— Эй, приятель, да что с тобой? — встревоженно спросил старший брат.

Крис не ответил. У него стало болеть в висках и носовых пазухах, и он почувствовал, что готов расплакаться. Молодой человек вышел из комнаты и быстрым шагом, почти бегом, отправился в ванную, и как только закрыл за собой дверь и включил воду, то разрыдался. Чем больше он всхлипывал и трясся, тем сильнее текли слезы, даже и не думая останавливаться. Крис сел прямо на холодный пол, закрыл лицо ладонями, подогнул колени и рыдал, рыдал, рыдал. Минута, другая, третья, — а слезы хлещут из глаз все сильнее, все больнее сжимает он пальцами свое лицо, словно хочет сорвать его, как маску, все тяжелее ему дышать в этом приступе, в этих спазмах, которые заключили его легкие в замок и не позволяли им расправиться и получить хотя бы небольшую порцию кислорода. Крис напрягся, широко открыл рот, с большим усилием набрал полную грудь воздуха и только тогда совладал с собой. «Получается, что раз шарфик появился еще до того, как мы съехались, то она все это время изменяла мне? С Алексом? А вдруг Мия не моя… Нет, не может быть. Мы с Алексом не похожи, а дочь — моя копия. Теннис… Два раза в неделю! То есть они трахаются как минимум дважды в неделю! Это восемь раз в месяц! Это больше, чем у нас было за полгода! Плюс видятся в медицинской школе. Наверняка он трахает ее еще и там, в какой-нибудь пыльной подсобке… А у нас секс последний раз месяц назад был! Господи, за что!»

На Криса внезапно накатила волна, и он кое-как успел подняться на ноги, прежде чем его вырвало. В дверь ванной постучали: «Крис! — донесся голос жены. — Ты как там? Жив?»

Он стоял у раковины, глядя в зеркало на свое измученное бледное лицо и на глаза, воспаленные от той истерики, которая только что накрыла его.

«Две минуты», — сухо, спокойно ответил молодой человек и взял в руки зубную щетку.

— Тебя вырвало? — спросила Криса Амира, когда тот наконец-то вышел из ванной.

Он ничего не ответил, молча пройдя мимо дивана, на котором сидели Алекс и Амира с дочерью на руках. Лицо Криса не выражало эмоций и было таким ровным, будто это было лицо не человека, а фарфоровой куклы.

— Дружище, ты в порядке? — услышал он вопрос Алекса, но не обернулся, а пошел дальше, к выходу.

— Крис! — испуганно окрикнула его жена. — Ты уходишь? А как же мой день рождения? Ты придешь вечером? Родители обещали быть! И Марта, и потом…

Не дослушав жену, Крис негромко хлопнул дверью, дошел до припаркованной на противоположной стороне дороги машины и уехал. Он нащупал в кармане свой мобильный и, стараясь не отводить надолго взгляд от дороги, стал искать в Интернете телефонный номер. «Да, добрый день, — вежливо сказал он в трубку, — я бы хотел записаться на прием к доктору Каравалья. Дэн… Дэн Джексон. Джексон, да. На сегодня, прямо на сейчас. Нет, простите, завтра не могу, у меня срочно. Пожалуйста, у меня срочно! У меня острая боль! Нет, только к нему, мне его рекомендовали! Пожалуйста! Спасибо большое! Я скоро буду! Спасибо! Очень признателен!»

Крис недолго сидел в очереди, когда ассистент доктора Каравалья вызвала его: «Мистер Джексон? Дэн Джексон?»

Крис зашел в немного затемненный кабинет, где за небольшим белым рабочим столом сидел приятной наружности молодой врач и что-то записывал в толстый прошнурованный журнал. «Одну секунду, будьте так добры», — не отрываясь от записей, вежливо обратился он к Крису, который остался стоять возле двери.

— Так, приступим! — наконец встав из-за стола, доктор жестом указал Крису на кушетку.

— Хорошо, — неуверенно сказал парень, усаживаясь поудобнее.

— Секретарь сообщила, что вы приехали ко мне с острой болью. Давайте посмотрим, — приближаясь к Крису с каким-то небольшим металлическим инструментом в руках, мягко сказал доктор. — Не волнуйтесь.

Но Крис волновался. И дело было вовсе не в выдуманной им острой боли.

— Как странно, — недоверчиво отодвинулся от Криса доктор, когда закончил осматривать пациента, — прекрасный глаз. Где вы чувствуете боль?

— В сердце, — вырвалось у Криса.

— Сэр, — еще с большим недоверием, но исключительно вежливо сказал врач, — для вас, надеюсь, не секрет, что вы находитесь в кабинете офтальмолога? У нас здесь нет кардиологии…

— Я очень вас прошу, — широко открыв глаза, тихо сказал Крис, — помогите мне… Это очень важно! Жизненно важно…

— Конечно, — несмотря на то, что доктор никак не мог понять, то ли парень его разыгрывает, то ли ошибся, то ли просто не в себе, он вел себя по-врачебному деликатно и обстоятельно. — Как вам помочь? Что бы вы хотели от меня?

— Правды…

Доктор пристально посмотрел на Криса, потом его губы дрогнули так, что на лице показалась легкая скептическая улыбка.

— Я прошу вас, — помедлив, произнес врач, — не юлить и не тратить зря наше с вами время. Пожалуйста, скажите, в чем цель вашего визита. Слушаю вас.

— Вы обещаете сказать правду?

— Я ничего, решительно ничего не буду вам обещать. Я учился на врача, а не на политика.

— Очень прошу вас… — голос Криса был слабым, но именно это, вероятно, немного успокаивало доктора и сдерживало его от того, чтобы вызвать охранника и вывести вон этого странного пациента. — Очень прошу пообещать, что скажете правду.

— Хорошо, — доктор Каравалья кивнул и, подкатив поближе круглый стул на колесиках, уселся на него, сложив руки на металлической спинке и широко расставив ноги.

— Это будет между нами, ладно?

— Если только вы никого не убили, то согласен, — ироничная ухмылка на лице доктора стала более явной.

— Спасибо. Еще раз подчеркну, что это вопрос жизни и смерти.

— Я это понял. Говорите, пожалуйста.

— Меня зовут не Дэн Джексон.

— И это, вы уж простите, я почему-то тоже понял.

— Мое имя — Крис Трегуна.

— Крис? — лицо доктора вытянулось от удивления. — Это ты? Да, точно, ты!

— Извините, я не знаю, как к вам лучше обращаться — доктор Каравалья или просто Макс.

— Доктор Каравалья, если это не доставит вам много забот, сэр, — Макс перестал скрывать иронию.

— Мне неудобно это говорить, но я, как бы это сказать, знаю про вас с Алексом.

— Про меня? С Алексом?!

— Ну, — смутился Крис, — я имею в виду, что вы были влюблены в моего брата, в Алекса.

Макс нахмурил брови, раздумывая, как ему реагировать на сказанное, но Крис явно не ждал ни подтверждения, ни отрицания.

— Я не очень понимаю…

— Подождите, — легонько приподнял руку Крис, — сейчас объясню. Вы приходили к нему часто, когда учились еще в медицинской школе. Помните? Я, в общем, подслушал как-то часть вашего разговора. Вы говорили Алексу, что любите его. Я сам слышал. Через дверь. Но это не то, почему я здесь. Не совсем то, я бы сказал. Меня интересует… Просто понимаете, я не все слышал…

— Крис, я пришел сегодня в свой кабинет не для того, чтобы обсуждать с тобой личную жизнь.

— Я не собираюсь ее обсуждать!

— Тогда задай уже свой вопрос, если он вообще у тебя есть! — ультимативным тоном сказал Макс.

— Алекс же не гей?

— Э-э-э… — протянул Макс от неожиданности.

— Мы все думали, что он гей. Все это время. И мой папа всегда был уверен, что вы с Алексом у него в комнате всякие вещи делали…

— Господи, какой ужас, — потерев ладонью лоб, улыбнулся Макс, — какой позор!

— Это, собственно, и есть мой вопрос… Он же не гей? И никогда им не был?

— Крис, — доктор покачал головой и еще раз снисходительно улыбнулся, — тебе-то зачем это знать?

— Он спит с моей женой. У меня есть железобетонные основания так считать. Без домыслов.

— Вон даже как, — улыбка в один момент исчезла с лица Макса.

— Да, — продолжил Крис, от волнения проводя ладонями по покрывалу кушетки. — И честный ответ на этот вопрос поможет мне понять, что и как делать дальше. И только вы можете мне его дать. Никто больше.

— Что ж… Алекс не гей. И никогда им не был. Для протокола, конечно, можно сказать, что один-единственный раз я позволил себе с ним немного лишнего, но совсем не в том объеме, как можно было бы подумать. Отставив в сторону формальности, могу точно сказать тебе, что твой брат не гей. Вообще.