Тень слепо мчалась по миру, крича от боли, оставляя за спиной неровную, кривую тропу, тянущуюся многие мили, хотя прошло всего несколько секунд. Она добралась от моря Божьих Слез к не имеющим названия окраинам Левааля, словно перешла из одного угла комнаты в другой, так быстро, что сама едва не лишилась ориентации и не рассеялась. Можно было подумать, что, совершив невозможное, она сама станет невозможной. За ней шла полоса нескончаемого жара, поджигавшего траву и деревья по обе стороны неровной тропы, словно сам мир негодовал, признавая невозможность случившегося.

Тень помедлила, подождала, понемногу приходя в себя. Рана по-прежнему болела. Она вновь вернула себе целостность, однако левая сторона, которую едва не отрубил меч Анфена, оставалась текучей, как расплавленное серебро. И жар гас мучительно медленно.

Тень направилась к югу, уже не так спеша, как раньше, оставляя на поверхности мира полосы жара, как следы от ударов кнутом. Хотя боль постепенно гасла, она по-прежнему ничего не понимала. Почему этот человек так с ней поступил?

Тень худо-бедно уяснила механизм происшедшего — она сумела отобразить человека, но не его меч и доспех. Желание незнакомца напасть было за пределами ее понимания. Она уже играла в такие игры с элементалями, даже с Младшими Духами и другими опасными созданиями. От нее бежал даже дракон! А тут человек, с обычной мягкой кожей, хотел причинить ей боль, и сделал это — успешнее, чем кто-либо и что-либо до него!

Но это великолепное создание высоко на балконе Замка, пытающееся обнять небо… Возможно, By был одним из тех, кто способен заполнить вечно царящую внутри ее пустоту? Ни один из этих людей не сумел наполнить ее — даже Эрик. Даже амулет (который, кстати, снова начал звать ее, обещая облегчить боль и страдания). Они все оставили ее прежней, не изменив ничего.

А Сиель?.. Ей отчаянно хотелось увидеть эти длинные волосы, заплетенные в тугие косы, наблюдать за тем, как они покачиваются при каждом движении, слышать ее голос, и не важно, звенит он от смеха или дрожит от страха. Самый его звук покажется ей сладостным после этой горькой боли. Но где она? Тень уже преодолела огромное расстояние, пытаясь отыскать ее, хотя до сих пор не знала, что сделает, если найдет ее.

Деревня, которую Гобб когда-то называл своим домом, опустела, все запасы были разграблены. Не было никакой возможности угадать, куда ушли местные и почему. Судя по следам, они одновременно кинулись в разные стороны. Почти все шкафы и кладовые опустели. Жалкие остатки тут же очутились в его заплечном мешке.

Полувеликан вышел из старой мастерской Болда с кое-какими пожитками Инженера и добрался до места, где его ждали Сиель и Зоркий Глаз в волчьем обличье. Болд сидел на корточках, ковыряясь в грязи и периодически с жадностью чем-то чавкая.

— Я велела ему прекратить, — произнесла Сиель, — но он, похоже, мне не доверяет.

Гобб поднял Болда и зажал под мышкой, и они все двинулись следом за волком, который выбирал дорогу, доверяясь нюху. Зоркий Глаз вел их на восток, к Тантону.

Ночью повисла тишина, густая, напряженная, словно мрак по обеим сторонам дороги наполнился сотнями наблюдающих за путниками глаз. То и дело Гобб поднимал повыше кусок светокамня, зачарованный для него Незнакомкой, который начинал сиять ярче, если его сжать покрепче. Его лучи приподнимали вуаль тьмы, открывая придорожные поля, на которые никогда не ступала нога человека. Как и в любом другом месте, мимо которого проходили солдаты, на эту землю во время войны проливалась кровь. Сиель начала подозревать, что война, видимо, естественное стремление человечества, не какое-то отклонение, а самая что ни на есть норма, единственное устремление в жизни — на забаву Доблести или какого-нибудь другого бога. Отклонением был как раз мир, мрачно решила она, который успевает за несколько лет взрастить и вскормить людей жалкими и редкими поскребышами, оставшимися на страницах истории, чтобы они смогли взяться за оружие, когда возникнет необходимость.

На дорогах, в сторожках, придорожных магазинах и сарайчиках — везде было пусто. Даже сигнальные башни стояли заброшенными. Сюда тоже докатились слухи о войне, а местные почти никогда не видели ее, и одна мысль о сражениях и крови заставила их обратиться в бегство. И действительно, как раз перед уходом Зоркий Глаз говорил Гоббу, что чувствует ее приближение. Огромная армия солдат замка двинулась на юг, армия, сплошь состоявшая из людей, не соблюдавших заветов Доблести. То и дело раздавались пронзительные крики боевых магов, круживших в облаках, хотя сами твари упорно не показывались. Трудно было сказать, кружила ли над ними часть той стаи, которую разогнал дракон, или же сюда прислали новых в помощь войску.

Зоркий Глаз трусил впереди; его белая шкура призрачно блестела между деревьями. Он то и дело втягивал носом воздух и поскуливал от страха. Болд, зажатый под мышкой у полувеликана, бормотал себе под нос какую-то чушь. Сиель обнаружила, что задыхается в этой тишине.

— Интересно, куда они все направились, — произнесла она, думая о деревенских жителях и той мирной жизни, которой совсем недавно завидовала.

Она ощутила горькое облегчение при мысли, что теперь нет даже возможности жить так же.

Порой в северном небе проскальзывали оттенки алого, но вуаль, скрывающая границу, пока не развеялась.

— Старый Кошмар по-прежнему стоит на страже у ворот, — произнес Гобб. — Только что видел, как он помчался на запад. Он быстро движется. Не дает каменным перейти границу. Наверное, эта чушь про Маятник все-таки была правдой. Хотя, если честно, я так ничего и не понял.

— В структуре каждого объекта есть приписываемая ему ценность, придурок! — зарычал Болд, брызгая слюной. — Ценность или вес. Вес или весомость. Весомость или значение мощности. У всего! Человек стоит миллиона букашек!

— Болд…

— Нет, ты будешь слушать! Я открываю секреты! Обе половины по общему значению мощности равны, а эффект вакуума происходит, если значение мощности заимствуется…

— Да, ну что ж, видимо, ты умнее меня, — произнес Гобб, перебросив изрыгающего проклятия Инженера под другую руку. — А теперь помолчи, слышишь, как волк рычит? Он пытается заставить тебя заткнуться.

Зоркий Глаз помедлил, повернувшись к югу. Низкое рычание наполнилось яростью.

Сиель сняла лук с плеча, вглядываясь в кусты, росшие на склоне холма, круто уходящего вниз по правую сторону дороги. Она ничего не видела в темноте — и не слышала.

— В чем дело? — спросила она волка. — Ты рычишь, чтобы отпугнуть что-то, но вместо этого можешь привлечь к нам его внимание! Замолчи сейчас же!

Зоркий Глаз тихо заскулил, нерешительно поглядывая то на нее, то на дорогу.

— Если ты почуял более безопасную тропу, то выбери ее, — произнесла девушка, похлопав волка по боку и не зная, действительно ли он понимает ее слова. — Мы пойдем следом. Если опасность повсюду, значит, от судьбы не убежишь, и мы встретим ее достойно, как и подобает воинам.

Волк тяжело вздохнул, но потрусил так быстро, что они едва не потеряли его из виду.

— Что его обеспокоило? — недоуменно спросил Гобб.

— Можешь выбрать любую угрозу, которая придет тебе в голову, — устало отозвалась Сиель. — Давно уже лук не казался мне таким бесполезным.

— Если это снова тот дракон, вряд ли я смогу что-то сделать с ним. Даже с маленьким, — признался полувеликан.

«Если это действительно снова тот дракон, то вряд ли его заинтересует кто-то из нас», — с содроганием подумала Сиель.

— И вообще, что это за звук такой? — наморщил лоб Гобб. — Может, именно он обеспокоил волка.

— Я лично слышу только наши шаги. С чем можешь сравнить?

— Похоже на то, как скрипит ветка, когда ее сгибаешь. Скрипит, трескается — такие деревянные стоны. Вот на что это похоже.

— Я ничего не слышу.

— Зато волк слышит. И ему это не нравится.