Последняя мысль вызвала у меня кривую усмешку, но в свое кресло я опустился уже полностью спокойный: «Требуется поторопить? Ну что же, ноу проблем, поторопим…»

— Волюнд, а ты сам-то хоть понял, что сейчас произошло? — с акцентом на «что», спросил вампира, который скорчившись будто от судороги, все еще сидел на моем подоконнике.

Явно еще полностью не отошедший от шока, фон Тирд вопросительно уставился мне в лицо и кашлянув спросил каким-то больным, слабым голосом:

— Произошло? Сейчас? О чем ты..?

«Вот же черт! Да он в подвале себя чувствовал лучше!» — пораженно пронеслось в моем сознании, — «надеюсь, что не добью его, как водится, «из лучших побуждений»?!» И, вздохнув, будто перед прыжком в воду, выдал залпом все, что только что открыло мне прозрение:

— Ты так близко к сердцу принял трагедию… гмм… Тиль, потому что любишь княжну… Слышишь, Волюнд?! Ты не просто влюблен в девушку, ты любишь ее! Ты это понимаешь?!

Зрачки вампира распахнулись так сильно, что я заподозрил повторный шок и уже прикидывал, не прибегнуть ли мне к… «водной терапии», но… В этот момент с подоконника раздались какие-то хриплые, каркающие звуки, в комплекте с дергающимся подбородком, опознанные мной как смех! Впрочем, наличие шока это совсем не исключало…

— О, да! О, да! — повторял фон Тирд в коротких паузах, продолжая давиться своим жутким смехом, — теперь я это понимаю..! Я, высший вампир…. глава клана и пал… так низко, что влюбился в… в… «обращенную»!

«Угу-угу, именно та проблема, которую я и боялся больше всего!» — мысленно покивал себе головой со смесью сожаления, горечи и… злости, пожалуй. «Как там у классика? «Стереотипы мышления довлеют над сознанием», — кажется так это называется? Смысл такой — точно, но вот за точность цитаты не поручусь… А тут еще у «сознания» было достаточно времени, чтобы закостенеть в своем консерватизме и превратить «стереотипы» в «постулаты»! Однако попытаться все равно стоит!» — подумал упрямо и резко выставил в сторону вампира раскрытую ладонь:

— Стоп! А ты посмотри на ситуацию с другой позиции…

И со злой решимостью, мгновенно перемешал все факты в стройном, и казалось бы логичном, построении фон Тирда!

***

Ну, да, считается, что от перестановки мест слагаемых, сумма не меняется, но жизнь — это не арифметика, в жизни, зачастую, как раз бывает все наоборот! «Вот сейчас и проверим, тот ли это случай…» — авантюрная волна несла мой рассудок и он принялся дерзко выстраивать факты в новую логическую цепочку…

Честно говоря, успех этой моей затеи держался только на том, захочет ли мозг вампира ухватиться за ту соломинку, которую я ему предлагаю. Любовь — весьма сильное чувство и способно переиначить любые, даже самые закостенелые представления, но… Впрочем, если озираться на это вечное «но», то и начинать не стоило бы!

Мой жест «реально» заткнул вампира, истерический смех «уже» прекратился, а если судить по дикому, жадному взгляду — его сознание отозвалось на мою фразу как надо и сейчас затаилось в надежде…

— На самом деле ты влюбился в прекрасную, юную девушку, утонченную аристократку и родовитую княжну! Вспомни, в какой момент впервые ты почувствовал, что ее присутствие тебя волнует? — рассказывал я Волюнду историю его любви и холодел от страха: вдруг он вспомнить нечто совершенно иное?!

Однако взгляд фон Тирда сместился и он уже не смотрел мне в глаза, а мысленно заглядывал в прошлое и потому, как светлело его лицо, воспоминания были созвучны моим словам!

— Да, она была человеком и поэтому ты отрицал свои чувства, боролся с ними, но они уже были «тогда» и росли с каждым днем…

Я дал вампиру немного времени, чтобы закрепить нужные мне эмоции и резко сменил тон:

— А потом твой клан принялись методично уничтожать! Ты метался сначала в попытках дать отпор, а потом — спасая то, что еще можно было спасти… — глаз Волюнда зло прищурились, лоб у переносицы прорезала глубокая вертикальная морщина, а губы сжались в болезненной гримасе.

Отслеживая его мимику, я чуть ли не наяву видел отражение тех событий и да — глубоко сочувствовал его горю и отчаянию, но все же продолжал говорить:

— Потом тебя пленили и приковали к саркофагу! Они пытали тебя, чтобы склонить к сотрудничеству, но пытки тебя не сломили…

— Да-а-а… — вдруг выдохнул фон Тирд, так внезапно прерывая мой монолог, что я аж вздрогнул от неожиданности, — я не сломался, просто моя смерть оказалась бы концом для клана… Долг…

— Я помню, — успокоил я вампира, — в укромной щели ожидали возможности вылупиться десятки юных вампиров! Это была реальная возможность возродить клан и ты уступил…

— Да-а-а… — на этот раз голос фон Тирда звучал с нотками горечи, — но все переменилось, когда они озвучили детали соглашения…

— Ты опять взбунтовался?

— Мне потребовался месяц, чтобы уговорить себя вспомнить собственные аргументы!

— Вот! — я аж в ладоши прихлопнул от охватившего меня торжества и… откровенного облегчения: мое предположение оказалось верным, а остальное — это уже детали!

Что это меняло? А все! Глава клана, его сиятельство Волюнд фон Тирд не «какую-то человечку» полюбил, а такую же «сиятельную» княжну, почти ровню себе, ну-у… если отбросить расовые предрассудки. А вот пото-о-ом, по причинам ни от него, ни от княжны не зависящим, злая воля его врагов превратило девушку в низшего вампира! Значит что?! В его чувствах нет ничего унизительного. А ведь унижение — это как раз то, что может убить абсолютно любое чувство! И, подводя итог (просто вишенка на торте!), вывод из вышесказанного: отказаться от своей любви — это дать врагу победить! Фиг с ним, что они уже благополучно откинули коньки, но ведь для нынешнего времени очень важно не дать врагу умереть победителем. Вот мы и не дадим. Фон Тирд женится на княжне, возродит клан и будет счастлив вопреки всему, показав своим врагам грандиозную фигу! А что? Фига врагам, пусть и умершим — весьма немаловажная деталь любого мировоззрения, господа.

Спустя трое суток…

— Скорее, скорее, — торопил я фон Тирда и Лилли, торопясь уйти по подземелью как можно дальше, поскольку даже приблизительно не представлял, сколько нужно взрывчатки, чтобы обвалить подземный ход безопасно и возможно ли это в принципе!

Опыта в саперной деятельности я не имел от слова «вообще», а теория в таком деле вещь весьма ненадежная! Так что в данном случае я руководствовался ни чем иным, как пресловутым методом «научного тыка», ну и остатками здравого смысла! Шутка, конечно, но очень близкая к правде. Опасно близкая, я бы сказал. Ну, а что мне еще оставалось?! Вызвав для «отчита» княжны Благоверного отца Февадия, ее папаша просто не оставил нам выбора!

Начиная с того, что «отчита» Лилли просто не желала и заканчивая тем, что в этом случае, будущего с фон Тирдом у них не было от слова «вообще»! Ну какое будущее может быть у бессмертного вампира и фактически «однодневки»?! И это после того, как к всеобщей радости, целой чередой вампирских ритуалов с не хилым таким вливанием в них моей силы, ауру княжны от всего лишнего нам с Волюндом удалось почистить, а значит и ее статус значительно поднять?! Такие усилия и на ветер?! А чуть позже (к моему и, подозреваю, что и его, огромному облегчению), ко всему прочему, вампиру-таки удалось выяснить, что его чувства взаимны! Уффф! Какое счастье!

После того, как фон Тирду все же удалось убедить меня, что повторное обращение может иметь непредсказуемые осложнения для Лилли, хоть и не без огромного сожаления, но эту идею я оставил. Почему сожаление было таким большим? Просто предыдущий план на мой взгляд выглядел идеально! Посудите сами: отец Февадий возвращает княжне ее человеческую сущность, тем самым, без риска и какого-либо нашего участия, снимая и всяческие привязки на подчинение, а потом Волюнд потихонечку опять обращает ее в вампиршу и вуаля — желание княжны выполнено, ее статус в иерархии вампиров подрос, а значит я со спокойной душой могу покинуть замок в котором откровенно засиделся!