Алина задумчиво посмотрела в свою чашку, наблюдая за тихо поднимающимся паром.

— Это было непростое решение, но, видимо, другого выхода не было, — тихо произнесла она.

Решение, как раз таки, было очень простым. Убей или умри — выбор совсем невелик, если, конечно, не вдаваться в детали. Но эти мысли я решил придержать при себе, лишь коротко кивнув на слова подруги.

— Они не оставили нам выбора, — вместо меня решил ответить Степан, аккуратно наливая себе напиток. — Пожарские не хотели отступать, да и прощать им содеянное никто не собирался.

— А князь Пожарский? Он жив? — после небольшой паузы полюбопытствовала Алина.

— Надеюсь, нет, — качнул я головой. — Он был в доме, это точно. И выбраться из него, насколько это нам удалось проконтролировать, не смог. Думаю, завтрашним утром на приёме у императора этот вопрос однозначно прояснится.

Слова прозвучали негромко, но твёрдо. В помещении возникла тишина, нарушаемая лишь стуком столовых приборов. Было ясно, что никто из присутствующих не жалел вражеский для нас род, просто эта информация ещё не уложилась в их мозгу.

После очередной небольшой паузы, бросив в мою сторону короткий взгляд, тишину нарушила Алиса.

— Наш лекарь просил передать, — негромко начала она, обращаясь ко мне, — что он настоятельно советует осмотреть Викторию врачам в больнице. Говорит, лучше показать её специалисту ещё раз, на всякий случай.

Бросив короткий взгляд в сторону Светлицкой, я коротко кивнул, а затем, задумавшись, произнёс:

— Так он же сам лекарь. У него что-то… не получилось? — с трудом подобрал я слово.

— Просто Фёдор Андреевич больше специализируется на органах, — вместо Алисы принялась отвечать Маша. — Оно, в целом, у неё и так, конечно, всё заживёт. Просто чтобы не растягивать этот процесс, он из лучших побуждений советует заглянуть к коллегам. Перестраховывается, в общем, — улыбнулась под конец Морозова.

— Хорошо, мы прислушаемся к совету, — коротко кивнув, ответил я.

Обед проходил в тёплой атмосфере: голодные после наших ночных дел, мы с удовольствием оценили заботу девчонок. Стёпа, увлечённый обществом Маши, едва ли обращал внимание на общую беседу, шептался с ней и то и дело улыбался. Алина и Алиса внимательно слушали нас с Максимом, время от времени поглядывая на Викторию, которая по-прежнему хранила молчание, её лицо оставалось непроницаемым.

Когда разговоры стали постепенно затихать, я понял, что пришло время уходить. Поблагодарив всех за гостеприимство, я поднялся из-за стола.

— Спасибо, вам за помощь, — произнесла Виктория, поочерёдно оглядывая каждую из девушек. — Если когда-то я смогу отблагодарить вас за эту заботу, просто дайте знать.

— Были рады помочь, — ответила Алиса с мягкой улыбкой.

Кивнув Максиму и Стёпе, которые решили остаться в гостях ещё ненадолго, я следом отдал ментальный приказ демонам меня с Викой отсюда вытаскивать.

— Ты как? — негромко бросил я, повернув голову в сторону Виктории.

Девушка коротко меня оглядела и, болезненно улыбнувшись, произнесла:

— Лучше, чем вчера, — ответила она. — Побаливает нога немного.

— Сейчас с этим разберёмся.

Больница встретила нас ярким светом и какофонией самых разных звуков, лишь изредка прерываемых кратковременной тишиной и мягкими голосами персонала. На сделанной из светлого дерева двери, возле которой мы на мгновение зависли, висела стандартная для таких мест табличка.

«Лекарь. Сазонов Лев Григорьевич».

Коротко постучав и убедившись, что внутри никого кроме врача нет, я, пропуская Викторию вперёд, шагнул внутрь.

Интерьер кабинета сразу выдавал его хозяина — человека с любовью к простоте и порядку. Полки, аккуратно нагруженные справочниками и медицинскими томами, выстроились в строгие ряды, как солдаты на параде. Лампа на массивном деревянном столе мягко освещала просторную комнату, создавая атмосферу, в которой свет и тени переплетались в спокойном, умиротворяющем танце. За столом, погружённый в работу, сидел мужчина. На вид ему можно было дать лет пятьдесят — седина уже появилась на висках, а во взгляде, несмотря на мягкие черты лица, сквозила сдержанная строгость. Окинув нас поверх очков внимательным взглядом, он жестом указал на два стула напротив.

Не теряя времени, я достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил его на стол перед Сазоновым.

— Тут девушка недавно с лестницы упала, — начал я спокойно. — Ногу ушибла и руку тоже. Осмотрите её, пожалуйста. Хотелось бы убедиться, что с ней всё в порядке.

Лекарь, не меняясь в выражении лица, взял конверт, чуть приоткрыл его, затем снова посмотрел на меня и с лёгким недоумением произнёс:

— Здесь больше, чем нужно. Полагаю, это надбавка за конфиденциальность?

Не переставая изучать лекаря взглядом, я лишь молча кивнул. Врач немного завис, явно задумавшись, а затем, выдерживая мой взгляд, промолвил:

— У меня потом не будет проблем?

— Если будет соблюдена оплаченная конфиденциальность.

Аккуратно убрав конверт, мужчина поднялся с места и направился к кушетке у стены, вежливо приглашая Викторию на неё прилечь. Светлицкая молча заняла указанное место, осторожно вытягивая повреждённую ногу.

Сазонов, словно погружённый в раздумья, не спеша сел рядом на стул и принялся за осмотр. Едва касаясь тела девушки, он водил руками на расстоянии, будто ловил импульсы, исходящие от кожи, и, казалось, точно знал, где скрываются оставшиеся повреждения.

Осмотр занял больше времени, чем ожидалось, но я терпеливо сидел на соседнем стуле, со стороны наблюдая за происходящей магией. Пальцы лекаря легко скользили сначала над ключицей и рукой девушки, следом медленно сползая к её ноге. Едва заметные искры магии растворялись, только появившись, будто скользящий по воде свет.

Наконец он поднялся с места и, развернувшись, перевёл взгляд на меня.

— Нога ещё восстанавливается, — спокойным голосом произнёс лекарь, — перелом был серьёзный, но исцеление идёт как надо. Лекарь, работавший над вашей сестрой, проделал отличную работу, — затем он немного задумался, оглядев Викторию, и добавил: — Давайте я ещё немного усилю процесс. Не помешает и в эту сумму точно входит.

Не дожидаясь моего ответа, Лев Григорьевич вновь сел на стул и завис с вытянутыми руками над ногой княжны. Магия вновь ожила под его пальцами, искрясь мягкой, невидимой волной.

— Всё. С сеансом закончили, — через десяток минут заключил Сазонов, после чего поднялся с места и направился к своему месту.

Поблагодарив лекаря и с ним попрощавшись, мы вышли из кабинета в больничный коридор. Редкий шум голосов смешивался с детским плачем, разносившимся эхом по помещениям. Проходившие мимо беременные женщины, одетые в различные домашние халаты, придерживали животы, неторопливо перемещаясь от одной двери к другой.

На ходу отмечая все эти детали, я невольно пришёл к одному единственному выводу. Бесы, явно стараясь сократить время, вместо обычной больницы перенесли нас в роддом.

Узнав об этом, отвечающий за крайнее перемещение Аластор, виновато ответил:

«Господин, это здание первым попалось нам на пути. Я проверил, тут был лекарь. Решил, что этого будет достаточно».

Вслух я смеяться не стал, но мысленно удержаться от рвущейся усмешки всё же не смог, поражаясь его безупречной логике.

«Ничего, Аластор, не беспокойся», — ментально произнёс я. — «Переноси нас обратно во дворец. Только на этот раз ничего не перепутай».

Следом я взглянул на Викторию, которая, очевидно, тоже всё прекрасно поняла, но как истинная аристократка, виду подавать не стала. Княжна вообще выглядела довольно странно. Я бы даже сказал, страннее, чем обычно. Девушка несколько раз молча меня оглядывала, слегка приподняв брови, и следом вновь отводила взгляд, будто смирившись с особенностями нашего путешествия. Я, уже привыкший к особенностям скромного и молчаливого поведения Светлицкой, косился на её ногу, с удовлетворением отмечая, что идёт она намного увереннее, чем два десятка минут назад. Чувство вины за случившееся понемногу отступало.