Одна рука Келли была в кармане халата, пальцы похлопывали по шприцу.

— Что я должен для вас сделать? — спросил Грант.

— Вы помните что-нибудь из того, что произошло позавчера? Как вы набросились на моего коллегу?

Он пожал плечами:

— Очень смутно. Помню только, как я хотел... — Он затих, видимо, устыдившись своих воспоминаний. — Я никого не поранил?

Келли покачала головой.

— Вы не спали сорок восемь часов, — сказала она. — Человек становится агрессивным, когда долго не спит.

— Почему?

— Если бы мы знали это, мистер Грант, вы бы нам здесь не понадобились. — Она хотела рассказать ему теорию сна, но передумала. Последовало длительное молчание, которое прервала Келли: — Последние две ночи вам снились сны?

Он кивнул.

— Как вы убили свою жену и сына?

— Да. Но на этот раз не так ярко. Последнюю ночь сон вообще изменился. Я проснулся до того, как убил их.

— Наверно, это потому, что вам не давали лекарств. Амфетамины, которые вы принимали, влияли на ваши сны.

— А что теперь?

Келли нащупала в кармане шприц:

— Попытаемся использовать другой подход.

На столе возле кровати Гранта лежал новый магнитофон, и Келли проверила, работает ли он. Затем попросила Гранта лечь на кровать. У кровати имелись привязные ремни, для рук и ног, но пока Келли их не трогала. Подождав, пока Грант уляжется поудобней, она попросила его закатать рукав рубашки, что он послушно выполнил. Вена на его локте вздулась, и Келли осторожно вставила в нее иглу, нажимая большим пальцем на поршень шприца.

Атропин начал вливаться в кровь Гранта.

Она стала наблюдать за отметками на шприце.

0, 25 мл.

0, 75 мл.

1 мл.

Глаза Гранта были открыты; он немного поморщился, когда она сильнее надавила на шприц. Вновь нажав на поршень, она заметила кончик иглы под кожей Гранта.

1, 5 мл.

2 мл.

2, 5 мл.

Она попыталась унять свою дрожь, опасаясь, что может случайно повредить его вену. Грант тяжело вздохнул, Келли извинилась, но продолжала давить на поршень, наблюдая, как жидкость вливается в вену.

3 мл.

3, 5 мл.

4 мл.

Грант закрыл глаза; грудь его начала вздыматься, дыхание стало затрудненным. Келли посмотрела на его лицо, затем на иглу, торчащую из его руки, и, наконец, на отметки на стекле шприца.

4, 5 мл.

5 мл.

5, 5 мл.

Келли знала, что действие атропина не заставит себя долго ждать: в увеличенных дозах оно проявлялось очень быстро.

6 мл.

Она колебалась. Глаза Гранта теперь были плотно закрыты, рот тоже, губы побелели.

Не вынимая иглы из вены Гранта, Келли посмотрела на его лицо. Оно заметно побледнело. «Может, достаточно?» — подумала она.

— Мистер Грант, — произнесла она.

Он не отвечал.

— Мистер Грант.

На этот раз в ответ прозвучал низкий грудной звук. Келли сильнее надавила на поршень.

6, 5 мл.

7 мл.

Капли пота выступили на его лице, — они ручейками стекали по его щекам. Руки его тоже стали влажными. Кожа вокруг иглы густо покраснела, синеватые вены запульсировали.

7, 5 мл.

8 мл.

Грант застонал, рот его открылся. Густая слюна стекала по подбородку на простыню; язык высунулся, из груди снова вырвался низкий хрипящий звук, потом он кашлянул. Брызги снова полетели из его рта, он пошевелился, и игла выскочила из вены.

Проклиная себя, Келли ввела ее обратно в вену, не обращая внимания на капельку крови, появившуюся из первого отверстия. Она посмотрела на его потное лицо: оно стало серым. Она знала, что рискует, но верила в результат.

9 мл.

9, 5 мл.

10 мл.

Келли вынула иглу и отступила на шаг. Положив шприц обратно в карман, она включила магнитофон и придвинула микрофон к Гранту настолько, насколько ей хватило смелости. Тело его начало чуть заметно подергиваться — вялое сокращение мышц, как если бы через него пропустили слабый ток.

— Мистер Грант? — спросила она. — Вы меня слышите?

Он пробормотал что-то, чего она не расслышала, и она шагнула вперед, придвинув микрофон еще ближе к его рту.

— Мистер Грант!

Глаза его были закрыты, веки сжаты, будто зашиты нитками.

— Вы слышите меня?

Неожиданно схватив ее за руку, Грант сжал ее с такой силой, что затрещали кости.

Тут же глаза его распахнулись, как форточки; ей показалось, что их остекленевший взгляд впился в нее.

Келли едва удержалась, чтобы не закричать, и попыталась вырваться, но безуспешно.

— Помогите мне, — прошептал Грант, не выпуская ее руки. — О Боже, они повсюду.

Вдруг он отпустил ее и схватился рукой за свое лицо.

— Что вы видите? — спросила она.

Грант сел на кровати с искаженным ненавистью и злобой лицом.

— Проклятый ублюдок, — прорычал он и посмотрел на нее бессмысленным взглядом. — Ах ты, паршивая шлюха. — Губы его растянулись в жестокой улыбке, а по подбородку снова потекла слюна. — Она предала меня. Она думала, я не знаю. Думала, ей удастся оставить меня в дураках.

Келли отступила на шаг.

— Кто хотел оставить вас в дураках? — спросила она, отходя к спинке кровати.

— Она. Моя жена, — прорычал Грант. — Проклятая потаскуха. Она уверяла меня, что ребенок мой, а это его ребенок.

— И поэтому вы хотели ее убить? — спросила Келли, приблизившись к привязным ремням и ожидая удобного момента, чтобы обмотать ими ноги Гранта, хотя мало надеялась на успех. А вдруг ей это не удастся?..

— Да, я хотел убить ее. Ее и ее сына, ее проклятого детеныша, — проревел Грант.

Его гнев неожиданно быстро прошел, и он вновь сжался перед невидимой угрозой, заслонив лицо и глаза дрожащими руками.

— Снимите их с меня, — завизжал он.

— Что вы видите? — спросила Келли, решив, что наступило время завязывать ремни.

— Пауков, — ответил он. — Их тысячи. Они надо мной. О Боже, нет!

Келли удалось привязать к кровати обе его ноги, чтобы хоть немного ограничить его подвижность. Кожа ремней казалась толстой и крепкой. Она надеялась, что ремни выдержат.

Морис Грант не мог понять, почему она не видит восьминогих тварей, кишащих по полу комнаты, забравшихся на его кровать, на его одежду, проникших к нему на тело. Он чувствовал на себе их волосатые лапки; они покрыли его живот, забрались под брюки, лезли на лицо и на шею. Некоторые пытались забраться в рот. Он почувствовал, что один паук сидит на его языке; засунув два пальца в рот, он попытался вытащить тварюгу. Пальцы надавили на горло, и он натужился, словно желая вырвать.

Пауки проникали в комнату через невидимые щели на потолке и увеличивались в размерах. Один, величиной с кулак, упал с потолка на его лицо, толстые ножки защекотали глаза и нос. Какой-то мелкий полез в его левую ноздрю, норовя протащить с собой свое вздутое брюшко.

Со стены позади него спустился паук размером с футбольный мяч и, уцепившись за его руку, начал прижимать ее к кровати. Другая тварь сделала то же самое с другой его рукой.

Келли, будто загипнотизированная, смотрела, как Грант извивался, отражая воображаемое полчище паукообразных; не растерявшись, она привязала к кровати его руки, как только представился удобный случай.

— Они внутри моей головы, — завопил Грант, чувствуя, как больше и больше пауков лезут в его ноздри и уши. — Я знаю, откуда они, — визжал он. — Она их послала.

— Ваша жена? — спросила Келли, видя, что Грант продолжает корчиться.

— Проклятая сука! Потаскуха чертова!

И опять страх его сменился яростью.

— Я рад, что убил ее, — заревел он. — Она заслуживала смерти. — Вены на его лбу вздулись, когда он с силой натянул ремни, удерживающие его на кровати. — Даже если меня кто-нибудь видел, мне плевать. У меня не было выбора. Я видел их вместе. — Его тело резко дернулось. — Я видел ее с ним. Он засунул ей между ног, потом в рот. И она, сука, хотела этого. Я больше не хочу это видеть.

— Вы сейчас можете это увидеть? — спросила Келли.

— Да.

— Что вы видите? Расскажите мне подробно.