Удивила глыба, на которую мы присели. Вся она — в пятнах, то кроваво-красных, то зеленых, то желтых, то черных, перемешанных в самом причудливом сочетании. Вначале подумалось, что кто-то из туристов раскрасил камень. Но приглядевшись, мы увидели, что все камни, выглядывавшие из травы, также ярко и фантастично окрашены.

Пробуем скоблить «краску» стальным напильником и убеждаемся, что напильник не берет (камень прочнее высоколегированной стали). Пытаемся царапать камешком по стеклу, и стекло поддается камню. Значит, это яшма. Но как она раскрашена! Яшмы много — почти вся гора сложена пестроцветной яшмой.

Усталые, мы спускаемся к озеру, чтобы освежиться, подходим к воде — ив изумлении останавливаемся. У самой воды всюду глыбы кроваво-красной яшмы. Вся небольшая возвышенность и здесь сложена из яшмы. А когда мы обошли все Ташбулатовское озеро, разыскивая яшму, то изумление наше перешло границы. Все озеро лежало в обрамлении драгоценного в древности камня. Причем самых разных, начиная от пестроцветных вплоть до красных, сургучных, многоцветных, черных и темно-синих одноцветных.

Когда мы перешли на соседние озера — Банное, Сабакты, Суртанды и Сываркуль, то и там всюду оказалась яшма разных цветов. Правда, разнообразия здесь было меньше, но и яшмы было тоже меньше.

Когда же человек открыл месторождения яшмы здесь, в сердце яшмового пояса Урала?

Кое у кого из нас где-то в глубине сознания теплилась честолюбивая надежда: а вдруг эти месторождения до нас никто не знал и мы первооткрыватели?

Для того чтобы доказать это, нужно было снова обойти берега озера, но теперь уже с другой целью — постараться не замечать выходов яшмы и выискивать только те мелкие кусочки, которые имели следы обработки первобытным человеком. Это было и трудно, и легко. Трудно потому, что яшма валялась всюду и не обращать на нее внимания было нельзя. Легко потому, что обработанная яшма, как правило, очень четко выделялась. Сколотая при обработке первобытным человеком корка выветривания обнажала внутреннюю фактуру камня, и он сиял как шлифованный.

Довольно быстро мы стали натыкаться на целые скопления отщепов и пластин — кусочков яшмы, сколотых первобытным человеком. Среди них встречались и сами ядрища (нуклеусы), с которых скалывали острые, похожие на ножи пластинки (их так и называют — ножевидные пластины).

Когда закончили разведку, то оказалось, что здесь 22 пункта, где первобытный человек останавливался и обрабатывал яшмы. Это было много. Для сравнения скажем, что на всем Урале в то время было известно меньше стоянок человека каменного века. Хотя поиски следов каменного века на Урале начались давно и еще в XIX в. здесь были открыты стоянки первобытного человека. К середине же нашего века здесь было уже раскопано более 15 стоянок каменного века. Правда большинство их располагалось на Среднем Урале, а на юге они тогда почти не были известны. А тут сразу в одном 1961 г. мы обнаружили более 50 стоянок и поселений человека каменного века и из них 22 на небольшом Ташбулатовском озере. Начались раздумья. А может быть, это не стоянки, а только 22 пункта, где люди не жили, а лишь останавливались, чтобы добыть камень?

Такие карпуны из кости появились в конце палеолита и широко применялись в мезолите. Они использовались преимущественно для охоты на крупную рыбу.

Копьеметалка — палочка с выступом, позволяла дальше бросать копье. Такими приспособлениями и сейчас еще пользуются аборигены Австралии.

Копье на копьеметалку кладут таким образом, чтобы конец его древка упирался в выступ.

Ответить на этот вопрос можно было после раскопок. Если это не стоянки, а места остановок охотников за яшмой, то при раскопках на них не найдешь орудий. А нас интересовали, конечно, каменные орудия.

Раскопки показали, что это места долговременных поселений с огромным количеством орудий из яшмы и других пород камня. Если бы собрать все стоянки каменного века от Урала до Волги, то и тогда не набралось бы столько, сколько их было на Карабалыкты. (Оно намного меньше Банного и других озер, диаметр его чуть больше 2 км.)

И чем дальше мы углублялись в землю, тем древнее становились следы человека. Наконец на одной из стоянок на озере Ташбулатовском мы напали на орудия по меньшей мере 100-тысячелетней давности. Вот когда была открыта яшма Урала.

Самая древняя стоянка находилась на длинном мысу западного берега Ташбулатовского озера. Мы ее так и назвали — Мысовой.

На середине мыса в небольшой ложбинке лежал «слоеный пирог» из глины. Он состоял из тонких, но буквально нашпигованных орудиями из яшмы слоев. Всевозможных изделий из яшмы и кремня было здесь так много, что участок площадью около 100 м² мы расчищали чуть ли не 10 лет, прежде чем смогли углубиться до скалы.

Скребки раннего палеолита. Их использовали как своеобразный рубанок для обработки дерева и для других целей. Скребки позднего палеолита имели уже рукоятку и были другой формы.

Наконечник копья из камня позднего палеолита и его использование. Выемка в основании такого орудия делалась для лучшего закрепления его в рукоятке.

Ложбинка привлекала человека во все времена. Вокруг торчали острые скалы, а здесь был ровный участок. Удобно было между склонами устраивать заслон от ветра и солнца. Не случайно и сейчас пастухи и рыбаки выбирают это место для устройства своих шалашей. В ложбинке остались следы жилищ многих тысячелетий. Самые поздние — это остатки поселений энеолита — меднокаменного века. В нем жили около 5—6 тыс. лет назад.

Ниже сохранились развалины землянки неолита. Здесь жили люди около 8 тыс. лет назад. Еще ниже — мезолитическая стоянка 10-тысячелетней давности. И, наконец, под мезолитическим слоем нам начали попадаться орудия, которые до сих пор никто ни на Урале, ни в Сибири не находил.

Это были остроконечники и скребла, которые делали неандертальцы в Европе и Азии. Их называли мустьерскими. Увидев их, мы обрадовались. Наконец-то мы нашли следы человека древнекаменного века на Урале.

Но дальше пошли совсем непонятные находки. После того как мы осторожно сняли всю почву, глину, щебень с находками неолита, мезолита и мустье, нам стали попадаться орудия, которые лежали прямо на скалах под слоем глины и почвы. Эти орудия были совсем выцветшими, белесыми. Такую белесость называют патиной. Патина образуется на камне, если он очень долго лежит на поверхности под солнцем и ветром. На яшме следы такого выветривания образуются медленно. Ведь яшма очень твердый материал, она уступает по твердости только алмазу и корунду. Орудия, сделанные 12 тыс. лет назад, выглядели совсем свежими, как будто бы сделанными вчера. А на орудиях нижнего слоя — такая густая патина. Значит, она могла образоваться только если орудия пролежали на поверхности не десятки, а сотни тысяч лет. Сколько же тысяч лет пролежали патинизированные орудия из нижнего слоя Мысовой?

Какой-то ответ можно было дать по форме орудий. Это были орудия, сходные с теми, которые были найдены вверху слоя II Олдувая. Это были знаменитые ашельские рубила, скребла, нуклеусы, пики. Некоторые орудия были оббиты, как чоппинги, с одного конца. Однако это еще не были рубила, а только первые попытки сделать их.

В расщелине скалы под мезолитическим слоем — следы жилища. Расщелина была углублена в скалу на 2 м. Видимо, здесь было устроено жилище первобытного человека.