–  Ком цу мир, Афродита, – взял бесцеремонно Анечку за волосы, в хвостик забранные, повернул лицом к двери в ванную. Под халатиком ожидаемо ничего не оказалось. Женщина, до предела возбуждённая, тяжело дышала, ждала «вторжения»…

Через пятнадцать минут взвалил обмякшую нимфоманку на плечо и уволок в спальню, продолжить и усугубить разврат на супружеском, так сказать ложе. Хороша, чертовка! Только и просила между оргазмами: «В меня не надо, не надо, не надо-о-о-о, опасные дни-и-и-и-и». Значит не в ней дело, в мужике. Ну, с моей то биохимией нечаянные детишки не появятся. Что ещё приятнее никакая зараза на хрен не «намотается».

–  Чего так переживаешь, Анюта? Вон у тебя какой муженёк правильный, за ним как за стеной каменной деток рОстить. Двойню хочешь?!

–  Уф, дай отдышаться. Загнал совсем. Сигареты подай, на тумбочке…

Задушевный перекур опосля «этого самого» сближает партнёров, потому, не чинясь, передал подруге-коллеге зажигалку с сигаретами и приобнял, поглаживая правой рукой роскошную задницу развратной переводчицы. Выслушав комплименты мужской харизме и чемпионской выносливости, ответствовал, что эдакую даму хочется «шпиливилить» вместо завтрака, обеда, ужина…

–  Про мужа не спрашиваешь…

–  А надо?

–  Разводиться хочу, Димка хороший, но тюфяк. На работе зажимают, а он слова сказать не может в ответ. Отпуск всегда зимой, зашита диссертации третий раз переносится, надо товарищам дать дорогу им, видите ли, нужнее.

–  В какой области то супруг вундеркиндит?

–  Авиаинженер.

–  А ты, значит, хочешь всего и сразу?

–  Да! Не хочу ждать, время то летит, часики тикают. Мне уже 27!

–  Хорошо выглядишь, я думал – 28.

–  Что? Ах ты!

Ещё полчаса прокувыркались, вовсю экспериментируя. Анне хотелось «пожёстче», что и получила сполна. Темпераментная оказалась «амазонка», не будь киборгом – заездила бы напрочь.

–  И как тебе?

–  Что?

–  Сосу не хуже инопрессы?

–  А, да сочинил я, чисто к разговору, чтоб дамы захотели пройти курс обучения, а мужики позавидовали. Ничего особенно во «французской школе» нет, ты лучшая.

–  Врёшь!

–  Честное комсомольское!

–  О, напомнил. Слушай, теперь. Я в ЦК ВЛКСМ после иняза попала, приём зарубежных делегаций, все дела. Когда шефа начали подсиживать, как и всех «шелепинцев», хотела уходить. Но тут на горизонте замаячил Спорткомитет, вроде перспективы замечательные. Только нет понимания, как выстроить работу; тренеры на голову больные люди, безграмотные по большей части. Пишут с двумя-тремя ошибками в предложении. Некоторые в слове по две ошибки допускают. Через полгода Олимпиада, Сергей говорит – уступим американцам, всё, конец карьере.

–  Сергей? Спишь с Павловым?

–  О! Ревность? Ура! Меня наконец-то ревнуют!

–  Ты не ответила, Дездемона.

–  Ой, ну иногда. Серёга когда трезвый боится всего, потеет, не встаёт у него часто. А как выпьет – лапает и снова встаёт через раз. Ты – другое дело, мой Аполлон!

–  Ладно уж, льстица-лисица. Коль в койку затащила и обсуждать начали дела служебные, рассчитываешь на мою помощь, верно мыслю?

–  Игорюша, ты чудо! Соверши, пожалуйста, в Мехико подвиг, как в Гренобле. Песню напиши, молитву прочитай перед стартом. Павлов просил прогноз по медалям у четырёх независимых друг от друга групп. Все утверждают – США нас чуть ли не вдвое уделает.

–  Охренеть. Я что, шаман какой с бубном, вызывающий дождь из медалей?

–  Не знаю, ты какой-то другой. Свободный, не суетливый, не мямля. Вон Павлова то Серёгой, то Палычем зовёшь, не боишься субординацию нарушить.

–  Да кто он мне такой? На Колыму не сошлёт, времена не те. Работы не лишит, по Конституции СССР, это невозможно. Гадить по мелочи, если только будет. Да на кой ему это? Мне на него похер, так и ему на меня также. Позвал в Спорткомитет, потому что верит – удачу приношу спортсменам.

–  А ты приносишь, по телевизору передавали. Как споёшь, так победа, как споёшь так победа-а-а-а – довольно замурлыкала Анна, намереваясь ещё раз заэксплуатировать хрен киборгский. Ладно, не жалко…

Пропустив за сексуальными утехами завтрак и обед, решили подкрепиться чем Бог послал. В квартире богато, но «старорежимно», согласно сталинской эпохе обставленной, ещё дедушкой-бабушкой, пожрать – шаром покати. Анна питается на работе, супруг такоже, детей нет. Расфигачил на сковородку последние три яйца, что в здоровенном «Саратове» сиротливо лежали. Вспомнил знойную и самое главное – хозяйственную Антонину. Эх, борщеца бы сейчас!

Пока я кулинария Анна (сразу видно, белоручка, мужика после «шпиливили» даже нет мысли накормить) вводила в курс дел. Да, стервь ещё та моя новая подружка, нимфоманка, интриганка, но никак не хозяюшка. Да и пофиг, пожрать и в ресторане можно, благо денег завались. А послушать будущую коллегу познавательно и интересно, чего там спортивные начальники придумали для сокрушения Америки. Увы, никаких прорывных идей у Сергея Павловича Павлова, судя по информации от его верной конфидентки Анны Сергеевны Майоровой не было. Собрать всех мало-мальски талантливых спортсменов в армейское и динамовское спортобшества, так то и ранее практиковалось, а «подкормка» атлетов химией – дело рискованное, но надо «работать в этом направлении, потому что буржуи так делают». Вот здорово, вот откуда ноги растут допинговых скандалов конца двадцатого и первой четверти 21 века. Это уже потом проверяющие инстанции на спорт высших достижений забили – фармакология победила старика Кубертена с разгромным счётом. Но пока всё только начинается и немчура из ГДР всерьёз «химичит», не раскрывая, однако своих секретов даже «старшему брату»…

–  Ничего утешительного шефу твоему подсказать пока не могу. Разве что не страдать хернёй и гигантоманией, не делать упор на игровые виды спорта.

–  Почему?

–  Ну, смотри сама. В Гренобле лыжник завоевал для сборной три, а кто и четыре медали. Один человек! А толпа в двадцать балбесов-футболистов в лучшем случае одну медаль принесёт в командный зачёт. Понятно, что хоккей, футбол, виды спорта «номер один». Но надо в первую очередь искать таланты в плавании, лёгкой атлетике. Растить их, чтоб по два-три старта выигрывали. В таких уникумов и вкладываться не жалеючи, и к тренерам хорошим сразу направлять. А то у тренеров своя иерархия, понятия и закидоны. Чужого спортсмена запросто могут «перегрузить», чтоб в перспективе слить его, побеждать со своим воспитанником, получая звание заслуженного тренера, льготы и привилегии всяческие.

–  Ого, и тут интриги. А с виду – дуболомы из дуболомов.

–  Рассейский мужичок хоть на вид придурковат и растяпист-недотёпист, но по большей части – то маска, чтоб барина обмануть и на денежку выставить. Сейчас вместо барина партийный секретарь, а суть то не поменялась.

–  Никитин, в который раз удивляешь!

–  Чем же?

–  Я в какой-то мере филолог. У тебя грамотная речь, а только средняя школа за плечами. Ты не Джеймс Бонд, случайно?

–  Самообразование, девочка дорогая, самообразования! Всем лучшим во мне – обязан книгам! Читайте книги, почитайте начальство и будет счастье вам и благополучие.

–  Игорь, мой тюфяк с 5 мая по 12 отпуск берёт, уезжает в турпоход.

–  Так ты жена туриста? А чего не сопровождаешь любимого?

–  Нашёл дуру задницу морозить. Ну, так как, навестишь одинокую даму?

–  Это мы завсегда готовы. Держи вот денежку: затарь продуктов. Потому как опосля секеса жрать хочется мужику.

–  После чего? А-а-а-а.

–  Б-э-э-э-э-э. Это во Франции секс и кекс друг за дружку цепляются. А в СССР секс и борщ связаны неразрывно, словно рабочий и колхозница!

–  Я в готовке не сильна, на троечку с минусом.

–  Зато в постели доктор наук. Куда там всяким шведкам да француженкам.

–  Ой, у тебя и со шведкой было? В Гренобле? Рас сказки! Ну, Иго-о-о-орь! Ну, расскажи-и-и-и!!!

Анатолий Владимирович Тарасов в личном обшении, на удивление, дядька дружелюбный и весёлый. Тираном, деспотом и фанатиком, каковым тренера выводили в российских телесериалах и фильмах через полвека, Тарасов точно не был. А то что «кошмарил» хоккеистов, так шло сие не от скверного характера, а от желания удержать чемпионов от загулов и нарушения режима. Пили то рыцари льда практически все, режимил разве что Третьяк, но он пока мальчишка совсем, погоды в команде не делает.