— Осмотрись. Открой свои гребаные гляделки и взгляни, где мы сейчас находимся. — Не отпуская Преппи, мне удалось выполнить его просьбу и открыть глаза. Я сидела за обеденным столом в доме Кинга, Преппи присел на полу передо мной.

— Мы... мы дома, — выдохнула я. Преппи встал с пола и потянул меня вверх.

— Правильно. Мы дома. Тебе не обязательно скучать по мне, потому что я здесь. Всегда с тобой. Приглядываю за тобой. И за боссом. Черт, я даже за Медведем буду приглядывать, пока он не исполнит обещанное в случае, если я склею ласты раньше него, и не сотрет мой проклятый жесткий диск, как хороший байкерёнок.

— Но тебя нет. Не на самом деле, — сказала я.

— Да черт же, я здесь. И всегда буду. Ты не вынудишь меня уйти, даже если заставишь священника провести обряд экзорцизма. Потому что я на шаг выше демонов... Я — Преппи.

— Я все равно буду скучать по тебе.

— Скучай на здоровье. Но у тебя столько всего с Кингом, Медведем, детьми. Ты будешь так чертовски занята, что у тебя не будет времени скучать по мне. Могу пообещать сделать так, что ты будешь знать, что я рядом. Не сможешь найти, куда положила гребаные ключи от машины? Призрак Преппи спрячет их в морозилке. Не сможешь найти пульт, но каналы будут переключаться сами по себе? Это потому, что призрак Преппи не может вспомнить, на каком канале идет «Американский ниндзя». — Преппи вытер слезу с моей щеки большим пальцем.

— Люблю тебя, Преппи, — сказала я, снова обняв его. — Очень сильно.

— Я тоже люблю тебя, детка. Так сильно, как ублюдок может любить девушку своего лучшего друга, и которую он также не против трахнуть. — Преппи положил руки мне на плечи. — Тебе пора возвращаться к боссу, — объявил он. Я кивнула. — И детка? — позвал Преппи.

— Да?

— Позаботься о нем. И о его сердце. Он самый лучший ублюдок, которого я когда-либо имел привилегию знать.

— Позабочусь. Обещаю.

— И не говори ему, бл*дь, что я это сказал. У парня и без того голова забита.

— Что теперь будет? — спросила я.

— Теперь? — переспросил Преппи, поднял мою руку и покружил меня на месте как балерину. — Теперь ты, черт возьми, будешь жить. 

Я рванул к дыре в лодке. Переступив через Таннера, нырнул в воду, едва обратив внимание на боль от попавших в руку и бедро пуль. Было темно, но не глубоко. Белокурые волосы малышки плавали на поверхности, остальное ее тело было погружено в мутную воду.

Я поднял ее за плечи и прижал к себе, обнял и побежал к берегу по воде как можно быстрее. Затем опустил ее на песок, и, хотя вода смыла большую часть крови, черные и фиолетовые синяки вокруг ее глаза и по челюсти стали гораздо более выраженными. Лицо настолько опухло, что мне едва удалось ее узнать. Я откинул голову назад и открыл ей рот. Закрыл ее нос, сделал глубокий вдох, а затем накрыл ее рот своим и выдохнул воздух в ее легкие со всей силой, которую только нашел в себе. Вода тут же заполнила мой рот, и мне пришлось отстраниться, повернуть ее голову в сторону и придержать ее, когда она закашлялась. После этого я вздохнул с облегчением.

— Малец дает деру. Это наш парень? — спросил Джейк, подбежав на пляж вместе с Медведем.

— Черт! — выкрикнул последний, когда его взгляд упал на малышку. — Я говорил, что не нужно было выжидать столько. Это были долгие десять минут.

Я посмотрел на Джейка и дернул подбородком.

— Займись чертовым мальцом, — прорычал я.

Глаза Джейка блеснули от чего-то столь темного и жестокого, и мне не хотелось, чтобы такой взгляд был направлен на меня. Он повернулся и исчез в деревьях.

Я осторожно поднял малышку на руки, постаравшись не коснуться раны на ее плече. Она дышала, но все еще была без сознания.

— Подгоню фургон, — сказал Медведь. — Знаю, что на первом месте спасение девушки и всех остальных, но ты заметил, что тебя подстрелили?

— Мне насрать, — сказал я, ощутив, что в меня тоже попали.

И не раз.

Медведь сорвался с места, и стоял рядом с фургоном у пляжного домика к тому времени, как я добрался туда с Доу. Он открыл заднюю дверь и вскочил, когда я неохотно передал ему малышку и забрался внутрь, закрыв за собой двери. Медведь положил Доу поперек сидения, и я перелез, втиснувшись между передним и задним сиденьями, чтобы она оставалась на уровне моих глаз.

— Мальчик! — закричал я, вспомнив про сына малышки сразу же, как только Медведь вернулся на место водителя. — Нам нужно его найти. Ему два или три, и он... — Я начал описывать его, но Медведь меня прервал.

— Ты этого мальчика имеешь в виду? — татуированным пальцем Медведь указал на переднее пассажирское сиденье, где сын моей девушки стоял на коленях и заглядывал через спинку кресла. — Не думаю, что кто-либо проводил с ним беседу на тему «не разговаривай с незнакомцами». Потому что правило номер один гласит, что не нужно прыгать в странные фургоны без номерных знаков к плохим парням, — сказал Медведь, двигаясь с места.

— Привет, мамочка, — сказал мальчик. — Ты заболела?

— Мамочка только что упала. Ей просто нужно поспать, — тихо ответил я, попытавшись подавить поднимающуюся во мне панику из-за того, что моя девушка все еще находилась без сознания.

Сэмми улыбнулся, обнажив маленькие крошечные зубки.

— Окей, — сказал он, прежде чем обернуться и плюхнуться на сиденье.

— Пристегнись, мальчонок, — приказал Медведь. Сэмми натянул пояс через колени, но не смог застегнуть его. Медведь наклонился и вставил пряжку пояса в крепеж, застегнул и после этого выехал на дорогу.

Малышка зашевелилась, издав лишь слабый стон, одно ее веко задрожало, прежде чем она приоткрыла его.

— Преппи? — позвала она шепотом, взглянув в зеркало заднего вида.

— Нет, щенячьи глазки, его здесь нет, — ответил я.

— Я мертва? — спросила малышка.

— Ты очень даже жива, — прошептал ей, прижавшись губами ко лбу.

— Нет, я мертва, — возразили мне.

— Почему ты так говоришь? — спросил я.

— Потому что, — указала она. — Я вижу Преппи... — и замолчала.

— Оставайся со мной, детка. Не бросай меня, — сказал я ей, когда мы подъехали к больнице. Но было слишком поздно. Ее глаза закатились назад, и она снова потеряла сознание.

Медведь подъехал прямо ко входу и сразу бросился открывать нам дверь. Он остался с Сэмми, когда я побежал через стеклянные двери. Медсестра увидела нас и жестом пригласила следовать за ней в комнату, где малышку положили на каталку.

— Сэр, сэр, вы член семьи? —спросила меня другая медсестра, пока я наблюдал, как парень в белом халате разрезал одежду и вставлял иглу в ее вену. Я не знал, что ответить. Конечно, она была моей семьей, но как, черт возьми, мне удастся заставить медсестру понять это?

— Она беременна. Ребенок мой, — сказал я.

Медсестра указала пальцем в перчатке на стул в углу.

— Сядьте, — прозвучал приказ. Девушка громко сообщила людям в халатах о беременности, после чего зазвучал хор голосов, все выкрикивали друг другу инструкции.

Когда медсестра заметила, что я все еще стою, то прижала руку к моему животу и толкнула меня к стулу. Я сделал несколько неуверенных шагов, но все равно не сел. В этот момент она заметила, что ее белая перчатка окрасилась в красный, подняла вторую руку и указала на окровавленную ладонь.

— Откуда это? — спросила она, выглядя скорее раздраженной, чем обеспокоенной.

— Не важно, — выплюнул я. — Просто позаботьтесь о ней. — Я вытянул шею, посмотрев за спину медсестры, которая поднялась на мыски в своих кроссовках и махнула окровавленной перчаткой перед моим лицом.

Я зарычал. Меня не волновало, умру ли я.

Лишь бы Доу была жива.

Медсестра с хлопком сняла перчатки, а затем щелкнула пальцами перед моими глазами.

— Я предлагаю вам занять место на каталке прямо здесь, мистер Кинг. Вы все еще сможете видеть ее, а я в это время вас осмотрю и подлатаю.