Телефон тем временем не успокаивался.

— Да кто же это такой настырный! — возмутилась Мария и, повернувшись к Алексу, сказала: — Алекс, малыш, посмотри за братом, я сейчас. Только никуда не отходи!

Алекс уверенно кивнул ей в ответ, и она, наспех вытерев руки о висящее на стене полотенце, выбежала в комнату. Звонила ее мать.

— Алло? Мам? Что-то срочное?

— Миссис Трегуна? — прозвучал в трубке чужой голос.

— Да… — у Марии закружилась голова от волнения, ведь от такой ситуации не стоило ждать ничего хорошего. — Вы кто? Где моя мама?!

— Прошу вас, не волнуйтесь. Она попала в аварию.

— Куда?! В какую аварию? Она жива?

— Миссис Трегуна, ваша мать, Джина Риггс, жива, но она без сознания. Ее везут в реанимацию.

— Господи! Господи! Куда именно? Она выживет? Куда ее везут?

— Мэм, ваша мать жива! Что вы еще от меня хотите? Я готов продиктовать вам адрес. Вы записываете?

Мария механически, не осознавая того, что слышит, записала адрес больницы, после чего сразу набрала номер мужа. Джозеф не ответил. «Ну же! Давай же!» — нервно бормотала она. Из детской послышалась музыкальная заставка обучающей программы, на которой Алекс изучал цифры. Она бросила взгляд в детскую — Алекс сидел за компьютером и водил пальчиком по монитору.

— Чего? — задорно спросил он, повернувшись к маме.

— Н-нет, нет, ничего…

В этот момент до нее донесся звук открывающейся двери — домой зашел Джозеф.

— Мари, что такое? — спросил муж, сразу заметив неадекватное состояние жены.

— Джозеф, моя мама попала в аварию…

— Да ты что? Она жива?

— Звонили только что из… Не знаю даже, то ли полиция, то ли скорая… В общем, мама в реанимации. Я сейчас докупаю… Ой, подожди… Алекс? Алекс! — Мария только что осознала, что Алекс сидит в детской. — Крис! — заорала она, выронила телефон из рук и метнулась в ванную.

Влетев туда, она увидела, что Крис лежит на дне наполненной до краев ванны.

— Крис! Крис! — закричала она, на подкосившихся ногах подбежала к ванной и подняла со дна неестественно обмякшее тело сына. — Крис!

В этот момент в ванную ворвался Джозеф. Глаза круглые, лицо белое от ужаса… Выхватив малыша из рук растерянной Марии, он бросился в комнату. Мария видела происходящее, как в тумане. «Давай! Давай!» — доносились до нее крики мужа, который пытался вернуть Криса к жизни. «Мария! Вызови скорую! Быстро! Мария!» — орал муж. Она смотрела на него, не в состоянии пошевелиться. «Скорую, я сказал! Он не дышит! Быстро звони!»

Мария потянулась к телефону, на автомате набрала номер, сбивчивым голосом продиктовала адрес и положила трубку. Муж, вспотевший и раскрасневшийся, делал Крису массаж сердца: «Давай, давай! Малыш, давай!»

Но ребенок не подавал признаков жизни. Как медик Мария хорошо представляла, как выглядит мертвый человек. Так же сейчас выглядел ее сын. «Не дышит!» — доносились до нее крики мужа, который, не отчаиваясь, даже и не думал переставать проводить стандартные реанимационные мероприятия. Заплаканный Алекс спрятался за телевизионную тумбу и испуганно поглядывал на нависшего над младшим братиком отца.

Последнее, что Мария запомнила перед тем, как отключиться и рухнуть всем телом на пол, были ее мысли о том, в какой именно момент люди обычно звонят в похоронное агентство.

Когда она открыла глаза, то увидела перед собой лицо Джозефа. Рядом с мужем стоял Алекс и плакал.

— Жив? Или это сон? — испуганно прошептала она. — Это же сон был?

— Жив.

— Жив?! — переспросила Мария, будто не поверив своим ушам. — Не сон то есть? Джозеф?!

Муж ничего не ответил, встал и вышел из комнаты. Мария, которая все еще лежала на кровати, бросила непонимающий взгляд на оставшегося стоять возле нее Алекса.

— Его дядя и тетя увезли. Врачи, — наклонившись к маме, прошептал мальчишка.

— Котик, солнышко, он правда жив? — Мария привстала, не переставая глядеть на сына — впервые как на взрослого человека, а не как на шестилетнего сорванца.

Алекс словно не понимал ее вопроса. Не ответив маме, он приподнял бровки, точно приготовился просить прощения, и выпалил:

— Я правда сидел с Крисом! Правда-правда! И следил за ним! А он зарычал, потому что хотел с Рычуном поиграть, а Рычуна в ванной не было! Я ему сказал: «Сиди тут и никуда не уходи», а сам побежал к нам в комнату, чтобы принести Рычуна, а там Рычуна тоже чего-то не было! А потом включилась музыка на компьютере, и я хотел ее выключить, сел за компьютер… И, наверное, забыл про Криса!

Мария все так же испуганно смотрела на старшего сына: она, взрослая женщина, мать двоих детей, да к тому же и врач… как дура, как полная идиотка оставила годовалого ребенка в ванне с водой! А Алекс сейчас перед ней еще и оправдывается!

Она погладила сына по голове, встала с кровати и быстро, насколько могла, пошла в спальню. Джозеф стоял у окна, широко расставив руки на подоконнике.

— Джозеф, — аккуратно коснулась Мария спины мужа, — куда его увезли?

— На почту, — язвительно прошипел муж. — Ты отдаешь вообще себе отчет в том, что еще бы секунда… Нет! Доля секунды — и его бы сейчас везли совсем в другое место?

Муж был явно зол на Марию. Она разрыдалась, вцепилась в него руками, но он ее даже не обнял.

— Я так виновата, — сквозь всхлипывания шептала она.

— Ты же ведь вроде не дура, Мари… Ну оставить ребенка в ванне, бросить его на Алекса… Это как понимать? Мальчишка чуть отвлекся, о чем-то своем подумал, и вот уже через минуту у него голова другим занята! Ему же только шесть!

— Знаю, все знаю! — она подняла на него заплаканные глаза. — Я ведь не собиралась с подружкой трепаться — хотела просто сказать маме, что перезвоню, чтобы она не названивала! А там, на том конце… Вот я и сама отвлеклась. А ты говоришь — шестилетний! Мне сказали, что мама попала в аварию… Джозеф, поехали в больницу!

— К маме?

— Да нет же! К Крису, естественно! — воскликнула Мария. — Я должна быть там, с ним! Почему ты не поехал?

— А ты как себе это представляешь? Я должен был бросить Алекса одного дома, пока его мама валяется без сознания? Сейчас поедем. Иди попроси Алекса одеться.

Уже через день Криса и Марию выписали. За всю дорогу, пока семья ехала из больницы домой, никто не проронил ни звука. Джозеф, все еще таивший то ли обиду, то ли злобу на Марию, был внешне спокоен и полностью сосредоточен на дороге. Алекс полулежал в своем кресле на заднем ряду сидений, крутил в руках кубик Рубика и время от времени хмыкал. Сидящая между сыновьями Мария не отрывала взгляда от кресла, в котором посапывал Крис. Всю дорогу она держала на его животике свою руку — ей было страшно, что если физический контакт с сыном прервется хоть на секунду, то опять случится что-то фатальное.

Надо заметить, что произошедшее не сделало Марию чокнутой мамашей, не отходящей от ребенка ни на шаг. Крис рос исключительно самостоятельным мальчиком, и любимым его выражением было: «Нет, я сам».

В школе Крис демонстрировал блестящие способности к математике — в девятилетнем возрасте, пока его одноклассники в рамках школьной программы пытались осилить уравнения с одной переменной, Крис самостоятельно рисовал координатную плоскость и сам сочинял себе задачки. Его одноклассница, Амира Мейер, испытывавшая трудности с точными науками, попросила Криса позаниматься с ней математикой, на что тот с радостью согласился.

— Вы еще не целовались? — с нескрываемым интересом спросил Криса его одноклассник и лучший друг Кеннет, когда они с Крисом дома у Кеннета играли в приставку.

— Ты что, дурак? — ответил Крис. — Нет, конечно!

— Так поцелуй ее! А потом пацанам расскажешь!

— Мне мама говорила, что лучше всего с девочками встречаться не раньше шестнадцати лет, а нам еще и десяти нет. А то учиться плохо будешь!

— Все твоя мама выдумывает! — протянул Кеннет. — Я на твоем месте уже поцеловался бы с ней! В губы!