– Собрались, – подтвердил я.

– Под наши пулеметы не попадите. Сипаи все минометы в город затащили, там их крошить будем.

– Попытаемся от них подальше держаться. Если баржу отчаливающую увидите – не трогайте. Это мы наверняка, – предупредил я.

– А если не одну баржу?

– То мы на первой по-любому. А вторая уже за нами гонится.

– Это не пойдет, – заявил он решительно. – Знак давайте. Зеленая ракета и фальшфейер на носу. Тогда не тронем.

– Нет у нас ракет. Дадите?

Порошин молча пошел вглубь ангара, затем вернулся, неся в руке несколько картонных цилиндров ракетниц и фальшфейеров. Протянул все это мне.

– Держи. Но если противник повторить сигнал сумеет, за последствия не ручаюсь.

– Ни хрена себе перспективка, – усмехнулся я.

– Какая есть, – пожал плечами комэск. – Что я могу еще сделать? Тряпку возьми какую-нибудь, белую например, растяни по палубе. Будет допсигнал.

Мимо нас прокатили тележку с крашенными шаровой краской патронными коробами к четырехствольным «косам». «Косы» были самым эффективным оружием этого большого самолета, особенно против конницы и стайных тварей. Крупнокалиберные спарки были предназначены для уничтожения машин и легкой брони, а вот две «косы» косили пехоту. С тех пор как по найденным где-то чертежам, с подачи нижегородского инженера Терентьева, начали производство этих скорострельных пулеметов, те же эльфы во время конфликтов почти полностью отказались от дневных переходов по открытой местности и от передвижения верхом.

Стоило такому «громовержцу» обнаружить отряд, как судьба его оказывалась решена. Ответный обстрел с земли редко имел даже маленький успех – места установки оружия и стрелки были прикрыты бронещитками, равно как экипаж и два звездообразных мотора, поднятых над высоко расположенными широкими крыльями, – зато две «косы» сметали с поверхности земли все, что не было укрыто броней. А для брони был ПККБ-С.

– Какой сигнал дадите о готовности? – спросил я. – Чтобы знать, лезть уже за забор или погодить…

– Где будете? У третьей вышки?

– Так точно.

– Вестового пришлем.

– Понял, спасибо, – поблагодарил я. – Но вообще я к вам по другому делу. Понимаю, что некогда и все такое, но это важно.

Порошин вновь обернулся ко мне:

– Что случилось?

– Телеграммку-то нам уже не дождаться о моих полномочиях, а поиски я продолжаю. Мне бы хоть одним глазком посмотреть на ту бумагу, что от «землемера» осталась. Важно может быть.

Порошин секунду подумал, затем кивнул.

– Резонно. Пойдете в строевую часть, там найдете, – сказал он, затем крикнул так, что эхо загуляло по ангару: – Резвунов!

– Я! – послышалось почти что из-за спины, и откуда-то из-за полок с инструментами выскочил давешний младший унтер, любитель женских романсов, на этот раз не в кавалерийских сапогах, а в перепачканном маслом рабочем комбинезоне. – Слушаю, господин капитан! – предстал он перед комэском, лихо щелкнув каблуками потертых берцев.

– Возьмешь гостя и отведешь в канцелярию. Точнее, найдешь Попова, он где-то возле штаба в щели должен отсиживаться, передашь гостя ему. Скажешь, я приказал найти для него бумаги, что привез нам чиновник из Земельной управы, который с Варенецким летал. И отдать. Как понял?

– Так точно, все понял, – браво отрапортовал Резвунов. – Разрешите идти?

– Момент.

Порошин достал из кармана блокнот, что-то быстро написал в нем, вырвал листок и отдал Резвунову:

– Писарю дашь. Дуйте.

Резвунов «дунул» бегом – так, что я за ним еле поспевал. Пробегая через крепостной двор, заметил некое оживление. После того как обстрел стих, люди расслабились. В некоторых местах собрались возле щелей компании отдыхающих, слышались разговоры, сверкали огоньки папирос. Что-то куда-то таскали, артиллеристы банили стволы гаубиц, готовя их к завтрашнему бою.

У здания штаба эскадрильи Резвунов резко остановился и выцепил из кучки сидевших на краю щели, свесив в нее ноги, бойцов какого-то молодого лопоухого ефрейтора с веснушчатым лицом.

– Попов! – окликнул он его, делая ударение на первое «о». – Комэск приказал тебе с человеком поработать.

– На предмет? – не обратив внимания на вольности с фамилией, осведомился тот.

– Найдешь ему бумаги сопроводительные, что привезли землемеры, которые с покойным Варенецким над Дурным болотом летали. И отдашь.

– Понял. Сделаю, – лаконично ответил ефрейтор и жестом пригласил меня следовать за собой.

Резвунов убежал, а мы вошли в здание штаба. Зданию досталось за день. Даже в вестибюле крыша была пробита в двух местах, судя по всему прямым попаданием мин. Стекла были выбиты все, местами виднелись язвы от шрапнели. Большинство кабинетов открыты, в одном заметны следы затушенного пожара. Мы пробежали до конца коридора, затем Попов отпер дверь с табличкой «Канцелярия».

– Нам сюда.

– Не вывезли канцелярию, что ли? – удивился я.

Вообще-то так недолго и без всех бумаг остаться. Странная безалаберность. У таких не то что город захватят, а штаны снимут на ходу.

– Шкафы железные, от огня заговоренные. Ничего не случится. А мина из батальонника пробить крышу, потолок и шкаф одновременно не сможет. Вот и скомандовали оставить как есть – все равно никто отступать не собирается, и вывозить ничего не нужно, – пояснил писарь.

Я мысленно взял все слова о безалаберности обратно. Хорошо, что вслух их не произнес.

Писарь открыл один из шкафов, покопался в нем пару минут, подсвечивая себе крошечным фонариком, затем протянул мне лист бумаги, сунув его в картонную папку:

– Вот их сопроводиловка.

Я раскрыл папку, посмотрел. Бумага оказалась вполне нормальной – стандартный бланк «Распоряжение» с шапкой «Е. К. В. Контрразведывательный департамент Министерства благочиния», со всеми степенями зашиты. Подделать невозможно. В распоряжение внесены «землемер-инженер Потапов Б. В., штабс-капитан контрразведки Пилюгин В. Л., титулярный советник по Департаменту контрразведки Ягодкин И. И.». Все нормально. Инженер, штабс-капитан из силовиков и колдун в гражданском чине.

– Попов, ты их лично видел? – спросил я у писаря.

– Видел. Сам документ принимал, – кивнул тот.

– Охрана с ними была? И какая?

– Странно с охраной… – сморщился, вспоминая, писарь. – У них всего двое были из контрразведывательного спецназа, а еще четыре человека – сипаи. Я еще удивился, почему такой странный состав.

– Спрашивал?

– Нет, по чину не положено, – усмехнулся он. – Но запомнил. И что еще удивило – на трех «козлах» приехали, а у контрразведки охрана всегда на «копейках», это все знают.

– Точно, – согласился я.

Легкие и практичные «козлы» используются все больше как машины курьерские или командирские, но вовсе не для перевозки солдат и установки оружия. Ну сами инженер, колдун и штабс-капитан на «козле» могли приехать, эго еще понять можно, но сопровождение должно быть на «копейках», а то и вовсе на «горгулье».[129] Непонятно одно – откуда мог взяться бланк распоряжения?

– Ладно, спасибо за сведения, – поблагодарил я писаря, пожал ему руку и выбежал из штаба в крепостной двор.

С Лари столкнулся у изрядно побитого разрывами здания штаба пограничного батальона, где она напропалую кокетничала с начальником разведки и комендантом. Увидев меня, сделала им ручкой и пошла навстречу.

– Ну что скажешь? – спросила.

– Похоже, что взлетят, надо готовиться к выходу. Амулет сработает? Я слышал, что ему восстанавливаться долго надо.

– Верно, но он не одноразовый, а по времени работы. Около часа может продержать «покрывало», так что минут тридцать у нас есть. А вообще, его потом даже наша Маша сможет зарядить, это несложно.

– Хотелось бы. А откуда он у тебя? Дорогая игрушка.

– Василий подарил. На прощание, – чуть улыбнулась она, и я задумался, не издаст ли еще и становой пристав Степан Битюгов ордер на арест «барышни Ларии из Билара» за хищение ценного амулета?