Летом 1940 года Сталин совершает еще одну ошибку — присоединяет к Советскому Союзу Эстонию, Латвию и Литву, создает на их территории Прибалтийский особый военный округ и все силы этого округа сосредотачивает на границе с Восточной Пруссией.

Для оборонительной войны это вовсе не нужно и очень даже вредно. Говорят, что Сталин отодвинул свою границу на запад и тем укрепил безопасность СССР. Но дело обстояло как раз наоборот. До оккупации Прибалтики Красная Армия на этом направлении имела разделительный барьер. В случае агрессии войска Гитлера должны были последовательно сокрушать вооруженные силы трех государств перед тем, как встретиться с Красной Армией. Даже если бы на сокрушение армий Литвы, Латвии и Эстонии ушло всего несколько дней, все равно при таком раскладе внезапный удар по советским аэродромам на этом направлении исключался. Красная Армия получала возможность поднять по тревоге свои войска и занять укрепленные районы. После разгрома армий трех прибалтийских государств войска Гитлера выходили к Чудскому озеру. Его невозможно форсировать. В случае обхода озера войска Гитлера упирались в советские укрепленные районы.

Но все пошло по другому сценарию. Красная Армия вышла из своих укреплений на передовые рубежи в Литве к самой германской границе, вынесла туда аэродромы, штабы, узлы связи, стратегические запасы. Для народов трех государств Прибалтики армия Сталина превратилась в агрессора и оккупанта, а Германия в случае нападения на СССР — в освободителя.

22 июня 1941 года войска Красной Армии на всем протяжении границы, в том числе и в Прибалтике, попали под внезапный удар германской армии, было нарушено управление войсками, советская авиация понесла значительные потери на приграничных аэродромах. Против Красной Армии в государствах Прибалтики стихийно вспыхнуло народное восстание. По нашим «освободителям» стреляли с каждого чердака. Войска Красной Армии остались в Прибалтике без укрепленных районов, а за их спиной, на территории России, остались пустые укрепленные районы без войск. Манштейн их захватил сходу.

Возражение скептиков: если бы Сталин не оккупировал Прибалтику, то Гитлер мог ее захватить без войны, просто ввести туда войска, как в свое время в Чехословакию.

На такую возможность был ответ.

Надо было ясно и четко объяснить Гитлеру, что в ответ на попытки ввести германские войска в Прибалтику Советский Союз без предупреждения начинает топить на Балтике транспорты с рудой и лесом, минировать подходы к германским портам, бомбить Берлин, а на территорию государств Прибалтики бросит интернациональные бригады и миллионы советских добровольцев. А когда Гитлер истощится в войне против Советского Союза, Британия и Франция воспользуются ситуацией: в их интересах удушить Германию, как опасного конкурента, и снова наложить на нее контрибуции.

Такое заявление было бы правильно понято во всем мире. В этом случае народы государств Прибалтики были бы не нашими врагами, а нашими союзниками. В этом случае «лесные братья» стреляли бы в спины не советских, а германских солдат. В этом случае на стороне патриотов Прибалтики воевали бы интернациональные бригады. А добровольцев во всем мире хватало.

Имея такую перспективу, Гитлер вряд ли решился на ввод войск в Эстонию, Литву и Латвию. Но если и решился, то в этом случае война с нашей стороны стала бы справедливой, оборонительной, великой и отечественной. И нам бы теперь не пришлось бы стыдиться за «освободительные походы», массовые расстрелы, за оккупацию. Нам не пришлось бы прятать архивы войны и выдумывать героические подвиги.

В августе 1939 года позиция Советского Союза была объявлена четко и ясно: территорию Монголии мы будем защищать от японской агрессии как свою собственную. И защитили! Эта позиция была правильно понята во всем мире, в том числе и в Японии. В результате этой решительности и твердости нападение Японии на Советский Союз было предотвращено.

Почему Советский Союз в августе 1939 года не занял токую же позицию по отношению к государствам Прибалтики?

Оккупация Прибалтики Красной Армией имела смысл только в случае, если замышлялась наступательная война против Германии. Красная Армия вышла прямо на германскую границу и вынесла свои аэродромы на самый передний край. С аэродромов Литвы можно было поддерживать наступление советских войск до самого Берлина. Вдобавок советский флот получил военно-морские базы в Таллине, Риге, Лиепае. Туда немедленно были перемещены главные силы флота и запасы. От Лиепаи до путей, по которым идут караваны с рудой, никелем и лесом, рукой подать. Удар отсюда мог быть внезапным и сокрушительным.

А Гитлеру — третий звонок.

Но при чем тут Жуков?

А вот при чем. Нам рисуют Жукова чуть ли не стратегом: бросил взгляд на карту и понял всю стратегическую ситуацию. Так вот, если бы Жуков был стратегом, то он должен был видеть эти нити: в Германию из Швеции идет лес и железная руда, из Финляндии — лес и никель. Жуков должен был во время встреч со Сталиным указать на ненормальность ситуации. Если мы намерены перекрыть поставки леса, никеля и железной руды в Германию, то должны это делать немедленно. А если такого намерения нет, тогда надо отвести угрозу от рудников и портов вероятного противника. В 1939-40 годах Жуков по своему служебному положению не должен был заниматься Финляндией, Швецией, Балтийским морем. Но шла мировая война, а Жуков — командир очень высокого ранга. Он был обязан следить за обстановкой в мире. У него было достаточно возможностей, чтобы указать руководству страны на пагубность сложившейся ситуации.

Жуков должен был знать военную историю. В начале ХХ века на Дальнем Востоке Россия стремительно и решительно прибирала к рукам сырьевые ресурсы Манчжурии и Китая, тем самым задевая жизненные интересы Японии. В ответ на такие действия Япония нанесла внезапный сокрушительный удар по российскому флоту. Последовавшая за этим русско-японская война завершилась поражением России и революцией 1905 года. Царь Николай уже в 1905 году чуть не лишился трона.

Через 35 лет после русско-японской войны, то есть в пределах жизни одного поколения, сложилась точно такая же ситуация, но теперь не в районе Желтого моря, а на Балтике. Преднамеренно или по недомыслию советские стратеги своими действиями в районе Балтийского моря угрожали самому существованию Германии. Раз так, следовало ожидать внезапного удара со стороны Германии, причем — в любой момент.

С января 1941 года Жуков — начальник Генерального штаба. Теперь он — не сторонний наблюдатель-профессионал, но глава всех стратегов. Самое главное в военном деле — умение посмотреть на ситуацию глазами противника. Жуков должен был прикинуть: как чувствуют себя в Берлине, зная, что единственную тоненькую ниточку, которая связывает далекие шведские порты с металлургической базой Германии, советский флот может в любую минуту перерезать?

Жуков, был бы он стратегом, должен был ясно видеть сложившуюся ситуацию. Но Жуков за обстановкой у советских границ либо не следил, либо ее не понимал, либо побоялся высказать свое мнение.