Я сидел в кожаном кресле хозяина кабинета, чувствуя под пальцами гладкость деревянных подлокотников. На стенах висели абстрактные картины, призванные вдохновлять на креативность, а на столе аккуратно располагались современные гаджеты и документы. Напротив меня стоял Леонид Васильевич, директор компании — мужчина средних лет с усталым взглядом и напряжённой улыбкой. Его коротко стриженные волосы и дорогой костюм, а я в этом теперь самую малость уже разбирался, выдавали человека, привыкшего держать всё под контролем.

Рядом с ним выстроились трое юристов, держа в руках кожаные папки и старательно избегая моего взгляда. Их лица отражали смесь беспокойства и профессиональной сдержанности.

Святогор, как немая статуя, застыл позади моего кресла. Его грозное присутствие было ощутимо даже без взгляда в его сторону, и, казалось, наполняло комнату невидимым напряжением.

Медленно оглядев собравшихся, я не торопился начинать свою речь. Но уже через минуту молчаливых гляделок, когда присутствующие немного помариновались в созданной нами обстановке, я неспешно заговорил:

— Господа, полагаю, все присутствующие прекрасно представляют какой именно вопрос заставил меня посетить это место? — начал я разговор с адресованного в первую очередь директору компании вопроса.

— Думаю, да, Ваша Светлость, — коротко кивнув, ответил мужчина.

Держался он хорошо, стараясь не демонстрировать нервозность и страх. А вот двое из стоявших чуть сбоку от него юристов «поплыли» буквально сразу.

— Отлично, — не мигая, продолжил я, буравя взглядом стоявших напротив людей. — Несмотря на то, что вам могло показаться обратное, я прибыл сюда чтобы решить наш вопрос мирно. Как вы на это смотрите, господа?

— Исключительно положительно! — быстро закивал головой один из адвокатов компании.

— Это было бы прекрасно, — также добавил к его словам Леонид Васильевич.

— Моё предложение простое: следующим же днём вы отзываете все свои претензии в суд на моё имя, и мы с вами спокойно расходимся, не успев испортить друг с другом отношения.

В помещении вновь возникла давящая тишина, во время которой присутствующие здесь представители компании, неуверенно перетаптываясь на месте, стали обмениваться обеспокоенными взглядами. Было очевидно, что что-то их гложет.

— Алексей Михайлович, мы вынуждены были подать иск, — наконец нарушил тишину Леонид Васильевич и следом, ещё раз оглядевшись, негромко добавил: — На нас надавали с самого верху.

— Прям с самого? — разразившись догадкой, уточнил я.

— Прям с самого, — уверенно кивнул директор.

— Это не проблема, — тут же заверил я присутствующих. — С императором мы скоро договоримся. Мне важно, чтобы вы со своей стороны максимально тормозили этот процесс, ссылаясь, например, на бюрократические сложности, дополнительные проверки, необходимость согласований и всё в таком духе. Время лечит многие раны, и я уверен, со временем этот вопрос утратит актуальность.

К сожалению, лица собеседников не отражали того участия, которое я предполагал на них увидеть.

— Алексей Михайлович, мы понимаем серьёзность ситуации, но вы должны понять и нас. Есть определённые предписания, которых мы обязаны придерживаться.

— К сказанному добавлю, — не обращая внимание на услышанное, продолжил я, — что пусть я и настроен крайне доброжелательно, но и уговаривать Вас никто не планирует.

Леонид Васильевич нервно кивнул, сжимая в руках ручку так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Я мягко улыбнулся, стараясь придать беседе более дружелюбный тон.

— Разумеется, я не собираюсь угрожать вам применением силы, господа. Такое император без должного обоснования мне вряд ли простит. Однако, если мы не договоримся, сегодняшний день однозначно станет точкой отсчёта конца существования вашей прекрасной компании.

Я сделал паузу, позволяя им осознать смысл моих слов.

— Представьте: ключевые специалисты вдруг начинают беспричинно увольняться, сервера перегреваются из-за различных неполадок, а система то и дело даёт сбой. Как вариант, вдобавок к этому ещё и электрические магистрали неожиданно начнут выходить из строя. И всё это без явных причин, без следов каких-либо вмешательств. Просто стечение обстоятельств. Или вы думаете, те видеозаписи, на которых мои демоны покидают тела ваших специалистов — случайность? — нахмурился я, уставившись на директора. — Я просто не хотел, чтобы эти бедолаги пострадали. К примеру, записи происходящего сейчас в этой комнате вы не увидите ни на одной из трёх камер, установленных там, там и там, — поочередно указывая пальцем в разные стороны, произнёс я. — Впрочем, кое-кому из вас может и этого оказаться мало. Тогда можно вытащить в Москву из Европы Снегова Серёжу, например. И параллельно запустить ответную судебную кампанию, об отмывании денежных средств… Когда у меня возникают проблемы, мой мозг подкидывает самые разные варианты их решений.

Да, естественно, шёл я на эту встречу не без тузов в своём рукаве, и один из них только что был мной продемонстрирован. У любой компании есть грязное бельё в шкафу, и с моими возможностями что-то подобное найти было совсем не проблемой.

Юристы обменялись тревожными взглядами, а директор и вовсе попытался что-то сказать, но я жестом остановил его.

— Но, как я и заявил изначально, есть и другой путь. Искренне желаю, чтобы ваш популярный сервис продолжал успешно работать, принося прибыль вам и радость вашим пользователям. Более того, я собираюсь распорядиться, чтобы на счета пострадавших программистов были переведены хорошие компенсации от меня лично. Пускай парни съездят в отпуск, побалуют себя хорошей машиной или недвижимостью, и так же как и вы, забудут о произошедшем недоразумении.

Леонид Васильевич вытер вспотевший лоб платком, его голос слегка дрогнул.

— Ваше предложение звучит очень разумно и заманчиво. Мы… мы обещаем сделать всё, что в наших силах, — на этих словах он повернулся к подчинённым клеркам, которые в такт его словам уже усиленно кивали головами.

— Мы постараемся сделать всё возможное, — дополнил слова шефа один из адвокатов.

Получив удовлетворяющие меня ответы, я встал с кресла, давая понять, что встреча окончена.

— Хороших выходных.

В кабинете патриарха царил полумрак. Проникающий через витражное окно свет, тускнел в густом табачном дыму. Светлицкий, тяжело откинувшись в кресле, молча уставился на стоявших напротив двух своих сыновей, которые напряжённо выпрямились перед ним. Мужчина, закуривая очередную сигару, задержал её в руках, прищурившись так, словно изучал своих отпрысков впервые.

Александр, старший из братьев, застыл словно статуя, его лицо сохраняло холодное выражение. Он неотрывно смотрел на отца, в ожидании разрешения начать доклад. Виктор, младший, выглядел чуть свободнее, но его взгляд был таким же сосредоточенным, как у брата.

— Значит, Виктория по-прежнему упорствует, — медленно произнес патриарх.

— Мягко сказано, Ваше Святейшество. Она прямо заявила, что отказывается следовать вашему приказу, отец, — с готовностью произнёс Александр. — Мы попытались… сделать её более сговорчивой. Но… к сожалению, это ни к чему не привело…

— Так и сказала? — патриарх затянулся сигарой, блеснув своим холодным взглядом. — Хм. Очень интересно. А по мне, так она единственная из всех смогла ближе всего подобраться к цели.

Светлицкий намеренно сказал последнюю фразу таким тоном, чтобы максимально сильно подстегнуть эго стоявших напротив сыновей.

— Вам, Ваше Святейшество, конечно, виднее, но как по мне, чуда не будет — там уже всё предельно ясно, — осторожно произнёс Александр. Его голос звучал спокойно, но изнутри явно пробивалась едва сдерживаемая злость. — Она — бастард. У неё нет ни чести рода, ни силы.

— Я солидарен с братом, Ваше Святейшество, — коротко кивнул Виктор, отметив, что взгляд отца сместился в его сторону.

Патриарх не стал отвечать сразу; медленно вдыхая дым от сигары, он переводил взгляд с одного сына на другого. Ему было понятно, что их раздражение зреет не только из-за сестры, но и из-за его решения когда-то сохранить ей жизнь. Банальная детская ревность, прошедшая через года.