Поэтому Архимаг безропотно выслушал все наставления и предупреждения Анфена, а также совет призвать всех боевых магов к замку и запретить им накладывать заклинания до тех пор, пока не рассеются чужеродные потоки магии. Он даже повесил голову, словно в приступе раскаяния за свои деяния. Про себя Архимаг искренне забавлялся, поражаясь тому, как эти нежные, чуткие создания с честью и совестью наивно полагали, что окружающие точно такие же. Какая ошибка!

Когда Анфен наконец перенес их обратно в реальность, Авридис тут же сплел заклинание, создавшее его копию на ступенях балкончика, этакую говорящую марионетку, а сам бросился в замок, в безопасное убежище. Куклой же можно управлять и издалека. Полезный фокус, не раз спасавший его от приступов гнева By. Архимаг приказал элитным стражникам убрать оружие и оставить их.

— Ты открыл мне много ценных знаний, и теперь я в свою очередь хотел бы преподать тебе урок, — произнес он, когда охранники вернулись в замок.

Он рассказал Анфену о пробах чужой магии, которую собрал в свои воздушные корабли, когда была уничтожена Стена. Бывший первый капитан слушал и казался теперь еще более уставшим и больным.

— Поэтому теперь я дам тебе поручение, Анфен. В данный момент у нас общие враги, и они похитили Азиель. Отыщи ее и верни мне. Иначе я опустошу все запасы чужеродной магии в палате By. Все сразу. Какое воздействие это окажет на наш мир, я не знаю. А ты?

Анфен промолчал.

— Однако теперь мы оба понимаем, какое воздействие они окажут на мир тиши. Я благодарю тебя за этот урок магии. Мне жаль, что ты вновь, сам того не ведая, сослужил мне службу.

Когда Анфен, не выдержав, бросился вперед и разрубил Архимага мечом, из тела не хлынула кровь — оно просто исчезло, превратившись в облачко тумана, и до воина донесся издевательский смех.

На следующее утро они увидели, что Азиель по-прежнему крепко спит на том же месте, где упала. Тайны ожерелья остались неразгаданными.

На верхнем этаже Незнакомка взяла дичь, которую Гоббу удалось поймать в лесу неподалеку, — две жирные птички, три кролика, — и положила ее на платформу.

— Он начинает меня беспокоить, — произнесла она жалобно, явно имея в виду Зоркого Глаза, который постоянно наблюдал за Азиель, словно каждый ее вздох имел важное значение. — Встаньте поодаль и закройте глаза, — скомандовала колдунья.

Все послушались. Последовала яркая вспышка, заставившая Эрика вспомнить о фотоаппаратах в своем мире. Когда свет угас, на платформе осталось мясо — освежеванное и запеченное до золотистой корочки.

— Не говорите другим магам о том, что я это сделала, — попросила она, передав мясо Эрику и Гоббу.

— Почему?

— Они боятся, что в воздухе есть какое-то зло. Поэтому не хотят, чтобы кто-то колдовал.

— Та красная штука? — уточнил Эрик, указывая на темную блестящую ленту, которая вилась над их головами, уходя в распахнутое окно сзади. — Но ведь здесь ее больше нет.

— Да, сейчас поток магии чист. — Незнакомка выдернула тонкую ниточку и ловко накрутила ее на палец. Через некоторое время та развеялась в воздухе. — Однако нельзя не обратить внимание на то, что магия ведет себя довольно странно, значит, все-таки что-то не в порядке. Поверхность рябит, как будто в потоке что-то движется.

Болд старательно поливал водой из ржавого железного кувшина семь совершенно диких разновидностей «Глока».

— Все, с меня хватит! — взвился Эрик.

Он отобрал у Инженера свой револьвер и убрал его в кобуру.

Болд дико заорал и попытался укусить пилигрима, а затем повернулся к Гоббу.

— Я знаю, где ты спишь… — прошипел он.

— Заткнись, Болд, — беззлобно отозвался полувеликан.

Инженер драматическим жестом ткнул пальцем в Эрика, словно прокурор в зале суда. Изо рта летела слюна.

— Тебе придется расширить его сущность. Он, сидя на троне над миром, привязанный к занавесу, будет наблюдать последствия деяний. Последствия растягиваются на годы и века, каждое зависит от невинных деяний, собирающихся вокруг него, как демоны, скачущие по сухим камням через реку…

— Болд, заткнись и занимайся своим делом, — резко оборвал его Гобб. — Никому не интересно слушать эту чушь. Которая к тому же все равно лишена смысла.

— Однажды яд будет изгнан! — с гневом заорал Болд.

Он вернулся к своему занятию, вытряхивая последние капли воды на свои творения, как человек, поливающий растения, изредка бросая на Эрика злобные взгляды.

— Эти ружья, которые он делает, они вроде как живые, — объяснил Гобб. — Поэтому он их и поливает. Ему так и не удалось вычислить, что заставляет курок выплевывать эту… как ты ее назвал?

— Пулю.

— Точно. Поэтому было легче сделать эти приборы отчасти живыми, — произнес Гобб. Его толстые губы одним движением сорвали мясо с ноги птицы. Большие куски застряли между зубов, и их было хорошо видно, когда полувеликан снова заговорил: — Он пытался понять, как сделать их поумнее. Сейчас эти «оружия» понимают, что им нужно делать — стрелять. Но при этом они не должны быть настолько умными, чтобы решать, хотят они повиноваться ему или можно обойтись.

— Значит, он может оживлять любые предметы? — заинтересовался Эрик.

— Конечно, если отыщет подходящий воздух. — Гобб разжевал кость птицы с той же легкостью, как если бы она была сделана из печенья — и с таким же хрустом. — Он, скажем, мог бы оживить стул. Но зачем? Толку от этого немного. К тому же потом придется ухаживать за ним. Кормить, поить, согревать — смотря по потребностям. А если не делать этого, он умрет и развалится. Кому понадобится такой стул?

— А как он это делает?

— Это ведомо только Инженерам, — глубокомысленно изрек Гобб. — Ты же видел тех кукол, которых мы сделали. Это было очень нелегко, потребовалась куча времени, чтобы отыскать подходящий воздух. Но здесь этой проблемы нет, магии много.

Эрик занервничал, узнав, что Инженер, который явно был не в себе, обладает такими грозными способностями.

— Хорошо, что ты разозлил его, — одобрительно кивнул Гобб. — Он пытается сделать так, чтобы стреляющая часть пистолета была все время злой. Иначе зачем ему палить во что-то? И теперь он вкладывает в свое оружие гнев, который ты дал ему.

— И долго еще он будет их поливать?

— Они почти готовы, — заверил полувеликан. Прочитав недоверие в глазах Эрика, он добавил: — Да, все что осталось, — это сделать пули. Может быть, получится заострить камни. Нужно что-то, что поместится в эти… Как ты их называешь?.. Дула.

— Теперь ты понимаешь, почему Инженеры — такая ценная собственность? — спросила Незнакомка.

Эрик, помолчав, поинтересовался:

— А почему раньше никому в этом мире не пришло в голову попробовать сделать ружья?

— Все по Его воле, — пожав плечами, отозвалась колдунья. Она собрала объедки и кости, намереваясь выбросить их в окно, однако Гобб отнял их и запихнул в рот. — Такое оружие не было частью этого мира, пока ты не принес его сюда, — продолжила Незнакомка. — Точно так же твои предшественники, предыдущие пилигримы, приносили различные типы оружия, которые мы сейчас и используем. Пистолету не было здесь места, пока не появился ты. Теперь твое оружие в нашем мире, его можно скопировать и использовать. Тебе следует принести еще что-нибудь, если ты когда-нибудь вернешься в Иномирье.

— Камни! — внезапно завопил Болд. — Мне нужны камни!

Он вцепился ногтями себе в лицо, на котором еще не зажили бороздки с прошлого творческого кризиса, и по щекам потекла кровь, капая с подбородка.

— Я принесу, — вызвалась Незнакомка.

Когда она спустилась по лестнице, Гобб неожиданно вспомнил, что вообще-то должен следить за ней.

— Эрик, мне лучше остаться здесь с Болдом. Иногда он причиняет себе такой вред, что угрожает собственной жизни. Ты не мог бы отправиться следом за ней? Проследи, чтобы она вернулась, как просил меня Зоркий Глаз. Справишься? Теперь у тебя снова есть пистолет.