Хозяйка под «нумером два» часами сидела на телефоне, обзванивая знакомых. Едва узнав крупицу информации Антонина Семёновна тут же перезванивала «нижестоящим» подругам и уже со своими комментариями пересказывала ужасные подробности. Оказывается, грохнули Андропова венгры, состоящие на службе английской разведки. За 1956 год мстили злобные мадьяры. И теперь английская королева и кабинет министров Великобритании в панике – венгры то не согласовали убийство с начальством, а атомные бомбы сейчас на Лондон посыплются и начнётся заваруха как на Кубе в 1962 году, а потому следует закупать соль, кофе, шоколад, макароны и выезжать из столицы подальше в провинцию. Мало ли – как долбанут англо-американцы по Москве в упреждение или в отместку.

Заметил, в шестидесятые годы Великобританию советские люди ценят куда больше чем в конце двадцатого, начале двадцать первого века. Понятно, не как Соединённые Штаты опасаются, но всё-таки с должным уважением относятся к «непотопляемому’ авианосцу» НАТО. Наверное, то из-за недавней (20 лет лишь минуло) войны, когда коалиция СССР-США-Великобритании разгромила Германию. Да и старик Черчилль совсем недавно помер, года не прошло, да и фильмы о приключениях Джеймса Бонда в Союзе мегапопулярны, попасть на «закрытый» показ новых серий ой, как непросто. Антонина на неделе меня в качестве эскорта звала на «Голдфингер», у какого то мидовца на даче просматриваемый, дико удивилась моему равнодушию и наплевательскому отношению к шедеврам мирового кинематографа, сельским вахлаком обозвала даже.

Но Жору Михайловича с собой на дачу к дипломату не взяла, хотя тот и напрашивался. Получив отказ, гордый представитель армянского народа затаил злобу, почему то на меня, а не на коварную сучку Антонину. И удалось товарищу Урусяну изрядно напутать лихого попаданца. Нанял ведь гадёныш, денег не пожалел, уркагана, чтоб тот пришил счастливого соперника.

Я сначала, когда слежку заметил, решил, – всё, кранты, выпасли чекисты, брать будут, наверное, по орудию убийства, по стальной «ручке перьевой» проследили, нашли и чудо-токаря и барыгу продавца и пробили как-то Колю Писаренко, гостя столицы. Ан нет, то интриги Жоры Михайловича.

Когда понял, что преследователь явно не из спецслужб и «выпасает клиента» в одиночку позволил мокрушнику приблизиться и метнул копейку в левый глаз оппонента. Тот взвыл, я же, времени не теряя заорал: «Расступитесь, я врач» и быстро «заколдовал» негодяя, наложив на глаз платок носовой, убрал болевой шок и «включил» незадачливому убийце, подчинение. По дороге в «поликлинику» узнал всю подноготную. Жора Михайлович не пожалел трёх тысяч рублей, гнида эдакая, причём тысячу Мише Графу выдал авансом. Из той тысячи восемьсот девяносто рублей обнаружились у самого Графа-киллера, в пяти карманах «расфасованные», ибо цветочный король Урусян расплачивался исключительно рублями и трёшками, приберегая крупные купюры для «серьёзных» сделок. Вот же сука носатая! Смычка криминала и деловых к середине шестидесятых практически свершилась, все мало-мальски солидные цеховики работают с авторитетами, вполне обычное дело нанять урок для разовых акций по устрашению конкурентов. Хорошо хоть, пока бригады свои не формируют, впрочем, кавказские землячества в Москве и Питере уже и этим озаботились, привлекая в качестве силовой поддержки студентов из республик, обучающихся в столичных вузах.

Информированным гражданином оказался Миша Граф, даже жалко «стирать» такого кадра. Но обрастать помощниками из уголовников дело хлопотное, их контролировать надо постоянно, а «кодировать» желательно не реже раза-двух в неделю. Всё-таки «бригадирский уровень» я пока только осваиваю, ошибок больше чем успехов. Нет, на протяжении 24–48 часов после Контакта, влияние на сознание и организмы «подопытных» удерживается отлично, взять того же урку Серого, скопытившегося аккурат через сутки после «крепкого рукопожатия», но неделю бесконтактного контроля за «пациентами» пока не вытягиваю, увы…

До Мытищ уехали с Графом на такси, где и пришлось сломать шею урке, предварительно забрав денежку и документы. Менты пускай грешат на криминал, всё равно Михаил Петрович Горчаков, он же Граф, после трёх ходок гвардейцем пятилетки не стал бы точно, а на комсомольские стройки в Сибирь поехал бы исключительно под конвоем.

Щедро (два счётчика и четвертной сверху) заряженный таксист через два часа, как и договаривались, подъехал к мытищинскому автовокзальчику.

–  Погнали, шеф!

–  Как приятель, нормально с глазом?

–  Обошлось, тут сестра его двоюродная живёт, как раз врачиха по глазной части, примочки сразу поставила, все дела. Сам Мишка после зоны обращаться по врачам официально боится. Вроде и нет на дураке никаких грехов, а зековские понятия, так их распротак…

–  Да, заметил, что дружок после отсидки.

–  Таксисты народ такой, приметливый…

Добрался до квартиры Антонины, попил чай со знойной вдовушкой и понял, почему так вызверился на меня Урусян. Хозяйка по телефону как раз болтала с очередной подружкой и на вопрос товарки, отчего Тонька так хорошо выглядит последнее время, ответила, задорно похохатывая, – мол, любовника завела, молодого и горячего. Нет, не отдаст даже разок попользоваться, да, жадина и жмотина, но такими, пардон, ебарями не делятся…

Так-так-так, а действительно, Антонина свет Семёновна за то время что живёт плотски с бравым хлопчиком Колей Писаренко, помолодела лет на 15. Уже не пятидесятилетняя, пусть и ухоженная дама, а энергичная и счастливая молодая женщина слегка за тридцать. М-да, и ведь целью не ставил омолодить тётеньку. Видимо, непроизвольно, в процессе соития, представлял Антонину в выигрышном ракурсе, вот и перенастроил её организм на самый ебабельный возраст, сам того не замечая.

И ревнивый армянин, кавказский собственник, не смог вынести вида расцветшей с другим женщины, решился на нехорошее. Ну да ладно, недолго тебе осталось, Жора Михайлович…

Не знаю, как изменились внутрипартийные расклады после трагической гибели товарища Андропова от «обширного инфаркта», но на улицах столицы удвоилось число военных патрулей, проверяющих документы, в том числе и у гражданских. Пару раз пришлось доставать паспорт с вложенным листком командировочного удостоверения. Приходилось, конечно, перебелять докУмент, новые даты проставляя, но много времени сей процесс не занимал.

Шляясь по столице, нечаянно завёл полезное знакомство, недалече от главного корпуса МГУ «отобрал» гитару у бестолкового исполнителя и «зажёг», исполнив песню про «улочки московские». Парням предсказуемо понравился куплет про «Каты нэт, ответил грузин», а барышни пытались подпевать про «звонкие Кузьминские, бойкие Люблинские, шпанские Таганские и милые Мещанские». Гитарист не обиделся и, представившись (тёзкой оказался – Николаем Морозовым), спросил за авторство слов и музыки, а как узнал – Коля Писаренко и есть поэт и композитор, восхитился и потребовал ещё песен.

–  Да легко, песен этих у меня как гуталина на фабрике гуталиновой…

–  Слушай, есть певица начинающая, можно ей предложить.

–  Симпатичная? Как зовут?

–  Алла.

–  Пугачёва что ли?

–  Ага, а откуда ты…

–  Кто ж не знает Аллу Борисовну Пугачёву. Для неё песен нет, уж извини, девчачьих не пишу. Вот, слушай: «От вечернего шума устанешь. И по старым проулкам пройдешь. И друзей своих рядом представишь. И студенческий воздух хлебнешь. Вечерок этот дивный, блаженный. Повторяется с каждой весной. И затянет беседой душевной. Закачает как мост под весной»…

Когда дошёл до Гагарина свершившего свой высокий полёт, толпа слушателей составляла уже человек с полста.

–  Старик! Это гениально! Нам надо обязательно поехать к…

–  Ша, Коля, не надо никуда ехать. Я патриот родного Харькова и там песни и пристрою.

–  Но, «Улочки московские»?!

–  Да просто всё, приехал в столицу, карту сидел заучивал, чтоб не заплутать, оттого и сложилась песня про улицы Москвы.

Меломан попросил у знакомой девушки листок бумаги и настрочил удивительно чётким почерком адрес и телефон.