— Мне просто интересно узнать, у вас есть хоть капля сочувствия к этой бедной девушке?

Этот раздраженный голос принадлежал женщине, которая, судя по всему, была намного старше Вспышки.

Сонора так и застыла с открытым ртом. И правда, где же ее сочувствие к убийце?

— Призываю вас взглянуть на вещи реально. Мы обе знаем, что только мужчины убивают людей беспричинно. Уверена, что эта несчастная девушка сама является чьей-то жертвой.

Сонора наклонилась ближе к микрофону:

— Мэм, мне довелось сидеть в приемной палате «скорой помощи» рядом с двадцатидвухлетним студентом колледжа сразу после того, как его вытащили из горящей машины. Могу вас заверить, что именно он являлся истинной жертвой.

— Вы так говорите, потому что он ваш брат.

— Он не был моим братом…

Голос женщины почти перешел на визг:

— Вы еще не знаете, что эти парни сотворили с бедной девочкой. Может быть, они сами спровоцировали ее.

Сделав над собой усилие, Сонора взяла себя в руки и спокойно ответила:

— Мэм, я не собираюсь с вами спорить, но все-таки прошу вас понять, что убийца-Вспышка выслеживала свои жертвы, что она…

— Знаете, вы ведь не самая объективная сторона… хотя, кто знает, что скажете, следователь? — Голос понизился, в нем чувствовались напряжение и боль.

Сонора прикусила нижнюю губу. Судя по всему, Сельма всколыхнула темное озеро женской злобы. Причем сам случай был не более чем поводом. «Как же много в мире таких обозленных женщин», — подумала Сонора.

— И я хочу сказать — не важно, что вы думаете по этому поводу. Вам действительно трудно оставаться объективной из-за брата и всего прочего. Но вы прекрасно понимаете, что эта девушка, вероятнее всего, страдала всю свою жизнь. Может быть, ее изнасиловали. Да вы просто не знаете, что она, бедная, испытала…

«Господи, да о ком мы говорим — о тебе или о ней?» — со злостью подумала Сонора, сжав челюсти.

— Поймите, мэм, какие бы ни были у нее основания, ей никто не давал права связывать невинных людей и поджигать их. А поэтому мы просто обязаны преследовать эту женщину, словно бешеную собаку, чем и занимается в данный момент полицейское управление Цинциннати.

Голос Сиверса прозвучал спокойно и приветливо. Однако Сонора заметила, что на лбу у него выступили капли пота.

— Мы очень благодарны вам, мэм, за то, что вы нашли время и поделились с нами своими соображениями.

Сонора скорчилась на стуле и беззвучно зарыдала. А ведь похороны Стюарта она перенесла без единой слезинки, стойко выдержав взгляды и шепоток всех тех, кто наблюдал за ней, ожидая, что она все-таки надломится.

— У нас осталось время лишь на один… — начал было Сиверс, но, взглянув на Сонору, осекся. Та утерла слезы и кивнула ему. — Итак, в студии Ритчи Сиверс и наша гостья…

— Эй, подруга, это я.

У Соноры сразу же пересохло в горле. Она взглянула на Сиверса, у того округлились глаза, а со лба скатилась капля пота. Он наконец получил то, чего добивался, но, получив, не знал, что делать дальше.

— Я просто хочу попрощаться с тобой, — сказала Сельма.

Сонора нахмурилась:

— Попрощаться? Ты куда-нибудь собираешься?

Сельма рассмеялась:

— Ты все там стараешься не упустить своего шанса, не так ли?

— Зачем ты уезжаешь?

— Тебе известно, зачем. Возникли проблемы, и теперь мне предстоит кое-что разыскать.

«Похоже, намечается очередная жертва, — мелькнуло в голове у Соноры, — и эта бестия снова за кем-то охотится».

— Что тебе надо, Сельма? И что ты собираешься искать?

Долгое молчание, и наконец — медленно, одно за другим — до Соноры дошли ее слова:

— Место, которое принесет мне счастье.

— Счастье в нас самих, — подытожил Сиверс и запустил в эфир какую-то популярную песенку.

— Только не во мне, — пробормотала Сонора после непродолжительной паузы. Ей показалось, что все это происходит с ней в каком-то странном сне.

— Значит, будем выслеживать ее, как собаку? — усмехнулся Крик, потирая затылок.

— Помнится, было сказано «как бешеную собаку», — откашлявшись, поправил его Грубер. — На мой взгляд, звучит недурно.

Сержант повернул голову в его сторону:

— А вот лейтенант Эбелон не согласен с такой формулировкой.

— Ну да, ведь она все-таки человек, — согласился Моллитер.

— Выходит, что я — нет, — хмыкнула Сонора.

— Ты — не человек? — удивленно взглянул на нее Сэм.

Сонора нахмурилась. Она слишком устала и не вполне улавливала суть спора. Чувствовала она себя премерзко — спазмы в груди, дрожь в ногах, приливы жара и озноба, сменяющие друг друга, окончательно доконали ее.

— У нее был очень странный голос, вам не показалось? — спросила она.

— Ну что ж, ты специалист в этой области, — ответил Сэм. — Ведь это с тобой она постоянно перезванивается.

— Да, в этот раз мне она показалась какой-то странной… опечаленной, что ли. И голос у нее был очень низкий, почти жалкий. — Сонора посмотрела на Крика. — Вы уже говорили с доктором Фишер?

— Да, говорил, но я не понял: тебе что, жалко Вспышку?

— Нет. Разумеется, нет.

— Вот и хорошо. А это ее выступление в эфире — «пожалейте меня, маленькую» — может пригодиться, если нам удастся наконец усадить ее задницей на скамью подсудимых.

— Узнаю сержанта Крика. Это уже не просто вежливая чепуха.

— Ну-ну, ладно тебе. Так вот, Фишер рассказала мне, что существуют разные ступени как возбуждения, так и подавленности…

— И что все это значит…

— Дайте закончить. Короче, Вспышка выдохлась, и ей требуется новый толчок, чтобы как следует встряхнуться.

— Возможно, за этим она и отправилась к себе домой, — предположил Моллитер.

Сэм помотал головой:

— Вспышка, может быть, сейчас и подавлена, но в то же время она далеко не дура.

Крик пожал плечами:

— Наблюдать за домом бессмысленно — она знает, что мы там пасемся и вряд ли туда сунется.

— Так давайте зайдем в него, — предложила Сонора. — Предварительно проинформировав судью о мнении доктора Фишер.

— Они не пойдут на это, — покачал головой Крик.

Раздался стук, и в дверном проеме показалась голова Сандерс:

— Можно?

Крик засунул пальцы под воротник рубашки.

— А какого черта, по-твоему, мы здесь собрались? Не топчись там в дверях, Сандерс, давай-ка проходи.

— Она может присесть мне на колени, — предложил Грубер.

Сандерс уперлась рукой в бедро и выпалила:

— Если бы ты не лопал столько орешков в тесте, может, тогда пузо и не закрывало бы твои колени.

Видя, что Грубер ошалел от неожиданности, Сонора прищурила глаза и улыбнулась.

— Только что звонила Эшли Дэниелс, — сказала Сандерс. — К ней в офис в отделении компании «Оллстейт» недавно заходила женщина, представившаяся полицейским инспектором Сонорой Блэйр.

Сонора резко вскочила со стула:

— Что-что?

— Я попросила ее описать ту женщину. Это была блондинка невысокого роста. Миссис Дэниелс ее лицо показалось знакомым. Но она уверена, что это не Сонора Блэйр.

Крик хрустнул костяшками пальцев.

— Ты что, встречалась раньше с Эшли Дэниелс лицом к лицу, Сонора?

— Мельком.

— Это — Вспышка, — произнес Сэм.

Сандерс согласно кивнула и продолжила:

— Та женщина потребовала, чтобы Эшли Дэниелс вышла к ней для небольшой беседы. Но когда миссис Дэниелс попросила ее предъявить удостоверение личности…

— Молодчина, — прокомментировал Грубер.

— …посетительница ответила, что оставила удостоверение в куртке, в своей машине, и предложила миссис Дэниелс пройти с ней на автостоянку. Та отказалась. Тогда женщина сказала, что сама сходит за ним и вскоре вернется назад. Но так и не вернулась.

— О’кей, — заметил Крик. — Значит, она приходила за его женой. Выходит, не успокоилась.

— Нам надо послать кого-нибудь для охраны Китона, сэр.

— Да, обязательно. Мы раздразнили Вспышку, и я не хочу, чтобы смерть Китона была на моей совести.