— Как тогда прикажешь подниматься?! — раздраженно поинтересовалась Сиель.

— Клянусь, я видел больше мозгов, забрызгавших ботинки Анфена после битвы! Дерево, дерево! Забирайтесь!

Хрупкое серое деревце росло на землистой платформе и поднималось до середины башни. Сиель быстро стянула штаны и старательно выжала их. Затем они не без труда (мокрые ноги, как и издевательские комментарии Лупа, мало помогали) поднялись достаточно высоко, чтобы рассмотреть, что именно находилось под аркой у основания башни — вода уходила в глубокую воронку. Оттуда до них доносился ветерок, очень слабый. Они не поверили собственным ушам, услышав тихий шепчущий голос.

— Я не знаю, что это за место, — еле слышно произнесла Сиель, — но раньше я ничего подобного не видела.

— Боишься?

— Да.

Они спрыгнули на первый же карниз, сделанный, судя по всему, из затвердевшей земли. Сиель несколько раз подергала окно, а затем, поняв, что открываться оно не собирается, разбила стекло рукоятью ножа. Осколки посыпались на пол в комнате. Откуда-то сверху донесся гневный крик:

— И зачем вы это сделали? Это место живое!Оно разговаривает и стонет, о да! Хватит все ломать, не бейте его! Помяните мое слово, это не просто камни и дерево. Оно не только живо, но, что еще интереснее, осознает себя.Ведите-ка себя повежливее, и, будем надеяться, оно не даст сдачи.

Словно в подтверждение его слов, кусок уступа под ногой Сиель отвалился и упал в воду. Она завопила и вцепилась в оконную раму. Несколько секунд девушка висела в воздухе, пока Эрик не влез на остатки карниза и не помог ей забраться внутрь комнаты.

В животе у Гобба бурчало от голода. Кладовка, казалось, звала его издалека, обещая: «Сыр и ветчина, Гобб. Свежий хлеб с бараньим жиром. Сырое тесто тоже, почему нет? А овощи, Гобб, такие свежие, хрустящие! Мы, как всегда, в твоем полном распоряжении…»

Гобб оценил щедрость этого предложения и заторопился домой. Леса, засеянное поле, снова леса. Тропа была хорошо знакомой, не хуже, чем его собственное отражение в зеркале. Полувеликан потер царапину на лице и подумал, не стоит ли, презрев свой обычай, добавить новую строчку в страницу памяти с пометкой «Отомстить как можно быстрее», нарисовав рядом картинку в красных тонах, запечатлев глупое лицо старика.

Великий волшебник, способный принести смерть всему живому? Он так не считал. Просто глупый народный маг, который, возможно, способен благословить еду или исцелить какую-нибудь несложную болезнь вроде простуды. Ему не хватает сил даже для того, чтобы восстановить заклинание, скрывающее башню от посторонних глаз. Пока великан решил поместить ухмыляющуюся физиономию мага на следующую страницу с пометкой «Поберегись, приятель». На ней хватало лиц. Был здесь в том числе и слабоумный Турнам, к примеру, который постоянно обижал его псов. Его бедных собачек.

Что же до башни, это строение явно осталось с тех времен, когда еще существовали школы магии. Гобб вспомнил волшебника, который набросил на деревню заклятие невидимости больше двадцати лет назад. Он то и дело поздно ночью бродил по полям, принадлежащим местным жителям; этот тип был высоким, лысым и обладал такой легкой, скользящей походкой, что создавалось впечатление, будто он летит над землей. Волшебник отказывался говорить с жителями деревни, которые осмеливались приближаться к нему, пока не встретил его, Гобба. Даже после этого, впрочем, он старался держаться от людей подальше, и лишь голос доносился из сумрака, царящего в лесах, требуя куда большей платы за заклинание, нежели сумма, которую может наскрести честный крестьянин.

Когда Архимаг узнает о существовании этой башни — а рано или поздно это непременно случится, — в эти земли быстро придет смерть. До того как распалось маскировочное заклятие, башня выглядела как обычный каменистый холм, настолько крутой, что ни один человек, дорожащий своей жизнью и здоровьем, не попытался бы влезть на него. Правда, странной частью мощного колдовства была невидимая вода; оказывается, она доходила до того места, где периодически проходил то один местный житель, то другой. Но ни один из них не осмеливался говорить про внезапно промокшие ноги…

Что-то между рядами деревьев привлекло внимание полувеликана. Он не без удивления обнаружил, что его уединение нарушено. Неподалеку стоял какой-то человек, склонившись над землей под очень странным — можно даже сказать, неестественным — углом, как копье, которое криво воткнули в землю и теперь древко скорее лежит, нежели торчит из нее. Незнакомец стоял к нему спиной.

Гобб протер глаза. Он был способен видеть заклинания и все такое, но никогда ему не встречалось ничего подобного. Он открыл было рот, чтобы окликнуть незнакомца, когда неожиданно со стороны деревни раздался грохот. Это наверняка Болд, больше некому, но что именно он затеял, знает только великая старая Гора.

Незнакомец слился с землей — слишком быстро, чтобы можно было его заметить. Не осталось ни единого следа, ни потревоженной травы, ничего.

Гобб преодолел остаток пути до деревни бегом, а затем поспешил пригнуться, прячась. В ней появился патруль. Пятеро солдат беседовали с Аулеком неподалеку от его овощной гряды. Двое из них в цветах Тантона, остальные из разных городов. Пока их мечи спокойно лежали в ножнах, но люди явно нервничали. Вне всякого сомнения, их очень интересовало, почему это вдруг за ночь тут из ниоткуда появилась деревня и какой маг укрывал ее до этого дня.

Ближайший к Аулеку человек ткнул его в бок. Бедолага Аулек, у него слишком мало мозгов, чтобы запомнить хотя бы половину слов, способных дать удовлетворительные ответы на вопросы этих ребят.

«Это называется Вольные города оставили край Отверженных в покое», — иронично подумал Гобб. Двое мужчин, одетых в цвета Тантона, сделали несколько шагов по направлению к хижине Болда, когда грохот раздался вновь, и на сей раз с ужасающей силой. Один из солдат упал на спину, схватившись за грудь. Другие пригнулись, словно опасаясь огненного дождя, обрушившегося с небес.

А вот и Болд! Он держал в руках странное оружие Эрика, и на его лице было написано выражение неземного блаженства, словно он только что нашел ответ на сложную загадку. Солдаты, однако, не собирались разделять его триумф. Они сгрудились вокруг своего упавшего приятеля, пытаясь понять, что убило его. Затем мужчины обратили внимание на оружие. Гобб не видел никакой связи между грохотом и раненым солдатом, но остальные, похоже, считали иначе.

В экстренных случаях — когда гнев или страх добираются до определенного участка в сердце полувеликанов — отпирается маленькое хранилище силы, которую он или она обычно не могут зачерпнуть по своему желанию. По телу Гобба прошел заряд удивительной мощности, мгновенно воспламенив кровь и разум. Это не просто позволило ему двигаться быстро, он даже мыслил быстрее, словно видел маленькую дорожку будущего перед собой и мог в любой момент сойти с нее, если что-то его не устраивало. Бросившись вперед и сбив с ног разозленных солдат (он вовсе не собирался убивать их, нет), полувеликан увидел, что деревня будет разрушена, а население — убито, стоит только солдатам узнать, что Болда похитили из города, который владел им. По их мнению, Инженеру замутили мозги до такой степени, что он пожелал явившемуся сюда патрулю жестокой смерти.

Быстрым движением Гобб вырвал оружие из руки Болда (хотя маг не имел ни малейшего желания с ним расставаться). Он схватил Инженера под мышку и использовал оставшийся запас силы, чтобы убраться оттуда как можно быстрее и оказаться у башни странного волшебника. Этот старикашка может злиться, сколько его душе угодно; в этот раз Гобб был твердо намерен попасть внутрь. Он только надеялся, что не потеряет голову от бешенства.

Потоки воздуха теперь утратили былое неистовство. Сила лениво текла по коридорам замка разноцветными лентами. Архимаг вдохнул их, и магия начала распространяться по всему его телу, постепенно гася жар, который — некогда бывший мучительной, нестерпимой болью — сам по себе за долгие годы превратился в некий источник уверенности и покоя.