— Боже мой, я совсем не понимаю, как можно так страдать, — говорила незнакомка, — ведь это глупо.

— Нинель, ты действительно, не понимаешь. Любовь приносит и радость и огорчение, — тихо сказала Виола, — ты просто ещё не любила никого, поэтому не можешь понять Ядвигу.

— Глупости, мне этот Людвиг никогда не нравился. Он какой-то пугающий, у него такие глаза, просто жуть. Холодные, колючие, словно острые ножи. Я не понимаю, как можно его любить. Он прямо-таки источает опасность, — поёжилась Нинель. — Тут я с тобой согласна, я предостерегала Ядвигу, но она, словно, оглохла и ослепла и вот печальный финал. Помнишь, она переписывалась с одним кадетом? Ты знаешь, что с ним случилось? Ну вот, а теперь и она сама на грани безумия, твердит о том, что жизнь потеряла всякий смысл. Не знаю, чем всё это кончится, — сокрушаясь, сказала Виола.

— Я слышала, её отец пригласил очень хорошего доктора, но и тот разводит руками, — сообщила Нинель.

— Знаешь, дорогая, недавно я прочитала прекрасный роман, там были такие строки: «любовь оправдывает многие ошибки, она приводит враждующие стороны к примерению, любовь разная и многоликая, но её никогда ни с чем не перепутаешь, философы, поэты и мечтатели сходяися в одной истине — любовь всегда найдёт выход».

Генри догадался о причинах опасений подруг и мгновенно, оказался в совершенно незнакомой обстановке. Это была спальня девушки, судя по утончённости штор и нежной росписи стен. Генри огляделся, ничего не понимая. Его взгляд остановился на широкой кровати с резными спинками под полупрозрачным балдахином. «Щекотливая ситуация, но ведь что-то привело меня сюда, значит, так нужно», подумал Генри. Он, смущаясь, подошёл чуть ближе и посмотрел сквозь ткань. В призрачном, лунном свете, на белоснежных, шёлковых простынях, разметавшись в тревожном сне, лежала Ядвига. На пергаментно-бледном лице ярко выделялись тёмные круги под глазами. Бескровные, с синим оттенком, губы были едва заметны, впалые щёки. Тонкие, худые руки в сеточке вен, нервно перебирали розовое атласное одеяло. Но самым неожиданным и пугающим было то, что прозрачным облаком окружало несчастную девушку. Это было мерцающее фиолетовое свечение, которое уже окутало всю её фигурку, протягивая смертоносные щупальца к её голове. Только темя было ещё свободно от этого спрута. «О боже, вот оно! Вот о чём говорила Акзольда! И надо же, именно с этой девушкой будет связано моё первое видение» подумал Генри. Нет, он ни в чём не обвинял её и, в сущности, не держал зла. В его душе боролись два полюса. Один был полностью создан из понимания странного стечения обстоятельств, другой из лёгкого налёта реальности именно такого искупления её греха. «Она попадёт в ту же бездну, в которой исчезли и мать и Влад. Может это так и должно быть? Как поступить? Я не знаю! А может это проверка мне? Где грань и способ искупления? Но в праве ли я решать и осуждать? Уполномочен ли быть судьёй? А вдруг сейчас я совершу непростительную ошибку и меня лишат этого дара в тот момент, когда это будет с другим человеком? Как узнать, что твориться в душах людей, чей инстинкт самосохранения души исчезает из разума? Ведь душа знает о неизбежности наказания за этот грех и всё равно идёт на это?» с бешенной скоростью пробегали мысли в его голове. «Пусть это будет испытанием, но я должен спасти её, раз имею дар видеть фиолетовый цвет» решил он. Способы спасения девушки сменяли один другой. Ядвига всхлипнула, прервав его размышления. Краем глаза он увидел, что в тёмном углу спальни мелькнуло что-то. Он повернулся и вздрогнул. В луче лунного света стоял Людвиг. «Опять он творит свои чёрные дела. Нет, убирайся отсюда» чуть не крикнул во весь голос Генри. Он почти бросился к своему врагу, в твёрдой решимости и уверенности, сегодня он победит. Да, он воин, астральный воин и выиграет эту схватку. Глаза двух заклятых врагов встретились. Ещё секунда и две противоположности схлестнуться в смертельной схватке и для кого-то она будет последней.

Но ничего не произошло. Людвиг ретировался, почти сбежал, мгновенно исчезнув в темноте. Сначала Генри опешил от неожиданного бегства врага, но потом почувствовал радостное ощущение одержанной победы. Он повернулся, всё ещё недоумевая, как легко поверг Людвига в панику и приблизился к спящей Ядвиге. Склонившись к её ушку, он прошептал: «Завтра, после обеда, вы отправитесь в гости к Камиле. Там будет Генри, выслушайте его. Вам нужна помощь и поддержка друзей. Генри поможет вам изменить свою судьбу, будьте внимательны к его словам и советам. Спасите себя». Ядвига улыбнулась во сне, вздохнула, но уже как-то радостно и с облегчением.

Генри почему то был уверен, что она услышала его и обязательно придёт. Решил пригласить на эту встречу Станислава. Генри знал из писем Камилы, что они очень подружились и испытывают друг другу весьма тёплые отношения. Станислав рассказал Генри о своих чувствах к Камиле. Поэтому Генри ни секунды не сомневался, что, приведя Станислава, он сможет поговорить с Ядвигой наедине, ибо его друзья будут заняты друг другом. Довольный собой и успокоенный, он вернулся в спальный корпус. Путешествовать больше не хотелось, он чувствовал усталость и в тоже время невероятное облегчения. Генри уснул.

На следующий день планы Генри едва не сорвались. На 14.00 были внезапно назначены тактические занятия, в которых должен был участвовать весь его курс. Генри пришёл в замешательство, ведь он должен был идти к Камиле! В тревоге и в смятении он встал в строй. «Что это? Стечение обстоятельств? Промысел дьявола, который не хочет отпускать её душу? Или непреклонное решение Вселенского разума именно о таком её уходе? Я не понимаю! Что же мне теперь делать?!» думал Генри.

— Капрал Яровский, выйдите из строя и подойдите ко мне, — обратился к Генри полковник Владарский, — в 16.00 вас вызывают в Министерство. Генри козырнул и вздохнул с облегчением. «Значит, всё-таки наша встреча состоится по воле господа» подумал он и почти бегом бросился приводить себя в соответствующий вид. Дом Камиллы находился недалеко от академии. Но Ядвиги там не было. Камилла обрадовалась визиту и с удивлением услышала вопрос Генри о Ядвиге.

— Генри, она абсолютно никуда не выходит и я весьма удивлена, что ты спрашиваешь и ищешь её в моём доме?

— Видишь ли, я видел её два дня назад, она сказала, что хочет навестить тебя, — туманно ответил Генри, переводя дыхание от быстрой ходьбы, — к сожалению, мне надо идти.

Генри торопливо простился и ушёл, оставив Камилу в полном недоумении. Он бежал по улицам к дому Ядвиги, в надежде застать её ещё дома. В том, что она обязательно придёт к Камиле, он не сомневался. Что-то в его душе подсказывало, она слышала его. «Её ангелы и мои, ангелы небесные должны были быть на моей стороне, иначе зачем мне дано это знание» думал Радужный адепт Генри Яровский.

Его встретил дворецкий и, доложив о госте, проводил его в библиотеку. Генри огляделся, библиотека была огромной и замечательной. Труды философов всех времён, художественные произведения, научные альманахи соседствовали друг с другом. Всё было расставлено в алфавитном порядке, показывая, что хозяин этого хранилища вековых знаний был высокообразованным и щепетильным к порядку человеком.

— Здравствуйте, Генри, — услышал он тихий голос Ядвиги и повернулся.

Она стояла в дверном проёме. Бледность лица и худобу подчёркивало чёрное шёлковое платье. Её изумрудно-зелёные, когда-то ярко блестевшие, глаза, в окружении тёмных кругов, были потухшими и блёклыми. Огненно-рыжие волосы, служившие золотой оправой для нежно розового лица, ставшего теперь пергаментно-бледным, были тусклыми, словно снятые с мертвеца и приклеенные на голову приготовившейся к смерти.

— Сударыня, я имел смелость прийти к вам, в надежде предостеречь от рокового шага, — издалека начал Генри.

— Присядьте, я очень плохо чувствую себя и не в силах стоять, — еле слышно прошептала Ядвига и сделала шаг через порог.

Она действительно, была очень слаба, её ноги подкосились и Генри едва успел подхватить девушку. Он на руках донёс её до кресла и аккуратно посадил. Лоб Ядвиги был в испарине, на шее билась жилка, показывая учащённый пульс. Генри своим платком вытер пот с её лба, девушка открыла глаза.