Ребята начали собираться на занятия, поднимаясь из-за стола и собирая свои вещи.

Мы с Викторией проводили их взглядом, и вновь остались наедине. Я заметил, как княжна слегка вздохнула, её взгляд внезапно стал задумчивым, а пальцы нервно перебирали край салфетки.

— Алексей, можно кое о чём с тобой поговорить? — её голос прозвучал тише обычного, с едва уловимой ноткой неуверенности.

— Конечно, — кивнул я, отпив из своего стакана и отставляя его немного в сторону.

Княжна вздохнула, опустив взгляд на стол. Её плечи слегка поникли, а в глазах мелькнула тень сомнения.

— Я хотела поговорить о нашей… ситуации, — начала она, осторожно подбирая слова. — Ты сделал для меня очень много. Спас тогда и продолжаешь помогать сейчас.

Я внимательно смотрел на неё, замечая, как её пальцы нервно сжимают салфетку.

— Я не хочу быть обузой. Не могу просто жить в твоём доме и ничего не делать.

В глазах Виктории читалось искреннее беспокойство и волнение. Я неожиданно для себя почувствовал тёплую волну сочувствия.

— Попробуй успокоиться, — мягко произнёс я, стараясь встретиться с её взглядом. — Всему своё время. И я, к слову, и не думал на тебя давить или чего-то ждать в ответ.

Девушка наконец подняла глаза, в них блестели отблески решимости и одновременно неуверенности.

— Позволь мне как-то тебе помогать. Я могу взять на себя часть дел по дому, помочь с организацией бытовых вопросов, или, например, даже с Темногорском. Я не хочу просто сидеть сложа руки.

Такая искренность и желание внести свой вклад не могли не вызывать у меня уважения.

— Знаешь, у меня как раз есть для тебя кое-что, — сказал я, ощущая, как на лице появляется загадочная улыбка и одновременно с этим подступает волнение.

Княжна посмотрела на меня с лёгким недоумением, её брови слегка приподнялись.

— Что именно?

Оглянувшись по сторонам, я убедился, что никто не подслушивает. Затем достал из внутреннего кармана пиджака сложенный листок и аккуратно положил его перед девушкой.

— Вот, взгляни, — произнёс я, кивнув на бумагу.

Виктория с удивлением посмотрела на листок, затем снова на меня.

— Открой и прочти, — добавил я, стараясь сохранить интригу.

Светлицкая, хотя теперь таковой её называть будет уже неправильно, осторожно развернула бумагу, её пальцы слегка дрожали. По мере того как она читала, на её лице сменялись разные эмоции: сначала любопытство, затем недоумение, потом шок. Глаза девушки расширились, а дыхание участилось.

— Всю последнюю неделю мои демоны ощущали от тебя эманации странной энергии. Лёгкие, едва заметные всплески стихии, судя по их описанию, — начал я тихо, наблюдая за реакцией княжны. — Раньше этого не было — мы предполагаем, что твой артефактный крестик подавлял её, но теперь его сила угасла. Ты, может, не знала, но такие вещи нужно постоянно подзаряжать. В общем, твой дар начал проявляться.

Виктория вновь подняла на меня взгляд, в её глазах читались одновременно удивление и надежда.

— Ты хочешь сказать…

Я кивнул, улыбаясь успокаивающе.

— Да, Вика. Перед тобой тест ДНК, согласно которому можно с девяносто девяти процентной вероятностью утверждать, что ты такая же как и я Черногвардейцева.

Девушка замерла, её губы приоткрылись от изумления.

— Поверить не могу… — прошептала она дрогнувшим голосом.

Вика часто заморгала ресницами, изо всех сил сдерживаясь, но в итоге не выдержала, и из её глаз одна за другой покатились слёзы. Хотелось, конечно, сообщить о такой новости где-то в другом месте, но вышло как вышло.

Я наклонился чуть ближе, положив свою ладонь Вике на руку, и медленно ответил, стараясь спокойным тоном смягчить новость.

— Да, я и сам был, мягко скажем, удивлён такому повороту судьбы.

Особенно комично в эту секунду было вспоминать то, как началось наше с сестрой знакомство в одном из учебных кабинетов университета месяц назад…

Мягкий бриз, насыщенный ароматом соли и свежести, доносился с бескрайних морских просторов, заполняя всё вокруг ощущением умиротворения. Я устроился в раскладном кресле под тенью высокой пальмы, наслаждаясь прохладой её широкой кроны. Ветви плавно покачивались в такт ветру, создавая мелодичный шорох, который сливался с шумом прибоя и пением далёких… птиц? Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, рисовали на песке причудливые узоры, заставляя мир казаться сказочным и нереальным.

Рядом, в тени, стоял небольшой мини-холодильник, наполненный прохладительными напитками и свежими фруктами. Неподалёку разносился негромкий, но оживлённый шум: десяток «маленьких» ежат сновали по мягкому песку, оставляя за собой забавные следы. Они бегали, переваливаясь с боку на бок, тыкались влажными носами друг в друга, словно обмениваясь секретами, и время от времени останавливались, чтобы фыркнуть или почесать мордочку крохотной, на фоне своих родичей, лапкой. Их иголочки поблёскивали на солнце, создавая впечатление, будто по песку бегают маленькие живые звёздочки.

Чуть поодаль виднелся Боба — гигантский ёж, чьи переливающиеся иглы-пики на солнце отливали стальными и изумрудными оттенками. К огромным габаритам его туши невозможно было полностью привыкнуть: колючий возвышался над песчаным полем, словно древний страж этого мира, наблюдая за всеми с невозмутимым спокойствием.

Нах-Нах, по сравнению с Бобой, всё ещё казался подростком, хотя и спешно догонял отца по всем параметрам. Он суетился вокруг своих сестёр, издавая разнообразные визгливые звуки, которые для окружающих всегда казались непонятным писком. Но его сёстры терпеливо слушали, иногда посматривая на него с нежной снисходительностью, будто прекрасно понимая, что этот бесконечный поток шума — всего лишь его способ выразить любовь и заботу. Забавно было всё-таки за ними наблюдать, когда вся разросшаяся семья собиралась вместе.

Тем временем, передо мной, на двух простых табуретках, возвышались артефактные камни — удивительные творения природы и человека. Минералы были огромными, размером почти с футбольный мяч каждый, в форме классического бриллианта с идеальной огранкой, что однозначно подразумевало кропотливую работу искусного мастера. Причём, скорее всего, мастер с обоими камнями работал один и тот же.

«Ох и нелегко же мне они достались… особенно первый», — пронеслось в голове, одновременно со вспыхнувшими воспоминаниями о жестокой битве на горе во время Зарницы.

Их поверхность сияла зеркальным блеском, словно отполированная до совершенства невидимой рукой мастера. Глядя на них, можно было ощутить, как они притягивают взгляд, завораживая своей красотой и таинственностью.

Каждый камень казался уникальным и неповторимым и одновременно с этим по форме схожим с соседним как две капли воды. Их цвет переливался от глубокого сапфирового до яркого аметистового, а внутри, под гладкой поверхностью, словно текли жидкие реки света. Солнечные лучи играли на их гранях, создавая иллюзию того, что внутри заключён целый мир — бескрайние просторы, дремлющие под покровом магии. Иногда из глубин камней пробивались слабые огоньки — красновато-оранжевые всполохи, напоминающие отблески далёкого костра или угасающей звезды.

Но главная их загадка заключалась не только в размере и необычном свечении. После того как я поставил их рядом, поверхность артефактов будто ожила: она стала слегка пульсировать, чем-то напоминая дыхание спящего существа. Казалось, что камни реагируют на присутствие друг друга, а также откликаются на мои мысли и эмоции.

«Боба», — мысленно бросил я, не отрывая взгляда от артефактов.

Гигантский ёж приподнял свою массивную голову, его глаза — два огромных багровых шара — медленно скрестились на мне. В них отражались отблески солнца и переливы огня.

«Открывай портал, дружище. Домой пора».

Колючий послушно направился в мою сторону, остановившись в десятке метров. Его иглы зазвенели, как металлические струны, испуская неприятный звон, который тут же растаял в воздухе. В следующую секунду пространство передо мной начало меняться: воздух задрожал, словно раскалённый над огнём, а затем разверзлась мерцающая рамка портала.