— Вы — там, — тихо повторила Сонора, работая авторучкой.

— На это я… ничего ей не ответил, сообразив вдруг, что даже не знаю, с кем разговариваю. Но у меня появилось чувство, что звонит кто-то из друзей или знакомых Марка. Поэтому я, предварительно извинившись, спросил женщину, как ее зовут. Однако, вместо того чтобы представиться, она ответила, что просто проявляет участие, а потом поинтересовалась, не мучает ли меня вопрос, как погиб мой брат. Сильно ли это меня тревожит? Не тоскую ли я по нему и что думаю о его похоронах? Тогда мне показалось, что это звонит какая-нибудь журналистка. Я хотел было повесить трубку, однако ее вопросы вывели меня из себя. Она вела себя очень бесцеремонно, и я захотел все-таки выяснить ее имя и название газеты, поэтому снова спросил, с кем говорю.

— И что же она ответила? — спросила Сонора.

— Она сказала… что Марк был смелым парнем.

Сильно надавив на бумагу кончиком авторучки, Сонора прорвала страницу блокнота. На другом конце провода было отчетливо слышно тяжелое дыхание Китона Дэниелса. Вырвав порванный листок из блокнота, она начала новую страницу.

«Что же эта дама имела в виду?» — подумала Сонора. Глядя на нее, Сэм задумчиво покусывал губы, а Грубер весь застыл от напряжения, да так, что Сонора спиной чувствовала его присутствие.

— Мистер Дэниелс, вы еще не успели сменить замки на своих дверях?

— Нет.

— Почему бы вам не сделать это немедленно?

— Значит, вы думаете, это звонила убийца?

Сжав губы, Сонора произнесла спокойно и членораздельно:

— Возможно. Но возможно и то, что это была просто чья-то злая шутка — например, какой-нибудь мерзавки, получающей удовольствие при виде чужого горя.

Сэм удивленно вскинул брови.

— Мы не сообщали имя вашего брата репортерам, — продолжила Сонора, — хотя слухи имеют свойство распространяться со скоростью света. Например, мог проболтаться больничный персонал, или журналисты узнали имя по водительскому удостоверению. Простите, но ваша жена тоже могла рассказать о случившемся кому-нибудь на работе.

«К тому же еще неизвестно, какие у вас с ней отношения», — подумала Сонора.

— Не думаю, что это сделала моя жена. Она бы мне об этом сообщила.

С последним замечанием Сонора не могла согласиться. Она знала, что разводящиеся супруги способны на многое.

Внезапно голос Китона изменился:

— И вот еще что…

— Да?

— После того что эта женщина наговорила мне о Марке — ну, в смысле что он вел себя смело, — она вдруг спросила… буду ли я столь же храбрым?

Как объяснил сосед Марка Дэниелса по квартире, их дом находился в районе Чеви-Чейс, сразу же за учебным комплексом Кентуккского университета. Направив свой «таурус» вниз по Роуз-стрит, Сэм внимательно следил за мелькавшими там и тут кучками студентов, которым, казалось, было абсолютно наплевать на правила уличного движения. Сонора изучала схему их маршрута.

— На следующем перекрестке нам нужно повернуть направо. Не могу понять, Сэм, что ты здесь нацарапал. Евнис? А, Евклид… Поверни-ка тут, — сказала она, в очередной раз взглянув на схему. Заметив ресторан «У Харди» и кафе «Баскин Роббинс», Сонора почувствовала вдруг, что голодна.

— Вроде бы здесь, — пробормотала она, выглянув из машины. — Нет. Это «Каса-Гальван», мексиканский ресторан, о котором он упоминал. Разворачивайся, мы проехали.

В этой части города университетские здания соседствовали со зданиями старой застройки и коммерческими предприятиями. Квартира, которую снимал Марк, находилась в доме из розовато-красного кирпича, с одного боку которого свисала старая, почерневшая от времени пожарная лестница. Сэм припарковался около соседнего строения, с трудом втиснув свой «таурус» между пикапом и потрепанным «карман-гиа».

— Мне кажется, Сэм, что Лексингтон как раз такой городишко, в который твой пикап отлично вписывается, — съязвила Сонора, осторожно прикрыв дверцу автомобиля.

— Ну да, а интересно, кого ты просишь об одолжении, когда нужно подбросить дрова для камина? — невозмутимо ответил Сэм.

Сонора улыбнулась в ответ, и Сэм пропустил ее вперед — джентльмен всегда остается джентльменом. Вымощенная булыжником дорожка перед домом, в котором Марк Дэниелс снимал квартиру, вздулась и потрескалась от времени. На лужайке, покрытой густой травой, росли лишь одуванчики да несколько диких яблонь.

Сонора остановилась перед входом и посмотрела на окна. Никаких признаков жизни. Покосившиеся жалюзи, дешевые потрепанные занавески, болтающиеся ставни, одни из которых закрыты, другие открыты — все это придавало дому вид неухоженного и заброшенного жилища. Похоже, его обитатели здесь только ночевали и не оставались надолго.

Сонора посмотрела на часы. Было лишь начало седьмого. Сэм перехватил ее взгляд:

— Разумеется, еще слишком рано. Но зато можно быть уверенным, что в это время застанешь дома всех, кого нужно. Кроме того, у соседа Марка первая лекция начинается в восемь утра.

Соноре вспомнились ее собственные студенческие деньки.

— Но это не значит, что он их аккуратно посещает. Страшно подумать: ты поднял меня в пять утра, чтобы заставить ехать сюда!

«Может быть, убийца следила за Марком Дэниелсом, — подумала Сонора, — и давно знала его. Или это была случайная встреча? Хорошо спланированное убийство случайной жертвы? И почему всякий раз, когда эта незнакомка искала Марка, рядом возникал Китон Дэниелс?»

Линолеум в углу прихожей облупился и был сплошь заляпан грязными следами. Грязь была красновато-коричневого цвета и состояла в основном из отпечатков больших резиновых подошв приблизительно сорок четвертого — сорок пятого размера. «Следы в основном мужские, — прикинула Сонора. — Судя по всему, Лексингтон сполна получил свою годовую порцию осадков». Их шаги звучали несколько приглушенно на сильно потрепанной дорожке темно-коричневого цвета.

— Сэм, а какого цвета земля в парке?

— Черно-серого, мистер Шерлок Холмс.

Пока они добрались до второго этажа, у Соноры сбилось дыхание.

— Не помнишь, как зовут этого парня? — спросила она.

— Брайан Уинтроп. Двадцать три года.

— Любопытная штука — мы практически никогда не имеем дело с жителями нижних этажей.

— Это давно известный закон — как правило, в переделки попадают люди с третьих этажей.

— И они тоже используют выражение «вы там»?

Сэм горько усмехнулся:

— Я лишь то имел в виду, что именно на них почему-то постоянно сваливаются всевозможные неприятности.

Сонора подошла к двери и постучала в нее, задумавшись, сколько же времени она в общей сложности провела на чужих порогах, и как здорово было бы провести это время со своими детьми, а еще лучше — проспать. Она поманила Сэма пальцем, и тот наклонил к ней голову.

— Я бы очень хотела поговорить с тем парнем, который первым позвонил в полицию по поводу этого происшествия. Как думаешь, у нас есть шанс встретиться с ним?

— Вряд ли, черт побери! Ведь он оказался в парке Маунт-Аэри поздно вечером, в конце уик-энда, когда уже стемнело и шел дождь. Кто, по-твоему, болтается в парке в такое время?

— «Голубые»?

— Вот именно, туалетные гомики. Он исполнил свой гражданский долг и позвонил по телефону 911. Не думаю, что из него можно вытрясти что-нибудь еще.

Наконец дверной затвор щелкнул, после чего дверь со скрипом приоткрылась, но затем неожиданно застряла из-за того, что тонкий слой дерева покоробился и слегка прогнулся внутрь. За дверью послышалось невнятное бормотание и ругань.

— В чем дело?

Сосед Марка по квартире был высоким и тощим: мосластые плечи, выступающие ключицы и ярко выраженное адамово яблоко на шее. Голова его казалась несоразмерно большой для такого худого тела. Его коричневые, волнистые волосы, судя по всему, были пострижены очень давно и очень неумелым парикмахером. Кожа его была сплошь усыпана веснушками. Этот парень уже пребывал в том возрасте, когда полагается бриться ежедневно, но наверняка забывал об этом. «Интересно, это просто запущенная щетина или робкая попытка отрастить бороду?» — мысленно усмехнулась Сонора.