Она подлетела к самому подоконнику, но, расслышав укоризненное восклицание дуэньи, спряталась за занавеску. Правда, разглядеть ничего не удалось. В мигающем свете фонаря две завернутые в плащи фигуры медленно двигались за ливрейным лакеем.

– Пойдем скорее, мы должны встретить их в зале, – настойчиво шипела Бернардина.

Луиза отпустила занавеску и вышла на верхнюю площадку лестницы. Снизу донесся голос опекуна:

– Лорд Робин! Леди Нилсон! Добро пожаловать!

– Благодарим за гостеприимство, мистер Аштон, – весело ответил Робин из Бокера.

Туфелька Луизы, уже коснувшаяся верхней ступеньки, замерла. Дыхание на миг пресеклось. Робин! О Господи! Робин и его сестра. Как Луиза мечтала встретить ту Пиппу, которая осмелилась пойти против самой королевы, провела несколько месяцев в Тауэре и все же ухитрялась жить полной жизнью и не оглядываться на мнение окружающих!

Почти невыносимое волнение, смешанное с восхитительным уколом страха, охватило ее с такой силой, что Луиза едва не пошатнулась. Что это на него нашло? Может, он ее дразнит? Или испытывает? Или его привел сюда простой случай? Вряд ли он желал разоблачить ее… или нет?

Гордо подняв голову, изобразив приветливую улыбку, Луиза едва заметно пожала плечами. Так или иначе, а он увидит, что она способна справиться с любой ситуацией. И если надеялся вывести ее из себя, скоро поймет, что Луиза де лос Велес из дома Мендоса может играть в любую предложенную ей игру.

Луиза раскрыла веер и последовала за дуэньей вниз по лестнице.

Как только женщины спустились в зал, Лайонел выступил вперед:

– Леди Нилсон, позвольте представить донью Бернардину де Карденас. – Бернардина учтиво присела, и Пиппа в ответ дружески улыбнулась. – И мою воспитанницу, донью Луизу де лос Велес. – Он взял руку Луизы и подвел к Пиппе.

Та снова улыбнулась.

– Счастлива познакомиться, донья Луиза. Подопечная Лайонела оказалась не таким уж ребенком.

И к тому же красива, с поразительными синими глазами, сливочно-белой кожей и блестящими черными волосами. Немного полновата, правда, но многие мужчины считают это достоинством в женщине.

Она бросила на Лайонела быстрый взгляд. Интересно, он тоже так думает?

Лайонел представил Робина обеим женщинам. Тот церемонно поклонился донье Бернардине и несколько менее формально – молодой даме, скромно опустившей глаза.

– Милорд, – пробормотала она, прикрываясь веером, – рада видеть вас.

– Благодарю, донья Луиза. Как вы находите нашу страну? Надеюсь, вам у нас понравилось?

– Здесь так спокойно, сэр, – заметила Луиза, глядя на него поверх веера.

– А в этом виноват я, – объявил Лайонел, провожая собравшихся в гостиную. – Я был так занят государственными делами, что времени представить Луизу ко двору совсем не оставалось.

– По правде говоря, донья Луиза, вы немного потеряли, – заверила Пиппа. – Так называемые развлечения по большей части невыносимо скучны.

– Но танцы… музыка… – запротестовала Луиза. – Прошу вас, леди Нилсон, садитесь.

Она показала на кресло с прямой спинкой и изогнутыми подлокотниками, а сама устроилась рядом, на табурете.

Пиппа села, с некоторым изумлением подумав о том, что девушка обращается с ней со всем уважением, подобающим старшим. Что ж, разумеется, в глазах Луизы она почтенная замужняя матрона, да еще и беременная, хотя последнее девушке не известно. Совершенно новое положение для Пиппы, и та вовсе не была уверена, что ей оно нравится.

Робин отказался сесть, предпочитая следовать примеру Аштона и остаться у очага, где уже успели развести огонь, прогоняющий холод осенней ночи.

Донья Бернардина, шурша стоявшими колом черными юбками, изящно примостилась на самый край кресла, обитого зеленым бархатом, и что-то сказала по-испански.

– Моя дуэнья спрашивает, в добром ли вы здравии, леди Нилсон, – перевела Луиза.

– Спасибо, в превосходном, – ответила Пиппа, вежливо наклонив голову. – Надеюсь, и вы тоже.

Последовал быстрый обмен репликами.

– Донья Бернардина здорова и благодарит за заботу, – сообщила Луиза.

«Господи Боже, неужели это будет продолжаться весь вечер?» Пиппа мучительно пыталась припомнить очередную вежливую банальность и вдруг, встретившись с Лайонелом взглядом, в котором так и плясали смешливые искорки, поперхнулась очередным, тщательно продуманным предложением.

Донья Бернардина разразилась потоком непонятных слов, и Луиза, вскочив, предложила вина потрясенной гостье. Пиппа протестующе подняла руку и едва сумела выдавить между жестокими приступами кашля:

– Нет… нет… спасибо… я не пью… вина…

– Леди Нилсон предпочитает хмельной мед, – пояснил Лайонел, подходя к буфету, где стояли серебряный кувшин и графин венецианского хрусталя. Он налил меда в чеканный серебряный кубок, украшенный драгоценными камнями, и поднес Пиппе. Бернардина энергично махала веером, охлаждая разгоряченное лицо гостьи, хотя Пиппа незаметно пыталась отделаться от назойливых забот, ощущая в то же время тревогу, крывшуюся за внешней учтивостью Лайонела. Он вежливо подождал, пока приступ кашля уймется, прежде чем вручить кубок гостье.

Робин так и не отошел от камина, рассудив, что Пиппа не нуждается в его внимании. Откуда Аштон знает, что в последнее время она предпочитает мед? Сам Робин только сейчас об этом узнал!

– Лорд Робин, могу я предложить вам вина? – обратилась к нему Луиза, окруженная благоуханием флердоранжа и жасмина. Какой экзотический запах! У англичанок нет таких духов. Экзотический и одновременно естественный, будто от рождения присущий ее коже и волосам.

– Спасибо, донья Луиза.

Он взял протянутый кубок, коснувшись ее пальцев своими. Со стороны жест мог показаться случайным, но Робин сделал это нарочно.

– Пирожное, – пробормотала Бернардина на искаженном английском. – Мы приготовили для гостей испанские деликатесы.

Взяв с буфета серебряный поднос, она подошла к Лилле, с удовольствием потягивавшей мед под присмотром Лайонела. Та принялась высматривать на подносе наиболее безобидные с виду сладости. В детстве она была большой сластеной, но с тех пор любовь к засахаренным фруктам и пирожным уменьшилась, а сейчас и вовсе почти исчезла.

Лайонел, ловко орудуя серебряными щипцами, взял тарталетку, положил на крошечную серебряную тарелочку и поставил на низкий столик рядом с ее креслом.

– Она начинена козьим сыром с медом. Думаю, вам понравится.

– Попробую поверить, сэр, – пробормотала Пиппа, откусывая маленький кусочек. – Восхитительно! – Губы сами собой растянулись в улыбке, и, несмотря на официальную обстановку, она не смогла не высказаться вполголоса: – И снова меня поражает ваше знание вещей, наиболее полезных для беременных женщин.

Но ее слова не произвели ожидаемого впечатления. Мало того, совсем его не позабавили.

– Испанские дамы не обсуждают подобные темы в обществе мужчин, – тихо упрекнул он, глянув сначала в сторону доньи Бернардины, старательно выбиравшей пирожное, а потом – на Луизу.

– Они не слушают, – утешила Пиппа улыбаясь, совершенно не обиженная укором. – Луиза, похоже, находит общество Робина более интересным, чем мое. Вряд ли стоит ее за это осуждать. – Она откусила еще кусочек тарталетки и блаженно зажмурилась. – А ее дуэнья больше интересуется сладостями, чем нашим разговором, и я вполне ее понимаю. Невероятно вкусно.

Ее улыбка была так заразительна, а тон лукав, что Лайонел на секунду почувствовал себя старым педантом.

– Испанский этикет отличается от английского, – почти оправдываясь, буркнул он.

– О, кому и знать, как не мне, – хмыкнула Пиппа. – Однако есть и сходство… в некоторых занятиях, не так ли, сэр? – Она многозначительно подняла брови.

Лайонел понял, что Пиппа искренне наслаждается ситуацией. Он надеялся доставить ей удовольствие, отвлечь от забот и, кажется, преуспел в этом. Его приглашение к ужину неожиданно подняло настроение Пиппы, что в последнее время случалось редко, и Лайонелу, очарованному и опьяненному ее взором, захотелось забыть об осторожности. А это уже опасно.