– Срок свадьбы они приурочили ко времени проезда каравана контрабандистов, чтобы отвлечь внимание русских.

– Неужели ковры и шали представляют тут такую большую ценность? – продолжал спрашивать Вильмовский.

– Вы не ошибаетесь, благородный сагиб. Это подарок жениху от хана хунзов, – сказал Пандит Давасарман.

– Само собой разумеется, что великодушие и щедрость хана хунзов вызваны не без влияния англичан, – доверительно добавил Смуга.

– Кто же такой жених? – удивился Вильмовский.

– Жених – молодой Наиб Назар, внук знаменитого Сагиб Назара[127], – пояснил Пандит Давасарман.

– Из истории Средней Азии мне ничего не известно о нем, – сказал Вильмовский. – Каким образом он заслужил себе славу?

– Сагиб Назар был чрезвычайно дерзким памирским разбойником. Он грабил не только купеческие караваны, но нападал и на жителей сопредельных стран. Грабил и брал в ясыр даже русских киргизов, живущих в долине Великого Алатау, – сказал Давасарман, с трудом подавляя улыбку, вызванную выражением лиц спутников.

– Ну и ну, ничего себе компания, в которой нам придется гулять на свадьбе, – буркнул боцман. – Счастье еще, что нам, пожалуй, не надо будет крестить их детей...

– А этот Наиб Назар тоже занимается грабежом? – полюбопытствовал Томек.

– Во всяком случае не столь явно, как его дед, потому что ему пришлось бы столкнуться с русскими властями на Памире[128], – ответил Смуга, развеселившись не меньше, чем Пандит Давасарман.

– Не подозрительно ли, что скупые обычно англичане делают ценные подарки потомку памирского разбойника? – заметил Вильмовский.

– Что же в этом странного? Как видно, им выгодно поддерживать беспокойные элементы в стране соседа-конкурента, каким, несомненно, является в Средней Азии Россия, – ответил Смуга. – Однако нас это не касается, если мы, как правильно заметил боцман, не станем кумовьями ни той, ни другой стороны.

– Где мы встретим караван контрабандистов? – спросил Вильмовский.

– Караван отправится из Балтита, столицы хана хунзов. Ведь это он преподносит жениху свадебный подарок.

– Значит, мы идем в страну разбойников и работорговцев? Ведь хунзы и нагары, жители Канджута, держат в страхе все население гор между Афганистаном и Яркендом, – с неохотой сказал Вильмовский. Нам надо быть начеку, чтобы они не устроили нам какой-нибудь каверзы.

– Будь спокоен, благородный сагиб, мы находимся под защитой англичан, которые, завоевав Канджут, пользуются там некоторым влиянием, – вмешался Пандит Давасарман. – Я дважды пересек эту дикую страну и лично знаю Назим-Хана, властелина хунзов. Но все же нам надо быть поосторожнее.

На этом беседа была прервана, хотя Вильмовский подозревал, что Пандит Давасарман сказал не все, что ему известно о таинственной контрабанде. В задумчивости он курил трубку и со все большей тревогой смотрел на спутников, рьяно чистивших оружие.

Подготовка к дороге продолжалась три дня. Смуга и Пандит Давасарман необыкновенно тщательно осматривали снаряжение экспедиции, которое должно было им служить до самого конца путешествия. В Гилгите они купили две палатки с двойными стенками, что позволяло сохранять внутри палаток тепло, и спальные мешки, которыми пользовались участники высокогорных экспедиций. Кроме того, они взяли с собой две спиртовки с запасом топлива для них, пищевые продукты, табак, две легких кирки, три лопаты, фонари со свечами и прочую мелочь, необходимую в пустыне. Если учесть, что экспедиция была рассчитана на много дней, оснащение было довольно скромным, но Пандит Давасарман не советовал брать с собой слишком тяжелой клади. По его мнению, успех экспедиции в значительной мере зависел от быстроты прохождения через Памир и Китайский Туркестан до городов Хотана и Керии[129], расположенных у подножия хребта Куньлунь и его ответвления Алтынтага. Тяжело навьюченные лошади мешали бы быстрому маршу, тогда как в Хотане и Керии они легко могли пополнить запасы продовольствия.

По совету Смуги все участники экспедиции переоделись купцами из русского Туркестана. Вместо европейских костюмов они надели длинные меховые тулупы, плоские, круглые с меховым околышем шапки и высокие сапоги из мягко выделанной кожи. Пришлось много похлопотать, пока удалось, при помощи местного портного, переодеть рослого моряка. Новая одежда и обросшие за время пути бороды настолько изменили внешность путешественников, что Смуга от удовольствия потирал руки, предсказывая успех экспедиции.

Кроме одежды, путешественники захватили с собой по смене теплого белья и толстые валенки, весьма удобные для того, чтобы ходить в них по снегу. Привезенные из Европы личные вещи были упакованы в отдельные тюки, чтобы отослать их в Сринагар, где они должны были ждать возвращения путешественников.

Перед отъездом из Гилгита Томек написал Салли письмо. Он сообщил ей лишь о том, что после встречи со Смугой они отправляются в далекое путешествие, и она на должна беспокоиться, если от него несколько месяцев не будет вестей. Он обещал ей рассказать все после возвращения в Англию.

Проведя в Гилгите четыре дня, путешественники, чтобы не обращать на себя внимания жителей, еще до восхода солнца отправились в дальнейший путь. Они ехали вдоль берегов реки Гилгит, и через час очутились в том месте, где в нее впадает река Хунза, которую называют также Канджутом. Ханства нагаров и хунзов расположены в долинах верхнего течения Хунзы, поэтому караван направился вверх по реке. Восход солнца застал путешественников в дикой долине, со всех сторон окруженной гранитными горными массивами. Дорога, построенная англичанами после завоевания Канджута, была довольно удобна, хотя встречались места, где приходилось переправляться через ледники, сползающие с гор прямо в реку.

Чем дальше они ехали вверх по реке, тем грознее и величественнее становилась долина Хунзы. Путники часто видели на недоступных вершинах форты англичан, похожие на средневековые замки. Еще не так давно костры, горящие на вершинах гор, объявляли в этой воинственной стране о начале военных действий. Пандит Давасарман находился здесь в то время, когда англичане окончательно покорили Нагар и Хунзу. Теперь, пользуясь свободным временем, он рассказывал спутникам о действиях экспедиционного корпуса во время штурма труднодоступных позиций[130].

Путешественники остановились на ночлег вблизи форта Чаут, занятого ротой кашмирских сипаев. На следующий день, около полудня, они уже подходили к столицам двух ханств, расположенным на противоположных берегах реки. Через каждые несколько километров им встречались деревушки хунзов, окруженные стенами с башнями и бойницами. Каждая пядь земли вокруг селений использовалась под посевы. Какой же необыкновенный контраст представляли долины с их фруктовыми садами по сравнению с вершинами гор, покрытыми вечным снегом. Прежде, в неспокойные времена канджутские крестьяне ночью прятались за стены укреплений. Теперь они жили обычно не там, а рядом со своими полями в саманных домиках, без окон, с плоскими крышами. Дневной свет проникал внутрь этих домиков через большое отверстие в крыше, вырезанное в виде звезды. Во всех деревнях встречались миниатюрные мечети. Большинство тяжелых работ выполняли женщины, мужчины же сидели в тени домов и курили трубки. Почти все мужчины, и старые, и молодые, носили ганджиры, то есть длинные кривые ножи, и окованные железом палки.

Путешественники миновали Нагир, укрепленное поселение с массивными башнями, перешли через деревянный колеблющийся под конскими копытами мост на противоположный берег реки Хунзы, и направили лошадей к хорошо видимой на фоне высоких гор столице хунзов, городу Балтиту.

– Ого, видно, англичанам пришлось немало попотеть, прежде чем они покорили это разбойничье гнездо! – воскликнул Томек, увидев высоко в горах крепость.