Взять хотя бы неестественную покорность Пиппы. Легкость общения между ней и Аштоном. Фамильярность, с которой он называл ее по имени. А ведь она вроде должна бы сопротивляться! Каким-то образом бросить Аштону вызов! А сам он? Со всех точек зрения Аштону следовало бы играть роль тюремщика, а не утешителя и друга!
И все же Робина невольно влекло к этому человеку. Как он ни старался, все же не смог распознать неискренности в его спокойной и дружеской манере поведения или в предложении объединить силы, чтобы облегчить судьбу Пиппы, смягчить жестокость приговора. Робин невольно задался вопросом, тот ли человек Лайонел, за которого себя выдает.
Настойчивое, монотонное постукивание веера о камень отзывалось в голове, мешало ясно думать.
– Пиппа, прекрати! Ты сводишь меня с ума!
Пиппа удивленно взглянула на него, явно не сознавая, что делает.
– Прошу прощения, – буркнула она, складывая руки на) коленях.
Наступившее молчание прервал Лайонел:
– Я пригласил Пиппу поужинать сегодня вечером в моем доме. Думаю, ей полезно на несколько часов покинуть дворец, и надеюсь, что вы окажете мне честь, присоединившись к нам. Если, разумеется, у вас нет иных неотложных дел.
Он вопросительно вскинул брови и уставился на пораженного Робина. Перед глазами несчастного встало оживленное лицо Луизы.
Господи Боже, как он мог совершенно забыть о ней?!
Пиппа с любопытством взглянула на брата.
– Какие-то затруднения, Робин? Не могу же я посетить дом холостого мужчины в одиночку, хотя меня не принимают при дворе и назначили этого самого мужчину кем-то вроде моего тюремщика!
– Даже если у этого холостяка живут воспитанница и ее грозная дуэнья! – рассмеялся Лайонел. – Как я уже объяснил Пиппе, моей воспитаннице необходимы развлечения. Вы сделаете мне огромное одолжение, проводив свою сестру на ужин.
Луиза нуждается в развлечениях? О, кому это знать, как не ему!
Робин честно пытался собраться с мыслями. Ему очень хотелось посмеяться над абсурдностью подобного приглашения. Страшно представить, что сделает Луиза при виде такого гостя! Но может, у нее хватит ума притвориться? Интересно, скажет ли ей Аштон заранее, кого именно пригласил? Сумеет ли она подготовиться к его появлению?
Что за восхитительно дурацкая неразбериха!
– Робин? – повторила Пиппа, сбитая с толку его упорным молчанием. – Ты приедешь?
Он не мог отказаться, даже если и хотел бы.
– Да… да… конечно… – поспешно заверил Робин, задыхаясь от смеха. Представить только, как веселилась бы Пиппа, узнав обо всем. Но сейчас вряд ли уместно делиться с ней секретами.
Он принял подобающий случаю торжественно-задумчивый вид.
– Просто пытался сообразить, какие дела можно перенести на завтра. Но уверен, что все можно устроить. Кстати, Аштон, я не знал, что у вас заведено целое хозяйство. Воспитанница, не больше и не меньше! Из Испании?
– Да, – кивнул Лайонел. – Ее родители были моими близкими друзьями. Я знал ее еще ребенком.
– Боюсь, мое знание испанского оставляет желать лучшего и вряд ли позволит вести застольную беседу, – так же серьезно объявил Робин.
– Донья Луиза прекрасно говорит по-английски. Однако донья Бернардина, ее дуэнья, не так сильна в языке, так что мы с Луизой будем служить ей толмачами.
– В какое время нам приехать? – осведомилась Пиппа, немного повеселев при мысли о предстоящем вечере и прекрасно сознавая, что ею движет чисто женское любопытство: очень хотелось посмотреть на Лайонела в домашней обстановке. Интересно, ведет ли он себя так же холодно и отчужденно, как при дворе?
– В восемь, если это вам подходит. Мой дом находится ближе к Савойскому дворцу, водой это примерно полчаса. Вы узнаете причал по железной калитке, ведущей в сад. Калитка будет освещаться двумя факелами, и кто-нибудь из слуг вас встретит.
Робин, усмехнувшись про себя, подумал, что не нуждается в приметах.
– Значит, я заеду за тобой в четверть восьмого, – обратился он к сестре. Пиппа кивнула. Робин поколебался, ожидая, что Лайонел распрощается, но тот даже не шевельнулся. Робин, не видя иного выхода, был вынужден сам их покинуть.
– До вечера, – пробормотал он и, поклонившись Аштону и поцеловав Пиппу, отправился вносить изменения в планы на вечер.
– Как странно, что у тебя есть дом, воспитанница и целая жизнь, о которой я ничего не знаю, – протянула Пиппа. – Жизнь, заполненная людьми, знающими тебя совсем с иной, чем я, стороны.
– Я открытая книга, любимая, – улыбнулся он. – Войди в мою гостиную и читай все, что можешь.
Он поднес ее руки к губам и поцеловал кончики пальцев. – Чем больше ты узнаешь обо мне, тем отчетливее поймешь, что можешь мне доверять.
– Но ты не расскажешь мне о тайных играх, которые ведешь.
Он покачал головой:
– Пока не могу.
– Ладно, – вздохнула Пиппа. – Удовлетворюсь тем, что смогу разведать сама.
Только тогда Лайонел оставил ее, и Пиппа немедленно позвонила Марте. Вечер вне стен дворца, необходимость вести себя с холодной вежливостью и соблюдать все правила приличия в присутствии любовника… какое восхитительное, ни с чем не сравнимое развлечение!
На этот вечер она отбросит все сомнения и расстройства и повеселится на славу. Может, жестокий приказ Марии имеет и свои хорошие стороны. К тому же никто не запрещал ей писать матери. Семь месяцев – срок долгий. Все переменится, и мать еще будет рядом во время родов.
Лайонел вернулся домой не сразу. Он не будет просматривать письма под собственной крышей, поскольку неизменно старался принимать строжайшие меры предосторожности, чтобы оградить Луизу от последствий тайной деятельности ее опекуна.
Он прошел узкими переулками к Чаринг-Кросс, стараясь не торопиться и постоянно проверяя, не идут ли за ним шпионы Филиппа. Уверившись в отсутствии слежки, он нырнул в низенькую дверь таверны. Стоявший за стойкой кабатчик без особого интереса поднял глаза, но тут же вернулся к прежнему занятию – наливать эль посетителям.
Лайонел пересек помещение, утопая в опилках, густым слоем насыпанных на полу, и подошел к узкой лестнице. Никто, казалось, не заметил его и, уж разумеется, не узнал. Он быстро взбежал по ступенькам и оказался на маленьком чердаке под низко нависшим потолком. Здесь стояла духота, воздух был невыносимо спертым, но Лайонел подавил желание распахнуть маленькое, закрытое ставнями окно, выходившее на улицу.
Задвинув тяжелый засов, он зажег огарок свечи на шатком столике, который вместе с трехногим табуретом составлял здесь единственную мебель.
Потом выложил пакет на стол, придвинул свечу ближе, развязал тесемку, которой были связаны письма, и стал читать. Назревала война между Францией и Австрией, находившейся под властью династии Габсбургов. Император боялся, что, если Мария умрет бездетной, ее кузина, Мария, королева Шотландии, обрученная с французским дофином и тоже католичка, станет наследницей английского трона и тогда Франция и Англия объединятся против Габсбургов. Агенты Лайонела узнали, что император, желая предотвратить столь печальный исход, готов в случае преждевременной смерти Марии поддержать претензии Елизаветы на корону при условии, что та выйдет замуж за бездетного овдовевшего мужа сестры, Филиппа.
Циничная улыбка искривила губы Лайонела. Во имя политической целесообразности папа легко даст разрешение на подобный брак. Но готова ли Елизавета на такую жертву? Ей придется забыть о собственной независимости и принять католическую веру. Вряд ли она будет возражать относительно последнего: эта дама – законченный прагматик, но вот насчет первого… крайне сомнительно.
Однако он обязан сообщить ей, что при определенных обстоятельствах она получит поддержку с совершенно неожиданной стороны. Но именно эта поддержка сможет усилить ее позицию и обеспечить охрану на случай покушения. Узнай Филипп о дальновидных планах своего папаши, наверняка потребует от Марии, чтобы Елизавету снова принимали при дворе.
Но возможно, они будут ждать, чем кончится беременность королевы, прежде чем сделать такой ход. А пока сам Лайонел попытается сделать Робина из Бокера своим помощником. Тот уже установил связь с Елизаветой и может стать верным союзником… как только поймет, на чьей стороне Лайонел. Пока что ясно: Робин терпеть его не может и встревожен тем влиянием, какое Аштон имеет на его сестру. Следует попытаться изменить его мнение, и мирный домашний ужин – самое подходящее начало. А потом Пиппа наверняка поможет уговорить брата. Робин начнет доверять Лайонелу, если тот прежде заслужит доверие Пиппы.
