— Вы можете определить пол? Женщина это или мужчина?

Она наклонилась, чтобы рассмотреть останки получше.

— Утверждать под присягой я бы не стала до более тщательного осмотра, но, по-моему, это женщина.

Я посмотрела в пустое небо, представляя ванную комнату, в которой, по всей вероятности, и умерла эта женщина, и достала из кейса фотоаппарат. Под ногами хлюпала холодная вода. Перчик и его проводник уже стояли у бывшего входа, а с разных сторон к нам подходили агенты — известие о находке успело облететь весь котлован. Я вспомнила о Спарксе. Все здесь казалось мне бессмысленным, за исключением того, что в ночь пожара в особняке находилась женщина. Я боялась, что и его останки могут быть где-то рядом.

Агенты уже окружили находку. Кто-то принес пластиковый мешок. Я развернула его и сделала несколько фотографий. Плоть приварилась к стеклу, и их еще предстояло разъединить. Сделать это можно было в морге, поэтому я попросила собрать и окружающий тело мусор.

— Мне понадобится помощь. Давайте принесем носилки и несколько простыней. Надо позвонить в местную похоронную службу. Дальше. Нам потребуется фургон. Осторожнее со стеклом. Положить ее надо не переворачивая, лицом вверх. И поменьше нагрузок на тело, чтобы не сломать кости и не порвать кожу. Так... хорошо. Теперь откройте пошире мешок. На всю ширину.

— Не пройдет.

— Может, попробуем обрубить стекло по краям? — предложила Макговерн. — У кого-нибудь есть молоток?

— Нет-нет. Давайте просто накроем ее. — Я отдала еще несколько указаний. — Накиньте это на нее и подложите по краям. Берегите руки. Все в рукавицах?

— Да.

— Те, кто свободен, посмотрите вокруг. Возможно, где-то здесь есть еще тело.

Ожидание раздражало, но наконец два агента принесли носилки и пару синих простыней.

— Хорошо. Сейчас попробуем поднять ее. На счет три.

Четыре человека расположились по обе стороны от тела. Под ногами хлюпала вода, подошвы скользили, так что сохранить равновесие было трудной задачей. К тому же удержать мокрое и острое стекло, которое могло прорезать рукавицы, оказалось не так легко.

— Начинаем. Раз, два, три. И...

Мы положили тело на носилки. Я накрыла его простынями и потуже затянула ремни. Мелкими, осторожными шажками, стараясь не поскользнуться, мы направились к тому месту, где когда-то был вход. Полностью сосредоточившись на нашей страшной ноше, я поймала себя на том, что даже не слышу не прекращающегося вот уже несколько часов гула насосов и генератора. В нос бил запах горелого мяса и смерти, гниющей ткани, продуктов и всего прочего, что сгорело в доме Кеннета Спаркса. День быстро сменялся сумерками, и я чувствовала страшную усталость. Руки и ноги почти совсем онемели от напряжения и холода. Даже дышалось с трудом.

Мы опустили тело на землю. Оставшиеся в котловане уже возобновили работу. Я отвернула простыни и долго смотрела на жалкие, изуродованные останки человеческого существа, потом открыла алюминиевый кейс и достала фонарик и лупу. Стекло вплавилось в голову на переносице, в волосах смешались обрывки какого-то розоватого материала и пепел. Вооружившись фонариком и лупой, я внимательно осмотрела сохранившиеся участки плоти и, к немалому своему удивлению, обнаружила в обуглившихся тканях левой височной области, на расстоянии примерно одного дюйма от глаза, то, что больше всего напоминало кровоподтек.

— Нашла что-нибудь? — спросила незаметно подошедшая Люси.

Я подняла голову и увидела приближающийся к нам синий фургон похоронной службы.

— Наверняка сказать сложно, но, похоже, у нее кровоподтек на левом виске. Впрочем, не исключено, что это десикация, возникающая при разрыве кожи.

— Ты имеешь в виду разрыв кожи от огня?

— Да. Плоть сваривается и расширяется, разрывая кожу.

— Примерно то же самое происходит, когда готовишь в духовке цыпленка.

— Верно.

Повреждения кожи, мышц и костей часто ошибочно принимают за результат насилия, хотя на самом деле они являются следствием воздействия огня. Люси опустилась на корточки рядом со мной.

— Ничего больше не подвернулось? — спросила я. — Надеюсь, других тел нет?

— Пока нет. Скоро уже стемнеет, так что нам ничего не остается, как поставить ограждение. Завтра с утра продолжим.

Вышедший из подъехавшей машины мужчина в полосатом костюме натягивал латексные перчатки. Потом достал складные носилки и опустил ножки.

— Начнете сегодня, док? — спросил он, и я поняла, что уже видела его где-то раньше.

— Отправим ее в Ричмонд, а начну я утром.

— В последний раз я видел вас после перестрелки у Мозера. Та девушка, из-за которой они стрелялись, так и не успокоилась. Как бы снова чего не случилось.

— М-м... — Я кивнула, смутно припоминая что-то. Сколько их было, перестрелок и девушек, из-за которых вечно возникают неприятности. — Спасибо за помощь.

Мы подняли тело, ухватившись за края плотного винилового мешка, перенесли его на носилки и задвинули их в кузов. Мужчина захлопнул заднюю дверцу.

— Надеюсь, это не Кеннет Спаркс, — сказал он.

— Личность пока не установлена.

Он со вздохом уселся на водительское место.

— Ладно, но вот что я вам скажу: мне плевать, что там о нем болтают. Кеннет Спаркс был хорошим человеком.

Провожая глазами отъезжающий фургон, я почувствовала на себе взгляд Люси. Она дотронулась до моей руки.

— Ты устала. Почему бы тебе не переночевать здесь? Утром я доставлю тебя в Ричмонд на вертолете. Если обнаружим что-то еще, сразу же дадим знать. Какой смысл топтаться на пепелище?

Впереди меня ждала трудная работа, и разумнее всего было бы вернуться в город сейчас. Но, по правде говоря, мне совсем не хотелось входить в пустой дом. Бентон, вероятно, уже добрался до Хилтон-Хед, а моя племянница оставалась в Уоррентоне. Звонить друзьям было уже поздно, да и на пустые разговоры не оставалось сил. Иногда в моей жизни случаются моменты, когда я просто не знаю, что может меня успокоить.

— Тьюн уже договорилась о том, что нам выделят место получше, и в моей комнате есть свободная кровать. Так что, тетя Кей?

Люси вынула из кармана ключи от машины и с улыбкой посмотрела на меня.