Бледности не было, хотя у него же от природы была чуть смуглая кожа. Может для него это бледность. Зрачки чуть расширены, но страшно представить, какие они были у меня сейчас.

Смена настроения? Он мог легко переключиться с ласки на властное обращение, ходил на грани и никогда нельзя было угадать как он отреагирует. Вроде голос нежный и вкрадчивый, а после припечатывает к земле указаниями.

Но других свидетельств, выученных мной до зубного скрежета, не было. Кроме мозолящих глаза дорожек. Сжимаю кулаки, сосредотачиваюсь на мужчине. Не могу ничего понять.

– Видишь? – вытягивает руки вперёд, демонстрирует чистые запястья и предплечья. – Никаких следов.

– Эрик, я ведь не идиотка, - голос возвращается в полной мере, только всё ещё не могу отлипнуть от мужчины. – У тебя на столе кокс, который нюхают.

– В нос залезть себе не дам, - посмеивается, пока его ладони гладят мои бёдра и талию. – Я не принимаю, Мио. Люблю контроль, ты должна была заметить. И, кажется, поводов считать себя наркоманом я не давал. Но ты можешь уйти. Твоё право, если хочешь разорвать сделку. Вперёд, Мио.

Подталкивает меня, шатаюсь и ловлю его ладонь. Эрик помогает устоять, но больше не сдерживает. Безразлично кивает на дверь, давая шанс поверить, что могу просто уйти. Но после добивает:

– Но если ты соберешься нарушать условия, то я тоже могу.

И я знаю, о чём он говорит. Обещании не трогать Лану и Смирнова до конца месяца, не насчитывать неустойку. Слишком много всего, что он уже сделал и что может отмотать вспять.

Почему я снова стою перед выбором – подруга или я?

– Эрик.

Смотрю на него, на дверь. Не могу принять решение. Уже всем пожертвовала, пускай Смирновы сами разбираются. У меня ведь тоже своя жизнь. А если Мафиоцци примет и бросится на меня? Кто знает, какой приход у него случится.

– Как на счет ещё одной сделки? – мягко разворачивает к себе, улыбается так, что тиски понемногу ослабевают. – Увидишь, что я принял что-то – и можешь уйти. Тридцать пять тысяч долга будут списаны, никаких штрафных санкций. Или если поймёшь, что я под наркотой.

– Так просто? Даешь своё слово, что не будешь давить и угрожать, чтобы я осталась?

– Даю. Потому что ты ничего не увидишь, Мио. Я не принимаю. Это моё железное правило.

Я киваю, ещё не понимая, действительна ли согласна. Слова мужчины звучат разумно, адекватно. Но всё равно страх раздирает изнутри, пронзает своими когтями.

Стою на месте, пока Эрик подходит к столу. Легко сгребает две дорожки в ладонь, направляется к умывальнику. Без следа сожаления моет руки, берёт серую тряпку, протирает стол.

Слежу за этими движениями, пытаюсь хоть какие-то пазлы сложить в голове. Эрик не похож на наркомана, но все они не похожи, пока не начинается ломка.

У Мафиоцци же нет проблем с деньгами, новую дозу всегда сможет оплатить. И то, что он сейчас избавился от наркотиков ничего не значит. Даже если дорогое, капля в море среди его расходов.

И как понять?

– Так что ты решила, Мио?

– Мне нужно выпить, - ищу глазами свой стакан с алкоголем и вижу осколки на полу. – Надо это убрать.

– Потом.

– Ты в порядке, детка? Больше не будешь кидаться в меня беспричинными обвинениями?

– Постараюсь.

Не спорю, когда Эрик притягивает к себе. Хрипло смеётся мне в волосы, но ничего не говорит. Я не могу понять, почему мне так спокойно в его объятиях. Почему дрожь уходит, и я доверяю его словам. Верю, хотя доказательств особо нет. Расслабляюсь, позволяя себе просто ни о чём не думать.

– Значит, ты в порядке. У нас ещё много дел.

– Каких?

– Разных, детка, очень разных. У меня большие планы на эту ночь, - он тянет пальцы к шее, очерчивая её и оттягивая ворот рубашки, сжимая грудь. – Но для начала нужно приготовить тебе поесть.

– Я не голодна, - на самом деле не могу вспомнить, когда ела что-то адекватное, помимо бутербродов и пирога из кафе.

– Я и не спрашиваю хочешь ли ты есть. Я ставлю перед фактом, что тыбудешьужинать.

– Серьёзно, ты собираешься тратить время на то, чтобы накормить меня вместо секса?

Это похоже на какую-то форму мазохизма, когда я специально нарываюсь, заставляю его ухмыляться моим словам и добавлять стальные нотки в голосе. Оттянуть бы время, может, развести на разговоры, чтобы не спешить в постель. Вдруг и эта ночь пройдёт без происшествий?

– Ты моя от заката до рассвета. И я буду делать с тобой то, что захочу. Кормить, поить, заставлять валяться в ванной или трахать у окна.

Эго диктаторский тон пускает мурашки по телу, напоминая, что я принадлежу ему на шесть ночей. Он прав, абсолютно прав, но я словно не могу контролировать свой язык и просто поддаться ему. В жизни никому не поддавалась, а ему должна?

– Давай, Мио, - он протягивает мне руку, откровенно наслаждаясь эффектом своих слов. Как я сжимаюсь, собирая все силы на то, чтобы не грубить в ответ. Тянет меня к столу, стоящему недалеко от плиты. Разворачивает на девяносто градусов стул и усаживает меня. – Будь хорошей девочкой и не бушуй, пока я готовлю.

– Нужно убрать разбитый стакан.

– Я уберу. Ты сегодня слишком разрушительна, - я смущаюсь, вспоминая какой несобранной была всё время с нашей встречи. – Есть предпочтения?

– Я не голодна, - продолжаю гнуть свою линию чисто из упрямства.

– Тогда паста с морепродуктами. Аллергии нет?

Отрицательно машу головой, хотя было бы неплохо, если бы была. А что, аллергия и прямиком в больницу, подальше от мужчины. Я подтягиваю к себе ногу, упираясь пяткой в край стула, сдаваясь.

Он ловко орудует на кухне. Смотрится неестественно и эфемерно, будто не должен тут быть. От таких мужчин ожидаешь заказа доставки или ужина в ресторане, но никак не того, что он будет мелко шинковать морковь.

Эрик даже не скинул пиджак, словно тот совсем не мешал. Я внимательно наблюдала за каждым его движением, хотя ругала и велела себе отвести взгляд.  Он из тех мужчин, которые могли смотреться сексуально в любой ситуации, что отдавая приказы, что вытирая уголки глаз из-за лука.

Зачем ему я и терять столько денег? Он не был обделён вниманием, это было видно по улыбке, по манере себя подавать. Он знал, что нравится женщинам и умело пользовался этим. Так почему так важно было заполучить меня? Поиздеваться, доказать, что я подчинюсь в конце концов?

Ну конечно. Ему нравилось проявлять власть, держать всё под контролем. Такие люди любят, когда могут подчинить людей, сломать их. А я не поддалась в первую ночь, впустила его в себя, но не переставала иронизировать и бросать вызов.

Его просто задело, что я не смогла сдержать себя и дерзила. Эрик, видимо, решил доказать мне, кто главный и как я должна вести себя с ним. Надеется всего за семь ночей приручить меня?

Ну-ну. Внутри разливается опасное злорадство, ошпаривающее всё на своём пути. Если он хочет меня сломать, то ему не удастся. Я не поддамся ни на искушения, ни на угрозы. Пускай тешит своё самолюбие и раскидывается приказами.

– Пару минут и всё готово.

Эрик протягивает мне бокал с белыми вином, а когда я не двигаюсь – ставит передо мной. Сам разваливается на стуле рядом, играет с вином в бокале, переливая его на свету. Внимательно смотрит, как алкоголь стекает по стеклу, словно самая занимательная вещь в мире.

– У нас есть время сыграть.

– Сыграть? – я постукиваю по ножке бокала, не собираясь делать ни глотка. – Во что?

– Правда, действие и алкоголь, - он отпивает вино и внимательно смотрит на меня. Усмехается упрямству, но ничего не говорит. Пока. – Я задаю вопрос и действие. Ты сама выбираешь, что сделать – ответить правду или выполнить желание. Но не думай, что сможешь лгать мне, Мио.

– А алкоголь?

– Делаешь глоток после каждого хода.

– Я так понимаю, - в горле вдруг образуется пустыня, заставляя буквально выдавливать из себя слова. Меня пронзают разные мысли о том, что он попросит сделать. И зачем вообще затеял всё это. – Игра односторонняя.