– Пошли дальше!

А магией откуда-то сверху тянет. И один источник на втором этаже, и второй. Опять дверь, и опять один из мужиков, тот, что раньше с убитым «снайпером» был, дверь отворил. А я в нее и проскользнул. А тут четверо. И все прямо передо мной, за стойкой устроились. Запах разлитого пива такой, что дышать невозможно. Наверняка вылакали половину, а для начальства версию заготовили, что «облились». А как иначе? Тем более что открывшуюся за спиной дверь даже не услышали, хоть она и скрипнула. И уже когда их убивать начали, лишь один спохватился, повернул в нашу сторону ствол карабина – только для того, чтобы две пули из «маузера» в лицо поймать и одну из карабина – в грудь.

Семеро. Семеро было здесь, с улицы стрельбы нет. А первый этаж до самого конца отсюда просматривается. И здесь уже никого. Значит, к лестнице. Я скосил глаза на лежащее на полу оружие. Точно, самозарядник, да еще и новенький с виду, ярославский СКС-М.[116] Кто им подкинул? Как добыли? Поручик подобрал на ходу один карабин и ловко выдернул пару запасных магазинов из подсумка убитого туга.

Тут спутники мои порядок движения нарушили – сказалось все же отсутствие выучки. Перемахнули через стойку и с оружием наперевес бросились к лестнице. А лестница охранялась. Едва они туда сунулись, как оттуда наперегонки два ствола ударило. Одного из мужиков на месте убило, я увидел, как пуля у него из затылка целый фонтан крови выбила, а второй две в живот получил, захрипел и упал на пол, скребя его ногтями.

– Идиоты! – аж зарычал я от ярости и выпустил все оставшиеся в магазине «маузера» патроны по невидимым в темноте перилам, из-за которых кто-то стрелял в нас.

И попал. Чье-то тело покатилось вниз по ступенькам, крича и базлая, сводя на нет всю конспирацию. Второй же увернулся, несмотря на то что поручик туда дострелял магазин своего СКС-М, побежал вверх по лестнице, топая сапогами и крича «Тревога!» на виларском языке, на котором все государства от Великой и до Лесного хребта говорят. И тревогу поднимают.

Поручик последнюю пулю потратил на корчащегося под лестницей противника, после чего вогнал в приемник следующий магазин и сорвал затвор с задержки.

Волна магии от щита осталась на месте, а вторую, прерывистую, как ножом срезало. Жди теперь сюрпризов.

– Гранаты к бою! – скомандовал я поручику, хотя обе гранаты были у меня.

Боеспособными только мы двое и остались. И всей артиллерии – две гранаты ГОУ-2[117] из моих запасов. И все, больше у нас ничего нет. И на обеих я отжал усики – обе сейчас в дело пойдут.

– Держи лестницу, – скомандовал я офицеру, сменив магазин в «маузере» и рванув в ту сторону.

Тот лишь кивнул, наведя ствол на лестничный пролет.

Сейчас мы только на опережение можем действовать. Не дай боги, два оставшихся колдуна сообразят, откуда основная угроза исходит, и тогда они нас или по стенам тонким слоем размажут, или под землю на десять сажен загонят. По собственному выбору, как левая нога захочет. На таком расстоянии мы им не противники.

Подскочил к лестнице, задрав в ту сторону ствол пистолета, а затем, подумав секунду, выпустил пять пуль прямо сквозь пол, у себя над головой. И не ошибся. Там кто-то заорал, как будто его демоны заживо на куски рвут, и забился в судорогах, колотясь в доски. Нельзя быть слишком предсказуемым в устройстве засад – ведь тогда и проверять необязательно, ждет тебя кто-нибудь или нет.

Пробежав несколько ступенек, рванул кольцо, выждал пару секунд и закинул «толкушку» гранаты на второй этаж, присел. Рвануло почти сразу, осветило все вспышкой, сыпануло осколками по стенам. Кто-то заорал дурниной в коридоре, зато корчившийся в судорогах почти у меня над головой – затих. А я, как из рогатки подброшенный, изо всех сил вверх поскакал, стараясь успеть до того, как ответные подарки прилетят. Разглядел в дыму и пыли в коридоре чей-то силуэт с откинутой в сторону рукой, выпустил в него две пули и спрятался за поворотом, молясь, чтобы тот в ответ метнуть ничего не смог – ошибиться было нельзя, что он там делать собирался.

Опять рвануло в коридоре, – видать, не дали ему мои выстрелы бомбами разбрасываться. Услышал я, как тело рухнуло. А вверх по лестнице, топоча по ступенькам, летел уже поручик, готовясь поддержать меня. Очень кстати.

– Колдуны слева по коридору, – прохрипел я ему, едва он оказался рядом. – Держи коридор справа, не дай выйти никому мне в спину.

– Понял, давай! – кивнул он и резко высунулся из-за угла. И тут же дважды выстрелил.

Оттуда тоже грохнул выстрел из винтовки. Не везет, уже началось.

– Отбивай как хочешь, но прикрой меня. Иначе нам абзац! – крикнул я с отчаянием.

Вся наша затея начинала аккуратно сворачиваться в трубочку – как раз чтобы направиться прямо псу под хвост. Такое у меня появилось ощущение.

– Да понял я, дуй вперед! – огрызнулся штабист.

И тут же открыл частый огонь вдоль коридора. А я, согнувшись в три погибели и выставив перед собой ствол «маузера», побежал дальше, в сторону источника Силы, молясь про себя, чтобы второй источник, отключившийся, не дал по мне со всей дури, испепелив на месте, например.

Боевой маг противника глазами должен видеть, чтобы заклинание навести, на это вся и надежда. И когда вдруг вспыхнул второй источник Силы, обдав меня холодом, и в коридоре показался черный силуэт в окружении сверкающего щита, я успел трижды выстрелить в щит и в ужасе убедиться, что пули рикошетят. А затем схватился за последнюю гранату, понимая, что не успеваю. И в этот момент что-то со страшным треском разорвалось в той комнате, откуда выскочил колдун. Щит его мигнул и погас, приняв на себя страшный удар чужой магии. В воздухе резко пахнуло грозой, перекрывшей запах горелого пороха, колдун покачнулся, взмахнул руками, почти успел восстановить щит, но «почти» не считается. Мне хватило этого времени, чтобы трижды выстрелить ему в грудь и голову.

Темная фигура, как сбитый с подставки манекен, упала навзничь в коридоре, неподвижно застыв в быстро увеличивающейся луже крови, текущей из разбитого затылка. А я уже перепрыгнул через него, через второго, погибшего от моих пуль и своей гранаты, и бежал вперед, сжимая ладонью рубчатый бочонок гранаты без рукоятки, наплевав на тех, кто, может быть, еще прятался в комнатах справа и слева. И, оказавшись у той двери, за которой резко оборвался поток Силы, державший щит, закатил туда гранату, а сам прижался к толстым бревнам стены прямо за косяком двери. Услышал ругательство, затем почуял новую вспышку Силы и глухой взрыв, как будто граната рванула под слоем пуховых перин.

Накрыл каким-то полем «феньку» Созерцающий, но магию мгновенно не перенацелишь. Поэтому когда я влетел в дверь, увидел лишь наголо бритого, тощего человечка в черном балахоне, поворачивающего ко мне оскаленное от страшного напряжения лицо. Он стоял на коленях над вскрытым и разваленным детским обнаженным телом, сжимая в руке кривой и раздвоенный на конце жертвенный нож, с которого капала кровь. Еще я увидел какого-то бородача в черном тюрбане, выбирающегося из-за опрокинутого стола с карабином в руках. И тогда я начал стрелять в них обоих поочередно, с ликованием понимая, что опередил противника, и гад в черном клобуке ничего противопоставить моему «маузеру» не успел, а теперь лишь дергается под ударами пуль, попадающими ему в грудь. А вот бородач упал сразу, мешком, схватившись за простреленное горло мгновенно окровенившимися руками.

В колдуна пришлось дострелять магазин. Та Сила, которую он собрал с растянутой на полу, в центре шестиконечной звезды Кали, мертвой девочки, не давала ему умереть. Прошивающие насквозь его тощее тело пули не давали завершить заклинания, но призванная Сила продолжала удерживать его у грани смерти. И лишь последний выстрел, в переносицу, прервал его колдовство. Накопленная Сила вывернула тело колдуна в штопор, я даже услышал, как треснули кости, и едва успел выскочить в коридор, прежде чем по деревянным стенам плеснуло кровавым дождем.