, проверено на себе (после утреннего разговора, Есай почему-то решил просветить меня насчет особенностей местной религии и ее значения в обществе). С другой стороны, пешими и бредущими налегке неизвестно куда, мы выглядели бы более подозрительно. К тому же, в повозке поместилось множество полезных вещей, от провизии и посуды до спальников. Эх, люблю путешествовать с комфортом! Напоминает старые времена, когда я, до того как стать королем, путешествовал по Срединному Континенту в деревянном фургончике — такие обычно используют циркачи — который тянули два бычка — Рябой и Бублик. На редкость умные животные были, а еще сильные и выносливые, хоть и неторопливые. Я аж загрустил, предаваясь воспоминаниям, а монах, не обращая на меня внимания, продолжал вещать.
— Лично я совершенно не согласен с учениями ортодоксально настроенных монастырей. Они считают, что люди должны полностью полагаться на волю духов, а в храме Грозовых Туч, как и во многих других, придерживаются позиции, что люди должны жить своим умом, но не забывать о божествах и духах, в которых они верят, и выказывать им всяческое почтение.
— По-моему, людям все равно, что там считают во всяких храмах. Они живут, и будут жить так, как жили их предки.
— Не скажи. Я же тебе говорил о влиянии храмов на людей, особенно если те проживают недалеко от них. К тому же наши учения несут не столько веру, сколько просвещение. За исключением ортодоксов, конечно. Наша цивилизация постепенно развивается, не особенно быстро, надо признать, но неуклонно. Знал бы ты, какие нравы были в деревнях хотя бы лет сто назад! Например, существовал такой обычай, что мужчины перед свадьбой…
Есай не успел договорить, потому как прикусил язык и дико взвыл, когда я резко натянул поводья.
— Ты фто, фовфем фпятил? — Невнятно пробормотал он.
Небрежно отмахнувшись, я спустился на дорогу и прошел вперед. Там, прямо на пути нашей повозки лежала вымазанная в грязи и пыли девушка, что не помешало мне моментально ее опознать.
— Ты только глянь, второй раз встречаемся, и опять она валяется! — Восхитился я.
— Что? — Уже внятно спросил монах, встав рядом. — Эй! Это та самая девушка, которую ты выкинул в окно!
— Никого я не выкидывал! — Запротестовал я. — Просто ее реакция на слабенькое внушение оказалась более… бурной, чем я предполагал.
— Только откуда она здесь? Опять твои штучки?
— Что за грязные инсинуации? Я понятия не имею, с чего это она тут развалилась.
— И что будем делать?
— А мы должны что-то делать?
— Ты ведь не хочешь ее здесь бросить?!
— Ну не с собой же нам ее брать, а? Да я и не собираюсь ее бросать прямо так, — после этих слов, монашек, готовый выступить в защиту девчонки, несколько успокоился. — Оттащим ее к обочине.
— Чего?!
— Ну, чтобы не наехал никто.
— Нельзя оставлять раненную беззащитную девушку на дороге!
— Можно, что мы и сделаем. Мне эта пыльная деваха не нужна, уж больно она подозрительная. — Тоном, не терпящим возражений, произнес я. — И вообще, она вроде не ранена, а просто без сознания. Если тебе так будет спокойнее, давай спрячем ее за теми кустами. Оклемается — пойдет, куда шла.
Сказать, что Есай был не согласен с моим решением, значит, ничего не сказать, ибо был он категорически против, но держал свое мнение и — могу поспорить — множество нехороших слов в мой адрес при себе, так как прекрасно знал, что спорить со мной теперь бесполезно.
Мы осторожно подняли девушку и дотащили ее до кустов, растущих вдоль дороги. Когда забирались обратно в повозку, Есай был непривычно молчалив — видно дулся. Зато тихо теперь, хоть какая-то польза от этой странной ситуации!
Я тронул поводья, и мы двинулись дальше.
— Эй, а ну подождите! — Раздался сзади звонкий и очень рассерженный голосок.
Помимо множества недостатков, у лошадей есть одно очень важное достоинство — их можно быстро послать в галоп. К сожалению, с мулами такое не проходит.
Гао был в ярости. Мало того, что его лучшая воровка сбежала, так она перед этим осмелилась обокрасть своего босса! Да еще и двое весьма полезных людей, посланных за ней, до сих пор не вернулись. Гао было известно только то, что все трое участвовали в потасовке в чайном домике старика Тяна, после чего их никто не видел. По хорошему счету, стоило наведаться к этому старому мерзавцу и как следует его расспросить, но наблюдатели донесли, что возле его заведения были замечены подозрительные личности в количестве двух штук. По краткому описанию, Гао опознал их как Мастер Сломанного Меча и Мастера Вырви Глаза. Они оба являлись наемниками с ужасающей репутацией и непомерно высокими расценками за услуги.
