Керман погладил свои маленькие усики, глядя на меня, как на самоубийцу, но, тем не менее, ответил, что согласен.

— Я могу быть возле тебя в качестве телохранителя, но ты же этого не хочешь.

В дверь постучали, появился малый с выпивкой. Керман посмотрел на поднос и поинтересовался, к чему здесь третий стакан.

Малый лукаво улыбнулся.

— Никогда ничего не знаешь заранее. Вдруг вы разобьете один или захотите кого угостить. Третий стакан всегда пригодится, джентльмены. Я много потерял, что раньше приходил только с двумя.

— Наливай, Джек, — обратился я к Керману, потом перенес свое внимание на малого: — Ты давно здесь? Как твое имя?

— Картер. — Он достал сигарету и закурил. — Я здесь уже десять лет. Когда я приехал, здесь было очень плохо, но война изменила все, старое полетело к черту!

Керман налил ему достаточно жидкости, чтобы в ней утопить канарейку. Малый отхлебнул немного и сказал:

— Теперь вы видите, зачем третий стакан?

Я достал четыре таблетки аспирина и запил их виски. Малый безразлично смотрел на меня.

— Ты хочешь немного заработать?

— А что нужно сделать?

— Вспомнить кое-что.

— Что именно?

Я достал бумажник, вытащил фотографию Эда и показал парню.

— Ты видел этого человека?

Он не взял фотографию, только наклонился и посмотрел на нее. Швы его брюк затрещали, но выдержали. Потом он выпрямился, поставил стакан на стол и скользнул к двери.

— Понятно, — он взялся за ручку двери. — Вы меня поймали. Флики, которые платят за выпивку, — это что-то новое. И хотя я благодарен за виски, но ничего не скажу. Я не разговариваю с фликами.

Керман сорвался с кресла, схватил малого за шиворот и швырнул на стул около меня.

— Разве у нас морды фликов? — зарычал он. — Я даже не знаю, что мешает мне заставить тебя проглотить эти слова!

— Что? Вы не флики?

Я достал двадцать долларов и положил на кровать между нами. Он с жадностью посмотрел на деньги.

— Нет, я не буду рассказывать, — он облизнулся. — Они приходили сегодня днем и все расспрашивали. Он умер, да? Мне показывали его фото и сообщили, что парень в морге.

— Итак, он снимал здесь номер?

Парень заколебался.

— Да, он останавливался здесь. Патрон не хочет, чтобы флики рылись в доме. Он сказал полиции, что не знает этого парня.

Я протянул ему банкноту.

— Налей ему, — обратился я к Керману. — Нельзя, чтобы такой хороший человек страдал от жажды.

— Вы никому об этом не расскажете? — с беспокойством спросил парень. — Я не хочу связываться с полицией и не хочу быть вышвырнутым за дверь.

— Ты меня удивляешь, — заметил Керман, протягивая малому полный стакан виски.

— Так вот, — продолжал я. — Этот парень был нашим другом. Кто-то убил его и бросил тело в океан. Мы хотим узнать, кто и почему это сделал. У тебя нет никаких мыслей на этот счет?

Малый покачал головой.

— Нет. Он снял комнату у нас около пяти часов вечера. И почти сразу же вышел и больше не возвращался.

— Он оставил чемодан?

— Да, но хозяин взял его себе. Клиент ведь не заплатил за квартиру.

— Принеси его, — приказал я.

Коридорный ошалело уставился на меня.

— Я не могу этого сделать, и кроме того, вы же обещали не подводить меня.

— Пойди и принеси чемодан, или я буду вынужден поговорить с хозяином.

— Вы?.. Сейчас?

— Да, сейчас же!

Он поставил наполовину опорожненный стакан, посмотрел на меня инквизиторским взглядом и вышел, но сразу же вернулся.

— А я получу что-нибудь сверх того, что уже имею?

— Ты получишь еще десять долларов.

Когда он ушел, Керман сказал мне:

— У тебя замечательный котелок! Как это ты догадался, что Эд здесь останавливался?

— А почему же мы здесь?.. Ну и мерзкий же тип этот Картер!

Пока он наполнял свой стакан, я достал фотографию Аниты Серф, перевернул обратной стороной и положил на кровать.

— Думаешь, он знает ее? — заинтересованно спросил Керман.

— Во всяком случае, надо попробовать. Как-никак он здесь уже десять лет.

Голова болела немного меньше, но все же чувствовал я себя не блестяще, так что пришлось проглотить еще две таблетки.

— Ты слишком много принимаешь аспирина, — Керман нахмурился. — И тебе стоит ограничить себя в выпивке на это время. Почему ты не пошел к врачу?

Вошел Картер с чемоданом и положил его на мою кровать.

— Мне нужно отнести это обратно. Я не хочу неприятностей. — Парень был очень обеспокоен.

Я роюсь в чемодане, не особенно надеясь, что найду что-то стоящее: такие чемоданы люди берут с собой на уикэнд. Но одна вещь в нем отсутствует — фото Аниты. Я собираю все обратно, запираю чемодан и ставлю на пол.

— Можешь отнести обратно, — я достаю десять долларов и кладу на кровать. — Можешь прихватить и это. Ты доволен?

Малый берет чемодан и деньги.

— Это все, что я могу для вас сделать? — спрашивает он с облегчением, готовясь покинуть нас.

Я переворачиваю фото Аниты и протягиваю ему.

— Ты видел когда-нибудь эту куколку?

Он сует деньги в карман, ставит чемодан и берет фото. Он держит его на расстоянии вытянутой руки и рассматривает, прищурив глаз.

— Можно подумать, что это Анита Гай? — неуверенно говорит он. — Это она, да? Я довольно давно не видел ее. Да, это Анита Гай!

— Кто эта Анита Гай? Что она делала? Где я могу найти ее?

— Я не знаю, где вы можете ее найти, — огорченно говорит он и кладет фото на кровать. — Вот уже несколько месяцев, как я ее не видел. Она выступала в «Брасс-Ройл». И могу вас заверить — она имела успех! Этот ее знаменитый танец в меховых перчатках, он собирал большую аудиторию!

— А где это — «Брасс-Ройл»?

— Это известная коробка на Веймар-бульваре. Я не был там с тех пор, как Анита уехала. Она не собирается вернуться, а?

Я вспоминаю залитое кровью лицо с дырой во лбу.

— Нет, — отвечаю я, — она не вернется.

На следующее утро, примерно в одиннадцать часов, я выхожу из отеля.

Ночь была жаркая, я спал очень плохо. Задремав лишь к утру, проспал до десяти часов. Керман не мешал мне. Ничто так не помогает от головной боли, как сон, считает он. Но так как голова моя все же болит и чувствую я себя отвратительно, убеждаюсь, что он, как всегда, не прав.

Наконец — после литра черного кофе и двух таблеток аспирина, подкрепленных холодным душем, — я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы начать расследование.

Я решаю вначале нанести визит не к фотографу, а в «Брасс-Ройл» и постараться разузнать как можно больше об Аните, а уже потом отправиться к Луи.

Керман настаивает, чтобы я вначале пошел к фотографу, но я стою на своем. Мне надо сделать как можно больше, пока меня не обложили со всех сторон. Интуитивно я чувствую, что вокруг фотографа опасная зона. А я верю в свою интуицию. Керман тоже всегда верил в нее, особенно когда дело касалось ставок на лошадей. И в конце концов он соглашается со мной, что лучше сначала нанести визит в «Брасс-Ройл».

Он покидает отель первым, но я не беспокоюсь: Керман достаточно опытен, чтобы не потерять меня из виду. В вопросах слежки и преследования он совершенно незаменим.

Выйдя на улицу, я спрашиваю у первого же попавшегося флика, как пройти к «Брасс-Ройл». Полисмен долго объясняет мне дорогу. Как выясняется, это в десяти минутах ходьбы отсюда.

Пока он показывает мне дорогу, я бросаю взгляд на магазин фотографа, напротив которого я стою. Кроме слабого света, внутри ничего не видно.

Я благодарю флика, между делом подумав, что полиция Сан-Франциско гораздо более любезна, чем полиция Оркид-сити, которая если и не обругает вас, то пошлет в противоположную сторону.

С виду «Брасс-Ройл» — обычная коробка, созданная для развлечений, в которой, конечно же, имеется рулетка и прочие азартные игры. Над входной дверью сверкает название заведения. Должно быть, ночью эта вывеска со светящимися буквами на черном фоне выглядит эффектно: не видно, что хром местами потускнел, да и фасад не блещет свежестью. Под аршинными буквами имеется еще одна, неровными буквами написанная вывеска-аншлаг: «Пятьдесят девушек — самых высоких, самых загорелых, самых феноменальных!»