— Так, Влад отвлекает, Макс с Мирой проникают… А мне что делать?! — Тучка возмущённо-вопросительно уставился на нас.

— А тебе мой голубчик, придётся помогать мне с проблемой сокрытия преступления! — Маруся захихикала. Артём понял, что попал. — Будешь ты помогать, Харю мне собирать!

— Что?! — в унисон спросили мы.

История, поведанная Марусей, была воистину эпичной. Когда Бабе Яге стукнуло около 65, наступила чёрная полоса, в частности для её кошелька — слухи набрали о Бабе Яге силу, и народ перестал к ней вообще ходить, а год-то выдался неурожайный, сказочников кормить нечем! Вот и стала она у всяких бояр-дворян распоясовшихся вещи таскать. На работы-то только мужики наняться могли, да и то крестьян использовать привычней.

Дотаскалась до того, что магов на неё натравили. Лишь чудом отцепившись от них, задумалась Баба Яга: как от подобных случаев застраховаться?

В голове великой, но дурной, зародилась идея. Человечков-боровичков-мухоморчиков, всучаемых вместе с пинком, в ответ на сватовство, проезжающим мимо Иванам-Царевичам, она делать научилась с мастерством (говоря по-современному — големов-проводников). Вот и додумалась совместить их с кучей других компонентов, чтоб следы присутствия уничтожали. В результате многочисленных экспериментов, побочными эффектами которых стали сожженная коса и пара видов новой обезумевшей нечисти, на свет появился первый Харя — маленькое существо с тельцем-брёвнышком, четырьмя лапко-ветками, хвостоплющом, и головой-картошкой (ничего другого под рукой в тот момент не оказалось).

Только вот бревно должно быть от столетнего дуба, ветки вымочены в воде ледяной, бьющей из ключа чистого, а плющ должен расти на трухлявом пне. К картошке особых требований не имелось. Где они всё это в городе (особенно чистую воду) достать смогли — загадка, но к концу недели всё было доставлено, а Артём ушёл на покой (в смысле простудой заболел!).

Имелся только один минус — полностью поглощал всё физические и магические следы хозяина, им являлись я и Макс в данном случае, Харя только один раз. После этого животинка увеличивалась в размерах, теряла всякую подвижность и впадало в вечную спячку. Через пару лет на месте засыпания выростали молодые дубки.

Мы стояли и наблюдали за тем, как Харя-2 носился по квартире, суя свою картошку во всё, во что сувалось.

— Долго ещё? — я провожала его взглядом, сцепив побелевшие от волнения пальцы.

— Когда он доест остаточный фон от ауры, то начнёт ходить кругами по одному месту.

Макс, поминутно выглядывающий в окно, внезапно побледнел.

— Он здесь.

Харя, долизав призму, вновь стоящую на полке, завертелся волчком.

— Вовремя блин! Выходить отсюда традиционными способами поздно — на балкон шагом марш!

Мы, открыв дверку и запустив Харю, вольготно устроившегося у Макса на руках, спрятались за перегородкой, прижавшись друг к другу. Буквально через минуту щёлкнул замок.

— Что будем делать?

— Смотрите, — прошептала Маруся. — Я накладываю на вас невидимость и убираюсь на пару дней в книгу, потому как накопленную магию до нуля израсходую, а ты спускаешься на Мире-барсе вниз, когда он пойдёт на кухню. Идёт?

— С седьмого этажа сигануть? — глаза Макса расширились.

— В принципе, это возможно. Руки, правда, болеть пару дней будут.

— Действуем.

Когда медик скрылся на кухне, Маруся м Максом стали что-то выводить руками, а я…

— Чего ты ждёшь? Оборачивайся! — зашипела Маруся.

— Немогу… я… Не могу!

— Что?

— Не время шутить! — Макс дёрнул меня вниз как раз во время — в зал вернулся медик.

— Что теперь? — мы взволнованно посмотрели на Марусю.

— О! Я позвала метлу! Ты поведёшь её и в соседнем парке приземлишься.

— Я!? Я водить не умею!

— Не дрейфь. Хотя если кто-то из вас может уменьшаться до размеров книги, то пожалуйста — поведу я.

Следующие восемь минут мы сидели моча, пока рядом с балконом не пристыковалась метла. Подождав до ухода медика, мы быстро перебрались на неё.

— Быстрее! Ах, да, в добрый путь! — протараторила Маруся, залезая в книгу.

Через двадцать минут мотыляний мы упали в парке, так как приземлением это никак не назвать, а я навеки зареклась прикасаться к этой деревяшке.

— Да чтоб я… ещё хоть раз…

Люди ещё долго вспоминали обезумевшее НЛО над городом, которое по всей видимости вёл пьяный зелёный человечек.

— Совсем не можешь?

Я отрицательно качнула головой.

— Вот совсем-совсем?

— Да! — по щекам покатились прозрачные бусинки слёз. Что-то как-то я раскисла, аки капуста квашеная. Ну-ка собраться! Но коварная штука под никнеймом истерика цепко держала меня в своих дрожащих ручонках.

Когда мы пришли домой, Маруся устроила мне персональный вынос мозга.

— Что значит, не можешь перекинуться? Да мы из-за этого чуть не спалились, ты понимаешь!

— Что? Мира не может обернуться? — из кухни выбежали Артём с Владом. — Как так? Почему?

Спустя полчаса моих бесплодных попыток и маленькой наплаканной лужицы (это же как часть себя потерять!), Маруся стала рассуждать вслух.

— Так, ты только сегодня перекинуться не могла, или уже давно?

— Знаешь, не помню- всё последнее время мы были слишком заняты и я не оборачивалась. Да, кстати, уши с хвостом перестали появляться где-то…

— После инцидента с Фёдором Игнатьевичем! — хором воскликнули мы.

— Но ты же не успела съесть ту таблетку. Тогда что же могло стать причиной?

В памяти тут же всплыло описание моей странной силы и поведения.

— Вы подумали о том же, о чём и я? — все переглянулись и кивнули.

— Значит, план действий такой: мы ищем описание чего-то похожего на силу Миры и я попытаюсь помочь ей обратиться заново.

— А может, это болезнь? — предположил Артём.

— У оборотня, который ни разу в жизни ни чихнул? Не смеши. — скептически хмыкнул Влад, наблюдая за печально плавающим листочком чая в своей кружке.

— Согласна. Оборотни болеют редко, к ним практически никакая зараза не липнет. Тьфу!

Листочек утонул. Влад скуксился.

Поболтав ещё минут десять, мы разошлись по комнатам.

Сон ко мне не шёл, как я не выворачивалась. Данная капризная персона категорически отказывалась заглянуть в гости. Я уже и на один бок легла, и на второй, и на спину, и живот. Даже позу «зю» приняла.

Наконец, ближе к двум часам ночи, я уснула.

А снилась мне… Мягко говоря АХИНЕЯ.

Фёдор Игнатьевич зашёл в квартиру. Я- на балкон. А там, на уровне моих глаз, висит… метла с зелёным человечком!

— Гутен морген! Вы тут медпункт не видели? — пробасил он, оглядываясь по сторонам.

Показав в одну сторону, я рванула на первой космической в другую. Нафиг-нафиг такие знакомства!

Не знаю как, но обернувшись я очутилась в этом пресловутом медпункте. Вокруг пахло той таблеткой, а за столом, роясь в тех самых бумагах сидел наш медик.

— О! Мирослава! А мы тут чаи распиваем. Присоединишься?

Я посмотрела на соседний стул. На нм, кое-как умещаясь, сидел огромный снежный барс. Обернувшись, он ободрительно заурчал и, прощально вильнув хвостом, вышел за дверь.

Я кинулась за ним.

— Подожди! Не бросай меня! Не уходи!

Выбежав из той же двери, я оказалась напротив 121 квартиры. А в её замке копался… Харя! Рядом же сидел мальчик Коля, которого я и в глаза-то не видела, но тут же поняла, что это он и есть.

— Метла! — внезапно взвизгнул первый. Пацан, не отрываясь от приставки, вытянул из МОЕГО рюкзака МОЮ метлу и кинул её в кучу всякого хлама: там были и призма и булочки той бабки и Владов чай с потонувшим листочком.

Я подошла к двери. Та внезапно открылась, и в лицо мне ударили ослепительно-яркие лучи света. Спустя секунду, я почувствовала, как пол уходит из-под моих ног, и я падаю. Уткнувшись лицом во что-то мягкое и холодное, я не сразу смогла оторвать голову от земли.

Распластавшись, как огромная морская звезда, я лежала на необъятном снежном поле, уходящем за горизонт. А двери-то не было! Исчезла! Меня стало колотить и я, поднявшись на ноги и отряхнувшись от снега, побрела куда глаза глядят, так как особой разницы в пейзаже не видела.