Оказывается, те, что были зелеными, перевернутые, складывались в одно единственное верное слово, от которого Демира кинуло в холодный пот. Шифр оказался до того элементарным, что он тут же выругал себя за непростительную невнимательность.
Что же делать теперь ему с этим знанием?
Альберус. Был в негодовании.
Сегодня утром он имел аудиенцию у самого Вугарда. Тот, вручая свиток и двоих сопровождающих, поведал ему о том, что до него дошли слухи, что Демир скрывает от них важную информацию об инсайдере.
Якобы, сговорившись со своими учениками, он выкрал его и прячет где-то в горах. Для этого по всему гардару не смотря на затрудненную политическую ситуацию на востоке, будут высланы несколько разведывательных отрядов с описанием предателей и предполагаемого визитера. А ему, как близкому другу надлежало пристальнее наблюдать и докладывать обо всех передвижениях Демира по территории академии. Это облегчал данный указ и развязывало ему руки. Так же следовало пристальнее следить и за другими, связанными с этим делом волшебниками. Вугард сказал, что Альберус, теперь его уши, глаза и совесть и дабы разобраться в этом деле, надо быть начеку.
«Как он мог?», вопрошал себя Альберус, идя длинным темным коридором…. «Я пытался быть ему добрым другом, а он ответил мне черной неблагодарностью! Скрыв такую важную информацию от меня, от науки, от магии, в конце концов!»
***
Вугард медленно прохаживался по кабинету, пуская в потолок белесые кольца дыма из трубки. Ситуация на востоке была полностью на контроле. Его подкрепление благополучно прибыло на место, пополнив ратов Лиарна Оргоста из Терли, и Тэола Укгаста из Норика. Пусть теперь псы подожмут свои хвосты!
Но ребята тоже молодцы, грамотно, а главное вовремя преподнесли национальную идею, сыграв на патриотических чувствах черни. «Возвращение старых, исконных земель в лоно территории людей» — чем не благая цель? И не беда, что до недавнего времени они ненавидели Оргоста за его разгульный и безнравственный образ жизни, за бессовестные траты из казны и постоянные охоты, оргии, травлю крестьян собаками и полную безнаказанность.
На общем подъеме народ кинулся в ополчение и рвался в бой. Особенно те, кого недавно по амнистии выпустили из казематов и дали в руки оружие. Эти мешкать не будут, порвут глотку любому, за хозяина, который спустил их с короткого поводка, да подкинул монет.
Тем более, псы сами не знали, что сидели на золотой жиле. Как в прямом, так и в переносном смысле. Идиоты, пасли своих вонючих овец на золотой земле!
Лиарну выгодно сотрудничать с ним, потому как технология разработки золотоносной руды, и специалисты есть только в Итиле.
Теперь и вожделенный Норидал практически под его протекторатом, а то, что Онар Тергил пытается закрепить свои позиции, так это будет не долго.
Эльфов они откинут в их долину, пусть сидят там и носа не кажут, а если полезут, то он покажет им большой национальный кулак.
Из благостных мечтаний его вывел Эроль, постучавшийся по обычаю, и зашедший без приглашения.
— У меня не очень хорошие новости, — сухо сказал он, не проходя дальше порога — У берегов эльфийской долины, наши разведчики заметили эскадру из тринадцати эльфийских линейных корранов.
Вугард удивленно воззрился на него.
— Но как? Ведь еще вчера там ничего не было, это совершенно точно!
Что, Морк всех дери, происходит? Как они так быстро успели сообразить, что затевается на востоке?
— Они прибыли ночью, гонимые магическим ветром. Кинули якорь в непосредственной близости от Ветряных Ворот напротив долины.
На лице Вугарда не дрогнул ни один мускул, только глаза потемнели. Он нарочито медленно выбил пепел из трубки, задумчиво положил ее на пепельницу, взял со стола серебряный подсвечник, и покрутив его в руках резко швырнул в зеркало, что висело напротив. Стекло звонко, с хрустом треснуло, и острые серебряные осколки посыпались на пол, приглушаемые мягким ковром на полу.
— Ну что ж, — холодно произнес он, запуская холеные пальцы в густую бороду, — Мы еще посмотрим кто кого!
Вспышка гнева прошла быстро, вновь, сделав голову ясной. В этот раз пострадало только зеркало, да серебряный подсвечник. Но, иногда доставалось и слугам.
Его эскадра составляла лишь семь военных линейников и пять торговых корранов. Остальные были на стадии строительства на верфях Вифина. В конце концов, торговые суда можно переоборудовать наставив на них баллист. Но эльфийские корраны – это действительно грозная сила. Тем более, что это прирожденные мореходы и воины.
«Значит», рассуждал Вугард, «Нужно нанести удар сейчас, незамедлительно, пока эльфийский десант не добрался до долины. В этом его преимущество!»
— Полная готовность к заходу солнца, — отчеканил он, — Завтра выступаем. Отправь письмо в Норидал, что все войска, которые имеются у них в непосредственной близости, к полудню должны быть у границ с долиной. Пусть соберут ополчение и, если надо, удерживают эльфов в течение двух дней.
Все, что поместятся, сядут на корраны и высадятся в Вейли. Часть последует в арьергарде на марше за конницей, которая отправиться, впереди обозов с провизией и кухней.
Эроль удивленно посмотрел на него.
— Но…
— Действуй! — грозно рявкнул Вугард, вперив взгляд, в полуэльфа, — Твое дело слушать мои приказы и тщательно выполнять их!
— Есть!
Эроль коротко поклонился, пряча от правителя свой взгляд. Он, нарочито чеканя движения, отдал честь, резко хлопнув правой ладонью по левому плечу, и повернувшись на каблуках, быстрым шагом удалился из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Вугард надменно ухмыльнулся.
«Теперь посмотрим, насколько хватит его преданности», язвительно думал он.
Эроль надеялся, что старый друг опомнится, или хотя бы повременит с решениями. Но, выходит, он в нем ошибался. Значит, и его тактика теперь тоже измениться.
Глава 18
Синяя лестница
Солнце показалось только на закате, окрасив верхушки ущелья последними лучами холодного кармина. Стало ощутимо холодать, хотя ветер стих, но в воздухе явственно чувствовалось дыхание первых заморозков. Без костра было холодно, неуютно и одиноко. Ужинать пришлось остатками сухарей, что положила им с собой Вита. Их было так мало, что каждому хватило лишь по одному.
Завернувшись в теплые плащи и одеяла, они сидели под стеной, молча хрустя сухарями и запивая водой из фляги.
В придачу ко всему, Лине казалось, что она заболевает. Нос заложило, голова была тяжелой, словно набитая ватой, в груди поселилась удушающая тяжесть, ко всему прочему, ее начинал бить озноб. Видимо долгий бег и холодный ветер сделали свое черное дело. Она даже отдала половину своего сухаря Кейт. Та удивленно приняла его, но под угрожающим взглядом Мэйтона, есть, все же не стала.
Дружок, топтался по ее груди тычась клювом в щеку, ласково курлыкал, словно успокаивая. Но совсем озябнув на ветру, через некоторое время забрался под полу ее мехового плаща и заснул.
— Тебе совсем плохо? – услышала она шепот Мэйтона через шум в голове.
Лина приоткрыла тяжелые от слабости веки. Было уже темно, и Кейт спала у него под боком, по обыкновению завернувшись с головой в одеяло.
Она молча кивнула, разговаривать не хотелось, вяло пошевелилась, пытаясь найти положение удобней, что бы не так ломило тело, и снова прикрыла глаза.
Мэйтон тяжело вздохнул. На нее было больно смотреть. Бледная, с темными тенями вокруг глаз, осунувшаяся и какая-то совсем жалкая. Черты лица заострились, теряясь среди одеял и капюшона мехового плаща. Если она сейчас сляжет, то идти дальше будет очень проблематично, а так как воды и огня тут не добыть, то придется возвращаться в ту пещеру, из которой они сегодня выбрались, а это как минимум потеря трех дней, которых терять совсем нельзя. Идти она сама вряд ли сможет, так что придется тащить на себе. Тем более, чем выше в горы они поднимались, тем становилось холодней, и если через несколько дней погода испортиться, а вероятность мокрого снега и дождя была очень высока, то лезть по горам в такую погоду сравни самоубийству.
