Я видела, что свечение, исходящее от кристаллических жилок, гаснет — даже в тех местах, где я не прикасалась к камню. Чувствовалось, что в пещере становится все темнее.

И тут рядом со мной встала Там, и я лучше услышала ее негромкое пение. Она сложила руки ковшиком и вытянула их перед собой, чтобы свет, исходящий от камня-талисмана, помог мне закончить работу. Я опасалась нового удара — такого, какой чуть раньше сбил с ног Там, но этого не случилось, и я могла думать только об одном: похоже, мне ничего не удалось сделать.

Мы втроем встали плечом к плечу перед аркой. Отсюда были видны только потускневшие кристаллические прожилки. Но сохранилась ли внутри них Сила — этого мы не знали.

Если теперь нам и грозила какая-то опасность, виновата в этом была я одна. Я бросила на пол тряпицу и пустой кувшинчик и, решительно шагнув вперед, вытянула руку.

Шаг, еще шаг… Мои пальцы ничего не чувствовали. А потом моя рука проникла сквозь арку. Мы были свободны!

— Да! — воскликнула я и, обернувшись, устремила взгляд на Там и Бину. Потом я отвернулась от них, протянула вперед обе руки и опустила их. На этот раз я тоже не встретила никакой преграды.

Я устала после использования дара, но мне совершенно не хотелось хоть на секунду задерживаться в этой каменной клетке. К тому же я не знала, надолго ли удалось снять охранное заклятие с выхода. Быть может, сейчас где-то в Потемках звучит набат, призывающий того, кто устроил эту ловушку?

Мы взяли наши дорожные мешки. Там резко остановилась около мешка, оставленного Золаном тогда, когда он так неожиданно покинул нас. Бина тут же протянула Там руку, и они вдвоем подтащили мешок к выходу и вытолкнули его наружу.

Мы вышли в ночь. Перед нами тянулся широкий каменный уступ. Здесь не росли деревья, и нас освещал лунный свет. Продолжал ярко гореть и талисман Там, он разгонял окружающую тьму.

Сначала мы не увидели никакой дороги. Осторожно осмотрев уступ, мы нашли только крутой обрыв, с которого нас сбросили разбойники. К тому же мы находились не на самой вершине скалы. Вершина возвышалась над нами, она была зловеще наклонена назад, и нигде не было видно никаких выбоин, за которые можно было зацепиться рукой и на которые можно было ступить ногами. Неужели мы обрели возможность выйти из пещеры-ловушки только для того, чтобы угодить в другую тюрьму?

— Веревка…

Там обернулась и посмотрела на мешок Золана.

Я потянула за конец толстой веревки, которая была привязана к горловине мешка, когда мы с Биной протаскивали его через арку. Какой прок от веревки мог быть теперь, я еще не понимала, но лучшего приспособления придумать не могла.

— Вряд ли она достаточно длинная, — возразила Бина, а Силла молча села, подложив свой мешок под спину.

Я знала, как она устала, снимая с выхода колдовскую преграду. Я и сама еще не до конца оправилась после того, как волна Силы отбросила меня от арки. Тем не менее я была уверена, что времени у нас крайне мало. О нашем побеге могло стать известно тому, кто создал эту преграду, — разрушение подобных заклятий всегда настораживает тех, кто их накладывает. Без сомнения, нас должны были начать разыскивать. Если мы не уйдем так далеко, как только сможем, нашей с таким трудом завоеванной свободе может очень скоро прийти конец.

Мы с Биной видели, что глаза Силлы закрыты. Если ее сейчас разбудить, толку от нее будет мало. Я сжала кулаки, чтоб хоть немного унять дрожь в руках.

Золан и Древолаз ушли этой дорогой, и этот кусок веревки был оставлен так, словно не был нужен Золану. Ни он, ни рыжий зверь нас не ждали. Значит, должен существовать какой-то путь вниз или наверх.

Я пошатнулась. Тьма — эта Ночь Пустоты, из которой меня вытянули сестры, — словно бы заплескивалась через край уступа и грозила мне. Я была вынуждена последовать примеру Силлы и села на холодный камень.

Там и Силла лежали без чувств на уступе, Теперь сделать что-то могла только я. Первым делом я села рядом с сестрами и посмотрела, что у меня осталось из съестных припасов. Нашла несколько кусочков сушеного мяса и принялась жевать его, как корова жвачку. Затем я встала и принялась осматривать место, в котором мы оказались.

Я снова ползком подобралась к краю уступа и, лежа на животе, посмотрела вниз. Хотя при луне точно определить было трудновато, мне показалось, что мы находимся высоко над землей.

Внизу росло несколько лиан. Некоторые из них забрались по скале высоко от земли. Золан показал нам, какие опасности таятся в лесу, протянувшемся зеленым языком у подножия скал. Каких неприятных сюрпризов можно было ожидать от этих растений — кто знал…

Ближайшая лиана, похоже, крепко цеплялась за камни. Рассмотреть ее лучше можно было бы только при более ярком свете. Я встала и пошла по уступу влево от выхода из пещеры.

Отсюда скальная вершина была видна лучше, однако выступ, нависающий над каменной полкой, отбил у меня всякую охоту забираться наверх. Если Золан взобрался туда, то он сделал это так, как у нас теперь не могло получиться. Если бы только я знала больше! Если бы только обнаруженная нами здесь Сила проявилась тогда, когда мы могли попросить о помощи матушку или Дьюти!

Тайну раскрыл запах. Острота обоняния — одно из самых ценных качеств целителя, ведь зачастую понять, какой хворью страдает человек, можно по его запаху. Целебные снадобья тоже порой подбирают по запаху. Конечно, в тех местах, где пахнет неприятно, острое обоняние порой приносит мучения. Поэтому опытные целители стараются проводить как можно меньше времени там, где запахи слишком сильны, чтобы не утратить эту способность.

Когда я лечила Древолаза, я запомнила его запах, хотя он и был заглушен запахом крови, исходящим от его ран, и еще одним, не слишком сильным, — по всей видимости, так пахло от чудища, которое ранило рыжего зверя. Но за то время, пока я ухаживала за Древолазом, я все же хорошо узнала его собственный запах, пробивавшийся сквозь ароматы целебных мазей.

Я подошла ближе к скале. Ощущение было такое, словно я случайно перевернула склянку с каким-то пахучим настоем. Животные могут оставлять такие метки во время своих странствий. Зверь словно бы сообщает о том, что он тут прошел, каков его пол. Порой метка представляет собой вызов для врагов. Запахи от меток исходят гораздо более крепкие, чем от самого зверя.

Древолаз! Конечно, я не могла быть полностью уверена в том, что на камнях оставил метку именно он, но все же чувствовала, что моя догадка верна. Спутник Золана не так давно зачем-то помочился на скалу.

Но почему именно здесь? Тому могло быть много причин, в том числе — непонятных для людей. Однако некоторые вещи становятся более понятными на ощупь, чем на взгляд, особенно ночью. Подняв руку вверх так высоко, как только могла, я ощупала кончиками пальцев поверхность скалы. Шершавый камень, и больше ничего. Если тут и находилась дверь или лестница, спрятанная с помощью охранного заклятия, я ничего не почувствовала.

Но вот я нащупала влажное пятно. Несомненно, моя догадка была верна — камень был помечен, притом очень обильно. Я передвинулась немного влево. Зачем понадобилось зверю оставлять тут метку, если это не тропа или граница его обитания?

Луна скрылась за тучами. Стало темнее. Прежде чем сгустилась тьма, я успела заметить черную тень у меня под ногами. Я наклонилась и ощупала это место рукой.

То, за что я схватилась, не было ни веревкой, ни лианой — у лиан не бывает чешуек. Только заступничество Великой спасло меня, когда «лиана» вдруг дернулась у меня в руке. Я инстинктивно ударила то, что сжимала в руке, о камень и отбросила прочь обмякшую тварь. Я с трудом могла поверить, что повела себя так легкомысленно. Наверное, это была змея, цветом подобная лиане — чтобы обманывать жертву. Я шагнула назад, но оступилась, потеряла равновесие, и уступ словно бы ушел из-под моих ног.