Он снова открыто улыбнулся и продолжил.

Иллюстрация Катерины Черневич.

Только дурак может ставить на лошадь, не поговорив с ней сначала. Я знаю, это звучит глупо — спрашивать лошадь; но не глупее, чем спрашивать кого-либо еще.

Грейси Аллен.

Морис

— Да — согласилась она — Именно с этого я и сама все время начинаю. Только вот не знала, что действую согласно научного подхода.

Я снова улыбнулся. Она ужасно забавная. С ней легко и просто. У нее на лице постоянно отражаются все ее эмоции и чувства. Я так отвык от этого. У драконов так не принято. Холодность и сдержанность. Да ни одна девушка из моего круга не решилась бы набрать столько толстенных фолиантов и тащить их. Её саму за этими книгами почти видно не было. Идёт такая стопка книг на ножках.

И потом, она все время так легко говорит о сложных вещах. Легко и непринужденно вышла из ситуации с меню. Не постеснялась мне его показать. Все знакомые мне девушки весь оставшийся обед дулись бы и обижались. А она уже забыла про этот эпизод и снова мне улыбается и смотрит так заинтересованно.

Ей, и в самом деле, интересно и не скучно со мной. И это так подкупает. Её глаза, вон, блестят в предвкушении. А ещё это количество блюд, что она заказала. Вот всегда знал, что посмотри, как девушка ест и ты сразу поймешь, стоит ли общаться дальше. Манера есть, о многом говорит. Вот Тилотама ест очень красиво. И видно, что голодна, но при этом не торопится и уж тем паче не теряет манер. И ест так — что глядя на нее мне вот тоже всё это сразу хочется попробовать. Так. О чём это я? А, ну да…

— Дальше нас попробуют склонить к компромиссу. Это следующий этап. Нас попытаются уговорить на частичное удовлетворение требований каждой из сторон. И вот тут может быть целая масса вариантов. Только вот боюсь, что в нашем случае компромисс невозможен. Слишком большие у нас разногласия. И каждая из сторон считает себя правой и будет биться до конца. Мне жаль, но я хочу вас предупредить, что вряд ли на него пойду.

Я не видел смысла это скрывать. Все равно, рано или поздно, я это озвучу. А мне хотелось, чтобы девушка хоть немного мне доверяла. Полного доверия между нами быть не может, но, по крайней мере, небольшого успеха в этом мне добиться хотелось.

Тилотама нахмурилась и пригорюнилась, а потом сказала.

— Знаете, я ведь на самом деле почти ничего и не решаю. Но я почти уверена, что даже разумный компромисс нас тоже не устроит. А жаль.

— Вот как? Вы бы хотели достичь его?

— Да. Я сделаю всё, что бы избежать крупного конфликта. Я не хочу большой вражды между нашими расами. Мой папа всегда говорил, что драка — это самый плохой и неправильный способ решать проблемы.

— Что ж мне очень приятно это слышать. Я полностью согласен с вашим отцом, Тилотама. Я точно так же готов пойти на многое, что бы избежать открытого конфликта или, упаси Крылатая Богиня, войны. Так что в этом вопросе мы с вами согласны.

— Но почему же вас тогда не устраивает разумный компромисс? — задала она вполне логичный вопрос после вот такого моего заявления.

— Хм. Видите ли, Тилотама. Я готов пойти на многое, но вся беда в том, что решаю не я один. И у меня есть довольно четкие инструкции на этот счет.

Ну не могу я ей сказать, что хризолит безумно важен для нашей расы, и именно поэтому компромисс нас не устроит. Нам нужен весь запас, что есть в горе. И делиться им мы не намерены.

— А что будет потом? Ну после того, как мы поймём, что договориться не получится? — заинтересованно спросила девушка.

Но ответить ей я не успел. К нашему столику подошёл Кристиан-Август. Мой друг и участник моей команды. На его спокойном и отстранённом лице никто бы не прочёл абсолютно ничего, и только я понял, что он недоволен и встревожен.

— Морис? Прости, что отрываю тебя. Но в гостиницу прибыл твой отец. Он хочет срочно видеть тебя. Сам понимаешь, что мы не в силах ему отказать в чём-то.

— Спасибо, Крис.

Я жестом подозвал официанта и распорядился доставить счёт мне в гостиницу, а потом обратился к погрустневшей Тилотаме:

— Прошу прощения, но мне, и в самом деле, нужно идти. Мне очень жаль, что так получилось. Но думаю, что вы просто обязаны вознаградить себя за тяжелый день и наш прерванный разговор самым дорогим десертом.

Я встал и поймал улыбку на её лице. Непостижимая девушка. Мне снова ужасно захотелось улыбнуться ей в ответ, но я с трудом сдержался.

Я последовал за Крисом, хотя с большим удовольствием остался бы и попробовал десерт вместе с девушкой. Уверен, она будет его очень вкусно уплетать. Я мысленно пообещал себе пригласить её ещё раз. В конце концов, нас прервали самым ужасным образом. И должен же я принести извинения? — Безусловно. И, утешив себя предвкушением новой встречи, я переключил все мысли на предстоящую встречу с отцом.

Отец был не один. Вместе с ним прилетели и его советники, и прочая дворцовая челядь. Покоев в гостинице явно на всех не хватит. Но папа уверил меня, что он буквально на пару часов — повидаться и узнать, как дела. А потом у него дел куча, и он заберет всех с собой. А ещё велел мне за это время выбрать двух драконов для заседаний. А то не солидно.

Я вздохнул и кивнул Кристиан-Августу. Тот понял и пошёл шерстить папиных сопровождающих. Раз уж разрешили забрать любого — Крис выберет самых подходящих и достойных.

В покоях, которые временно занимал отец, мы расположились с ним одни. Двое его советников, как сказал отец, подойдут чуть позже. А пока у него ко мне важный вопрос:

— Морис? Ты не пояснишь мне, что ты делал в обществе гнома? — начал отец.

Я вот честно ожидал совсем другой вопрос.

— Обедал. Я проголодался на заседании и пригласил девушку отобедать. Что в этом ужасного?

— Это не девушка! — вдруг припечатал отец.

— Вот как? А кто, позволь узнать? — и я добавил в голос закономерного сарказма.

— Это наш враг и противник. А ты обедаешь с ним!

— С ней — поправил я.

— Она, наверняка, выпытывала из тебя сведения! Гномы же все жулики и мошенники. Я не желаю больше и слышать о том, что ты с ней общаешься! Где это видано? Гном и ты? — распалялся отец.

— Прости, папа. Но я уже вышел из того возраста, в котором ты мог мне указывать с кем мне общаться, а с кем нет. И ты не имеешь права мне это запрещать. А девушка — весьма милая и забавная. Я впервые за много лет ловил себя на мысли, что мне хочется рассмеяться вслух. Я с ней за день общения улыбался больше чем за последние сто лет! Так что, уж прости, но общение я продолжу — совершенно спокойно объяснил я свою позицию.

— Но она же гномма? — отец, сбавил обороты и теперь выражал только недоумение.

— И что? Она для гноммы весьма образована, знает несколько языков, закончила Академию. С отличием, между прочим! — похвастался я.

Тилотама хвасталась — значит и мне можно. И я снова улыбнулся, вспомнив этот момент. А папа при виде моей улыбки плюхнулся в кресло и совершенно неподобающе открыл рот от удивления.

— Что? — взглянув на него, спросил я.

— Я у тебя не видел такой улыбки уже лет.…Хм.… Сколько тебе там? Ты так улыбался только в детстве, когда что-то творил, или случалось что-то очень хорошее. Даже Соломона не вызывала у тебя её. С ней ты был, как и всегда, холоден — всё так же прибывая в растерянности, сказал папа.

— Соломона была холодна, как лёд на вершинах гор. Если бы мы владели различной магией, я думаю, что в ней была бы магия холода. А вот огня нет ни в одном из моих знакомых. Зато им в избытке наделены гномы — протянул я задумчиво.

— Так, это всё лирика. Ты уверен, что этот гном…Хм…. Гномма, не выпытывает у тебя ничего?

— Абсолютно. У девушки все её эмоции на лице написаны. Нет, не выпытывает. Я в этом совершенно уверен.

— Ну, тогда сам не сболтни чего-нибудь — посоветовал родитель, чем изрядно меня удивил.

— Вот сейчас ты сказал лишнее — отрезал я.