– Прошу простить меня, герцогиня, – делая вид, что не замечает колкости хозяйки, начала Орлова, – лишь по воле злой судьбы я ступила на порог вашего дома.

Что ж, ответ тоже был хорош, а уж особо хорош был тон, которым произносились эти слова. Мне не довелось лично быть знакомым с дедушкой подопечной, но я хорошо представляю себе фразу: «Здесь будет город заложен», – с такой вот интонацией. Я посмотрел на ее лицо: действительно, Редферн не соврал, глаза, еще недавно совсем голубые, казались серо-стальными, как балтийские волны.

– Злая судьба, – понижая голос почти до шипения, повторила леди Кингстон. – И чем же она так зла?

Я вдохнул побольше воздуха, как будто готовясь шагнуть в море с утеса. Кто-то из древних заметил, что самый короткий путь – прямой, а уж куда ведет этот путь, мне предстояло сейчас узнать.

– Бетси, – начал я, – графине грозит ужасная опасность. Я вырвал Елизавету Кирилловну из лап драгун, когда ее везли в кандалах на пытку, а может быть, и на смерть…

Я отключил зрение и слух и весь превратился в голос. Уж не знаю, каким соловьем я разливался, живописуя похищение «самозванки» и заговор ее мужа, но когда зрение мое вновь включилось, на сердце у меня отлегло. Бетси Чедлэй глядела на меня обиженно, но это была родная домашняя обида, а не тот смертоносный хлад, который сквозил в словах и взглядах герцогини Кингстон лишь несколько минут назад.

– На тебя, Боже, уповаю, – прошептал я, – да не посрамлюсь я вовек.

– Вальдар, вы безумец, – печально вздохнув, произнесла Бетси обреченно. – Я знаю, когда-нибудь вы сломаете себе шею. Но не хочу, чтобы это случилось так скоро. – Сказав это, она вновь вздохнула и повернулась к Орловой. – Сударыня, раз уж злая судьба привела вас в этот дом, я полагаю необходимым разместить вас с возможным комфортом. Пойдемте со мной, я прикажу приготовить вам спальню в особняке. Спокойной ночи, Вальдар. Надеюсь, утром мы продолжим нашу беседу.

– Надеюсь, – негромко произнес я вслед удаляющимся дамам.

Слуга-француз, пережидавший бурю в спальне, робко выглянул из-за двери.

– Стели постель, – скомандовал я. – Устал чертовски.

– Да, мсье, но ваш друг…

– Ах черт. Что еще за друг в такой час?! – поморщился я, направляясь к кабинету.

Тонкий запах виргинских сигар, выбивавшийся из-под двери, я бы узнал из сотен других. У меня нехорошо заныло под ложечкой. Так капитан корабля, мучительно ведший судно сквозь штормовые волны в тихую гавань, у самого входа в нее замечает под форштевнем клыки подводных скал. Я вновь вдохнул побольше воздуха и толкнул дверь кабинета.

– Браво! Браво! Браво! – Джозеф Рассел развалился в кресле, по-американски возложив ноги на письменный стол, и пускал в потолок дымовые кольца, стараясь продеть одно в другое.

– Рад видеть тебя, Зеф, – промямлил я.

– А уж я-то как рад, ты себе просто не представляешь, – неторопливо ответил мой добрый друг голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – Послушай, брат мой, начальство тебя явно недооценивало. Ты ж у нас универсальный солдат на все случаи жизни, Рэмбо – последняя свекровь. Если у Института вдруг когда-либо возникнет вопрос, чем бы заняться, им только стоит послать тебя, и можно даже не заключать пари, проблемы будут обеспечены.

– Послушай, но… – начал было я.

– Нет, это ты меня послушай. Ты что это здесь вытворяешь?! Ты что, в сказку попал, принц недоделанный, драконоборец? Ты сегодня едва-едва не провалил глобальную резидентскую сеть. Ты знаешь, сколько в это все вложено сил, денег, времени? Сколько человеческих жизней за этим стоит? Ты знаешь, какие последствия может иметь для этого мира, да и для всех остальных, твоя сегодняшняя выходка?

– Не знаю, – честно признался я.

– Ну какого ж рожна лезешь, если не знаешь?! – Рассел сбросил ноги со стола и, встав, заходил по кабинету диким тигром. – Ладно, знаток, скажу честно, последствий этих еще никто не знает, даже представить себе не может. Так что утри слезу. Сейчас этим займутся разработчики, потом подключат отдел мягких влияний или, не дай боже, ликвидаторов. Спасибо, брат, благодаря тебе никто без работы не сидит.

Я насупился:

– В конце концов, я не просил переводить меня в оперативный состав.

– Правильно, не просил. Это я просил, чтоб ты, дорогой мой, наконец делом занялся. Ты меня под монастырь подводишь, ты это понимаешь?

Я вздохнул и промолчал. Рассел остановился и махнул рукой:

– Ладно, черт с тобой, прорвемся. Что я тебе скажу: чемодан без ручки ты себе откопал преизряднейший. Царевну твою нельзя ни здесь оставлять, ни отпускать в одиночное плавание. Придется тебе ее к Пугачеву тащить. Как именно – сам придумаешь, не маленький. Впредь будь осмотрительней. В напарники тебе даем нашего агента у Пугачева Сергея Лисиченко, тоже не бог весть что, но все же у него вторая операция. Старшим назначаешься ты. Но если завалишь дело, тебя ждет глад, мор и сорок казней египетских или сколько их там есть. Да, кстати, – сказал он, значительно смягчаясь, – от Баренса тебе привет. Операцию ему сделали, завтра-послезавтра доставят в Колонтарево. Пусть там отлеживается. Между прочим, Баренс тебя почему-то хвалит. Я ему, правда, еще не рассказывал о твоем благородном порыве. Ну да ничего, даст бог, научишься. Скажи, в этом доме есть что-нибудь выпить? В горле пересохло, как в орудийном стволе после канонады.

Обрадованный окончанию разноса, я послал слугу в винный погреб, и мы выпили за мое боевое крещение, будь оно трижды неладно.

В четвертом часу утра я вышел во двор проводить Рассела.

– А вкус твой хвалю, – похлопал меня по плечу на прощание Рассел. – Знаешь, кого освобождать. Впрочем, герцогиня тоже хороша, особенно когда не строит из себя герцогиню. – Он помахал рукой и скрылся за калиткой.

Я направился в сад и, уткнувшись лицом в развилку какого-то раскидистого дерева, стал ждать, когда земля замедлит свое вращение, потому как успеть за ней на такой скорости было выше моих сил.

– Ты привез? – услышал я в нескольких шагах от себя голос Калиостро.

– Да, ваша милость. Точь-в-точь похожа.

Глаза мои открылись сами собой. О магических способностях моего целителя я уже был наслышан и потому не слишком удивился, увидев графа в двух экземплярах, особенно учитывая количество коньяка, плескавшегося у меня в желудке. Но все же манера великого магистра беседовать с самим собой несколько настораживала.

– Она ждет в гостинице, ваша милость. Готова поступить на службу.

– Хорошо, завтра утром приведешь ее сюда. Да только так, чтобы никто не видел.

– Слушаюсь, мессир, – низко поклонился сам себе граф Калиостро. – Сделаю все в лучшем виде.

Спалось мне плохо. Мне снились Калиостры. Они в большом количестве бродили по Петербургу, беседуя друг с другом, и каждый встречный прохожий при ближайшем рассмотрении тоже оказывался великим магистром. На Дворцовой площади толпа масонов сооружала нечто вроде египетской пирамиды.

– Здесь будет дворец государыни, – интимно сообщил один из подошедших строителей.

Нет, право, соревноваться с Расселом в возможности принятия спиртного внутрь занятие препаскудное. Я заворочался в постели, пытаясь ощутить, все ли на месте. Организм ответил резкой головной болью, сдавливающей виски и заставляющей глазные яблоки вылезать из орбит. Нечего сказать, славно погуляли. Интересно, который сейчас час? Народ еще спит или я тут в рядах последних? Вопрос этот не давал мне покоя, отодвигая на задний план ударную масонскую стройку, но сил открыть глаза и добраться до часов я в себе не чувствовал.

– Как сбежала?!

– Ваше величество, вы же вчера велели перевезти ее в Царское Село, дабы иметь ее под рукой, а по пути неведомые злодеи перебили охрану и освободили самозванку.