— Вы знаете за что вы платите, мистер Коркоран, если сознаться? — Спросила она насмешливо. — Вы были в городе и вы хорошо знаете, что кусок сатина не стоит более двухсот долларов. Он стоил тридцать девять — пятьдесят долларов в прошлом году. Десяти долларов хватит на все остальное. Синяки залечатся, и я ни во что не оцениваю самоуважение или то, как вы это называете сами. Возьмите!

Она вернула три бумажки из четырех по пятьдесят, которые я дал ей. Мне ничего другого не оставалось, как их взять. Я посмотрел вниз на ее маленькое, болезненное, выражающее ненависть лицо на мгновение. Я пытался успокоить себя той мыслью, что судьба наций и жизнь очень важных лиц в опасности, а этой маленькой девчонке это не важно, но я и не пытался продать эту мысль ей, может потому, что я не был уверен сам, что купил ее.

Я повернулся и направился к двери. Слабый звук заставил меня оглянуться. Она вновь лежала на кровати лицом вниз. Может быть она плакала. Я не был уверен. В одной вещи я был уверен, что я не создан для того, чтобы утешать. Я остановился у двери и засунул три пятидесятидолларовые бумажки под ее перчатки и вышел. Ко всему прочему, осмотрев комнату, я сознаюсь, что много у ней здесь было порушено, кроме ее платья.

Может быть я пытался купить чистую совесть. При ста пятидесяти долларах началась бы торговля, если бы началась, но ее не было.

Но не было времени для сентиментальных излияний совести. Они не входят в перечень необходимого снаряжения. Я вернулся в отель, как можно скорее и вызвал Вашингтон, через Денвер, штата Колорадо, поскольку официально значилось, что я оттуда и таким образом соответственно выходил на связь. Меня сразу соединили с Маком.

— Опасность, сэр, — сказал я. — Как быстро вы можете наладить контакт с нашей гениальной леди? Я не хотел бы прямо ее вызывать, при таком стечении обстоятельств.

— Это не займет и двух минут, — ответил Мак. — Что за сообщение?

— Скажите ей, чтобы она держала всегда дверь закрытой. Есть один сумасшедший на свободе. Есть у меня и другие инструкции для нее, но с ним можно подождать, когда вы приведете электроны телефонной сети в действие.

— Прекрасно. Ждите.

В ожидании я посмотрел через комнату. Все было ошибочно. Зеркало над шкафчиком привлекло мое внимание. Парень, глядевший на меня, был не такой уж привлекательный. Ничего юмористически-сатанинского не было в нем. Он выглядел просто отвратительно.

— Меня соединяют. — Голос Мака доносился из трубки хрипло и деловито. — Пока мы ждем, введите меня в курс дела.

— Сейчас, сэр, — сказал я. — Мы начали контакт рано вечером. И если уж быть точным на все сто, то Мариасси совсем не Леди Барримор. Она исполнила роль или что-то сделала, хотя я остановил шоу, когда я увидел, что не сможем завершить. Теперь, если она следует приказам, она в своей комнате ждет звонка, согласно нашему правилу об опасности. Дальнейшие инструкции я хочу передать через вас: ей надо выйти в бар через полчаса, это даст мне возможность осмотреться и прикрыть ее при необходимости. Она должна войти в холл, глядя грустно и безнадежно, как если бы ее дела в Новом Орлеане терпят провал. Я войду туда. Подойду к ней и предложу выпить, извинившись за мою недавнюю грубость. Я предложу ликеру. Вначале она выпьет свою часть с достоинством и неохотой, потом следует проявить желание выпить до полного исчезновения внутреннего торможения. После этого последует соблазн. По крайней мере, так должно показаться для всякого наблюдающего за нами. Как меня слышите? Я хотел бы быть уверенным, что у ней достанет ума держать дверь закрытой, как это было сказано ей.

— Они позвонят, когда будут готовы, — Мак помолчал какой-то момент. Я почувствовал его неодобрение. — Не будет ли это чересчур, Эрик? Этот разговор не соответствует с прежней договоренностью с леди и ее отделом. Мы обещали сохранить ее репутацию, ты помнишь?

— Так же, как и ее жизнь, — добавил я. — Всякие вещи случаются, сэр, и я бы хотел иметь возможность получше присматривать за ней. Заверяю, что ее целомудрие не пострадает, а ее репутация будет восстановлена очень быстро посредством замужества. У нас нет времени на предварительный этап утонченных и рафинированных предложений — как мы планировали — которые невозможно будет воплотить в жизнь. Пожалуйста, включи магнитофон.

Я услышал щелчок. Он сказал:

— Запись включена, диктуй, Эрик.

— Мужчина, сорока пяти лет или примерно сорока пяти лет. По таким обветренным лицам трудно судить, — сказал я. — Росту чуть ниже шести футов. Широкоплечий. С брюшком. Большая лысина. Волосы, какие есть, — седые. Я близко не подходил, не мог распознать цвет глаз. Большой костистый нос, ранее был сломан. Оттопыренные уши, голова — формы кувшина. Имя, названное им — Карл, Карл Кроче. За ним можно следить без труда. Все его данные говорят "за". Конец записи.

— Подождите еще... Олл райт, мы проверим его.

— Как насчет Мариасси?

— У них не ладится с набором.

— Я даю им еще две минуты и затем я прямо предупреждаю: к черту ее со всяким прикрытием. Этот Кроче постарался сегодня с одной дамочкой ночью, я не хотел бы ему подсовывать вторую.

— Расскажи мне, что случилось, — попросил Мак и я ему все рассказал.

Когда я закончил, он помолчал минуту. Я визуально почувствовал, как он хмурится. Наконец он произнес:

— Дело плохо. Очевидно, ваше прикрытие нарушено, уж поскольку здесь замешан Кроче и он кажется подслушал, все что вы разыгрывали. Кто эта — Вайль? Она здесь как-то замешана?

— Трудно сказать, сэр. Вряд ли она имеет ко всему какое-то отношение: я ее выбрал наугад, в переполненном зале.

— Да, теперь она замешана в деле. Если она совершенно невинная, может нам помешать, если решит обратиться к властям. Трудно объяснить такие вещи через официальные каналы и не нужная нам теперь реклама явилась бы серьезной помехой всей операции.

Я заявил:

— Она не пойдет в полицию.

— Это она вам так сказала. Но женщины всегда изменить свое мнение, проснувшись утром с синяками и лишенными костюма, стараясь объяснить понятно такую оскорбительную внешность друзьям и соседям.

— Она не будет доносить, сэр. Ставлю пари. Но если вы хотите приставить к ней человека, чтобы смотреть за ней, на здоровье. Он по крайней мере сможет констатировать, что мое пари верное, да и ее никто больше не будет беспокоить.

Мак заколебался:

— Вы кажется так сильно под впечатлением от этой девчонки, Эрик.

Я посмотрел на отвратительно выглядевшего в зеркале мужчину. Я сказал:

— Черт, так значит я совершенно сознательно бросил ее в объятия ко Кроче, как это выясняется. Я чувствую теперь ответственность за нее. Она хорошая девчонка.

— Хорошая или плохая, небольшой догляд за ней вреда не доставит. И это может дать нам выгоду, если она обманет твои наилучшие ожидания. Теперь, что это за человек?

Я посмотрел на часы. Не столько много времени прошло, как я предполагал. Я убеждал себя, что Мариасси в достаточной безопасности, если последовала нашим указаниям. В противовес Тони Вайль, она знала в какую опасную игру вовлечена. Если она будет тыкаться своей башкой во вред нашим приказам, она совершит ужасную ошибку.

— Карл Кроче? — Спросил я. — Только раз его видел. Как я уже говорил вам, сэр, его уши говорят "за". Он проводит опасную работу, следя за таким важным человеком: вы никогда не знаете, что он здесь. Но он слишком много говорит. Все то, что он говорил Тони, включая его имя — господи помилуй! И это его предупреждение мне, что он будет действовать, когда наступит время и покончит со мной. Это школярный прием. Или он имеет голову с манией величия, или он и в самом деле думает, что может напугать меня насилуя девочек, или он преднамеренно производит много фальшивых угроз, и подлинную игру ведет за этой занавесой. Допустим, что это так и есть, тогда, что это может значить?

— Возможно, — заметил Мак, — он и в самом деле умный парень.... Однако, тебе небезызвестно, как эти гориллы ведут себя после многих лет успеха в своих делах. Они начинают думать, что законы пишутся не для них — они теряют осторожность в противовес более деликатным агентам, и тогда им никакая оппозиция не страшна. Они чувствуют себя суперменами и думают, что они не видимы. Короче, последствия ясны — или их убивают, или спокойно отводят в тень, предаваться своим наполеоновским мечтам в закрытых, с мягкой обивкой комнатах. Мистер Кроче, кажется обладает сходными симптомами.