— Я не бог. — Заметив, что Лив собирается спорить, Тор покачал головой. — Не бог. По крайней мере, все не так, как ты думаешь.

— И поэтому ты умеешь разговаривать с животными и тебя никто не может победить?

— Когда-нибудь я расскажу тебе обо всем, что случилось. — Тор вздохнул. — Но сначала я сам должен в этом разобраться. Во мне и правда что-то живет, но… это не я. Это… — Он пытался подыскать подходящее слово, но тщетно. Махнув рукой, Тор указал на город. Или на весь мир. — Я полагаю, эти демоны, Незримые… на самом деле души тех, кто построил все это.

— Древние боги? — уточнил Лив.

— Не знаю, боги они или люди, которым удалось перехитрить смерть и время. Но одно я знаю наверняка. Они злы.

— Как мама?

— Как Урд? — Тор сознательно использовал то имя, которое носила мать Лива, когда он полюбил ее. — Нет. Эта женщина больше не твоя мать, Лив. Ее тело осталось прежним, но она уже не та женщина, которая родила тебя и твою сестру. — Тяжело вздохнув, он указал на меч в руках сына. — Отдай мне оружие. — Не дожидаясь ответа, он протянул руку и, отобрав у мальчика меч, повесил себе на перевязь.

Лив открыл рот, собираясь возмутиться, но промолчал.

— Когда все закончится, Лив, я научу тебя фехтованию, обещаю. Но пока ты не умеешь обращаться с оружием, тебе лучше не носить этот меч, поверь мне.

— Потому что все закончится быстрее, если я не буду сопротивляться?

— Потому что никто не станет убивать безоружного мальчишку, — серьезно произнес Тор. — В отличие от молодого солдата с мечом.

— Но я…

— Я тебя научу, обещаю, — перебил его отец. — Но я смогу это сделать, только если ты останешься в живых. — Он встал. — А теперь возвращайся к Гундри. Я хочу, чтобы ты присмотрел за сестрой.

— Тебе повезло, что мальчик с тобой, — сказал кто-то за его спиной.

Что-то в этом голосе насторожило Тора. Предчувствуя недоброе, он оглянулся и увидел Бьерна.

— Иначе Лив был бы уже мертв. — Ярл покачивался, многочисленные раны на его теле кровоточили. Впрочем, большинство его солдат были сейчас не в лучшем состоянии.

— Что произошло?

— Локи. Он сбежал и забрал с собой Урд.

— Сбежал? — оторопело переспросил Тор. — Но как это возможно? Разве ты не приставил к нему солдат?

— Они все мертвы, как и воины, охранявшие Урд.

— А Гундри? — Сердце Тора выскакивало из груди.

— Они избили ее, но девушка жива, не волнуйся. — Ярл поспешно махнул рукой. — Но они забрали малышку.

— Ливтрасир? — охнул Лив.

— Да.

Тору показалось, что ярл обрадовался тому, что можно отвлечься и поговорить.

— Они забрали ребенка. Я не знаю, когда это случилось, но вряд ли прошло много времени. Мои солдаты преследуют их, но, если Локи доберется до порта прежде, чем мы его остановим…

«Тогда он заберет Урд и малышку на борт “Нагльфара”, — подумал Тор. — И все будет потеряно». Его ладонь сжала рукоять Мьелльнира.

— Этого не произойдет, — мрачно пообещал он. — Уведите мальчика, а потом следуйте за мной.

Лив начал спорить, но не успел он сказать и слова, как его подхватили под руки и поволокли прочь.

Подняв Мьелльнир, Тор бросился бежать. Мощный раскат грома пронесся над землей. Яркая молния взрезала небо, озарив облака, а буря преобразилась, стала чем-то иным, намного худшим, чем просто гроза, и не было уже слов, чтобы описать ее. Мьелльнир вдоволь испил крови по дороге в порт — Тор убивал каждого, кто возникал у него на пути. Молот оставлял после себя след из искалеченных тел на узких улочках города. А те, кому удалось избежать удара волшебного молота, пали под широким лезвием клинка, который Тор сжимал в левой руке. Довершали дело Бьерн и его солдаты.

Все больше и больше воинов присоединялись к Тору по пути в порт. Гром и молнии уже не прекращались, шторм бушевал на море, шквальный ветер сносил крыши домов, срывал двери и ставни и сбивал с ног любого, кто переставал сопротивляться ему хоть на мгновение или просто лишался сил, ибо был не в состоянии противостоять мощи разбушевавшейся стихии. Молнии вспарывали брюхо бурлящим на небе тучам, и уже нельзя было понять, день сейчас или ночь и есть ли разница между тем и другим.

Тор когда-то переживал подобное, и теперь все повторялось, только еще ужаснее. И если прежде он призывал бурю, чтобы защитить свою жизнь, то теперь его цель состояла в одном — убивать. Силы Тора росли, и, несмотря на бесчисленное количество ударов, которое ему довелось нанести, он не испытывал и тени усталости. И чем больше крови получал Мьелльнир, тем сильнее становился Тор. Он черпал свою мощь из крови и разбушевавшейся стихии. Каждый раскат грома умножал его неудержимую ярость, каждая молния разжигала гнев, трепетавший в его душе.

Мьелльнир калечил и убивал, проламывал шлемы и черепа, пожирал жизнь за жизнью, но сколько бы крови он ни испил, сколько бы душ ни поглотил, ничто не могло утолить жажду его магических рун. Что-то древнее, мрачное и невообразимо могущественное поднималось из глубин души Тора, било, словно зловонный черный гейзер, и это нечто заставляло Тора наслаждаться смертью и страданием, требовало все больше и больше жертв… Тор превращался в истинного бога грома, Несущего Свет, разрушителя миров. А может быть, это сама буря призвала бога, а не наоборот. Во всяком случае, то, что не удалось тысяче солдат Бьерна и его союзникам из Эзенгарда, Тор сумел совершить в одиночку. Сопротивление эйнхериев было сломлено. Организованное отступление сменилось паникой, и в конце концов Тор и Бьерн во главе неудержимого войска ворвались в порт, сметая все на своем пути. И никто не успевал спастись бегством.

И все-таки они опоздали. В окружении ставшего непобедимым войска, скорее напоминая разгневанного бога, чем человека, и нанося смертоносные удары молотом и мечом, Тор вбежал на пристань и остановился, потрясенный открывшимся его глазам зрелищем. Остатки войска Локи, поблескивая золотом брони, выстроились на набережной стеной щитов и мечей, стеной, несокрушимой для любого удара. А море за спинами эйнхериев кишело кораблями… Корма к корме, мачта к мачте — так мощные драккары вошли в гавань. Восемь, десять, двенадцать кораблей, и их становилось все больше и больше, а другие уже ждали в открытом море, готовясь занять место своих товарищей и выплюнуть на сушу все новых и новых воинов.

Сюда прибыл не просто отряд, призванный завоевать город и обеспечить плацдарм для армии. Нет, сюда приплыло все непобедимое войско Асгарда, которое пересекло океан, чтобы завоевать мир. В первый момент Тору показалось, что под оскверненными небесами больше кораблей, чем солдат в порту, и на мгновение он едва не утратил мужество. Их были тысячи. Тысячи солдат, и каждый из них был равен Тору по силам, каждый исполнен решимости отдать свою жизнь, чтобы его народ завоевал этот последний клочок плодородной земли, оставшийся в мире.

— Во имя всех богов, — прошептал Свериг. — Это конец.

Эти слова что-то пробудили в Торе… Буря утихла, гром и молнии исчезли, на миг улегся и ветер. Над портом воцарилась тишина. Все замерли, и само время затаило дыхание.

— Да, — сказал Тор. — Но не для нас.

И разверзлись врата ада.

Потрескивающие голубые огоньки на тонких паучьих лапках пробежали по бойку, и древние руны загорелись, словно сердце молота, выкованное в глубинах Хельхейма, наконец-то очнулось.

— За Мидгард! — Тор бросился вперед, одним своим видом вселяя ужас в души людей.

К нему присоединялось все больше и больше воинов. Войско, словно кулак воли, ярости и отчаянного мужества, ударило в строй эйнхериев и пробило его. И погибель врагам несла не только сталь. Молот Хельхейма разбушевался, небо разверзлось, и вспыхнула еще одна молния, взорвавшаяся в рядах противника и оставившая после себя огненный гейзер, дым и вонь горелой плоти. Шквал усиливался, ярость бури нарастала, словно пришел конец света. Возможно, так оно и было и именно в этот момент настал Рагнарек, последняя битва богов, где не могло быть ни победителей, ни проигравших, ни мертвых, ни выживших… Но Тора это не заботило. Пусть боги беспокоятся о том, что сотворила присланная ими стихия. Мьелльнир неистовствовал, дробя шлемы и черепа, меч взрезал доспехи и плоть, словно тонкую бумагу. Молния за молнией полыхали в небесах, оставляя жестокие раны на телах врагов. Над морем поднимались шипящие облака пара.