– А правду говорят, что в Гуляйполе им человеческие жертвы разрешены? – спросила подошедшая и прислушавшаяся к разговору Маша.

С ней подошла Лари, которая же и ответила, не удержавшись от подколки:

– Думаешь заняться? Пора, пора силы подкопить. – Затем добавила серьезно: – А там ничего не запрещено. Если что делаешь – не мешай другим. И будь готов, если мешаешь, получить в ответ. А чем ты занимаешься дома – твое личное дело. Хоть девственниц насилуешь, хоть в жертву их приносишь. Никому дела нет. Такой вот интересный город.

Некоторое время мы продолжали смотреть вслед удаляющимся хаусботу с катером, затем наше внимание привлек еще один катер – мощный, широкий и крепкий, со стальными бортами, крашенными шаровой краской, надписью «Анархия – мать порядка!» по всему борту, нанесенной белой краской. На носу катера стояла крупнокалиберная спарка с водяным охлаждением, которая никак легальными методами не могла попасть к гуляйпольцам, за ней сидел человек в прорезиненной зюйдвестке. И не жарко ему.

Всего в катере было человек семь, вооруженных исключительно укороченными СВД-П, которые в Нижнем Новгороде делаются. Точно, подогревает купеческая республика тутошних бандитов – ни стыда, ни совести. Одеты все были в смесь кожи и камуфляжа, вид самый что ни на есть бандитский.

Катер прошел всего в десятке метров от нас, на встречном курсе, подняв крутую волну, раскачавшую нашу большую и неуклюжую посудину.

– Видал? – сказал Балин. – Дозоры на реке организовали – на случай, если снова ярославские появятся. Говорят, что таким дозорам в тихом месте лучше не попадаться – ограбят.

– Пустое, думаю, – возразил я. – Есть же правило, что не надо гадить, где ешь. Здесь они едят – зачем гадить?

– А они дальше от своей территории ходят.

– Дальше и без них охотников до такого дела хватает, – сказал я.

– Тоже верно, – согласился Балин. – Но вот за Нижним, ближе к Царицыну, все пиратство на реках отсюда.

– Ну это и дети знают. Нашел чем удивить.

К устью Велаги мы подошли около шести часов вечера. Сама Велага, относительно небольшая, не более пятисот метров в ширину в своем нижнем течении река, образовывала на месте впадения в Великую множество заросших островов, возникших случайным образом во время Пересечения сфер. Теперь на этих островах разместились сторожевые посты гуляйпольцев, управляющие к тому же минным заграждением. Именно такой пост утопил в свое время «Гоплит».

Пост этот снесли высадившиеся на остров пехотинцы, монитор позже подняли, но подниматься дальше по реке не рискнули, узнав, что по пути попадется еще не менее двадцати «ниток» заграждения. Решили, что такой штурм дорого обойдется. Правда, потом чуть не половину Гуляйполя пришлось отстраивать заново – его нещадно бомбила ярославская авиация, не меньше недели. Даже дирижабли с напалмом отметились. Если бы не множество колдунов в городе, задавивших огонь и затянувших город непроницаемыми тучами, обрушившими ливень и укрывшими от летчиков, от Гуляйполя бы даже головешек не осталось.

Но теперь уже лет семь тихо, все отстроили заново. И в этом месте было на диво оживленно. Если тверская война распугала всех в верховьях реки, то на нижнем течении это никак не отразилось. И снизу сюда шло немало торговых и грузовых барж, дворянских хаусботов и речных моторных яхт, каких-то баркасов и катеров откровенно пиратского типа.

Фарватер был аккуратно размечен буйками, и, глядя на эти буйки, я понял, что пройти без них будет очень сложно. Отмелей здесь множество, а еще говорят, что течение их постоянно перемещает, и уже трехлетней давности лоции можно смело выбрасывать. Подозреваю, что течениям помогают и колдуны – для них это дело нехитрое. «Блуждающие мели» – стародавний способ защиты побережий. До всяких пришлых его придумали. Умение управлять течениями и ветрами изучалось в этом мире веками.

Город Гуляйполе разместился на берегу обширной заводи, образованной из соединенной с фарватером старицы. Получилась просторная и удобная бухта, скрытая даже от наблюдения с реки и противоположного берега. Вход в нее частично был перегорожен молом из наваленных валунов, на котором размещался дот с крупнокалиберным пулеметом. А за ним плавучий указатель посылал гостей кого куда: частные суда с пассажирскими налево, а грузовые суда направо, куда мы на своей барже и направились.

Порт был оживленным, и доминировали на стоянках хаусботы и большие каютные катера. Так и есть, стал Гуляйполе популярным среди залетных богатеев. Виднелось несколько катеров рыцарских дружин, а посреди всего этого великолепия белоснежной скалой возвышался даже частный пароход не меньше пятидесяти метров в длину. На корме свисал с флагштока герцогский флаг Илира – великого герцогства, раскинувшегося по соседству с Астраханским княжеством. Сам правитель развлекаться пожаловал, не шутка.

Пирсы в том краю были длинные, со множеством мостков и с ограждениями. Большинство заезжих аристократов в гостиницах не селилось, а так и жили на своих роскошных плавучих дачах, выставляя на пирсах вокруг них собственную охрану. С комфортом и в безопасности. В гостиницы переезжали только те, кто предпочитал медленному хаусботу быстрый, но не столь комфортный катер.

В торговом углу порта тоже было оживленно, хоть и не настолько. Сказалась, видимо, война. На якорях и швартовах стояло с десяток барж, на некоторых палубах были раскинуты большие палатки. Такое тоже бывает – когда у купцов рейс попутный, они могут на палубу взять пассажиров, а расселить в палатках. А за рейс в Гуляйполе оплату можно как за рейс на пароходе посчитать – нет ведь сюда рейсов официально, все же стесняются Новые княжества обустраивать с бандитской вольницей прямое сообщение. Так те, у кого на свой катер или баржу денег нет, сами добираются – кто по делам, а кто и развлечься. Так же небось и трактирщик Ветлугин сюда добирался, чтобы в долгах увязнуть, до смертоубийств дойти да на виселицу угодить – достойное завершение жизненного пути.

Я зашел в ходовую рубку к энергично вертящему колесо штурвала и дергающему рычаги «подрулек» Орри.

– На якорь встанем? – спросил я его.

– На якорь, – ответил он. – И дешевле, и если Балина на борту оставлять, то безопасней. Груза-то у нас нет, никто не удивится. Скорей наоборот – не поймут, если без груза у причала встанем.

– Сколько здесь берут за стоянку?

– У пирса двадцать новых рублей[147] золотом в сутки, а за якорную стоянку всего по два в день.

– Терпимо, – согласился я. – Бывает и хуже.

– А у них места много. А за все остальное, вплоть до лодки, отдельно берут.

– А… ну тогда тем более понятно.

– Ну и хорошо, что понятно, а теперь пора якорь отдавать, – сказал он и крикнул в окно Балину: – Отдать якоря!

Через пару секунд загрохотала цепь на носу, а затем, чуть позже, еще и на корме. Все, встали. Орри заглушил натрудившийся за последние дни дизель, и наступила тишина.

– Ну пришли куда хотели, – высказался шкипер. – Пошли воздухом дышать и ждать, когда приедут деньги собирать.

Послышался звук лодочного мотора, и из-за длинного пирса выскочила моторная лодка, в которой на задней баночке, возле люка двигательного отсека, сидел коренастый мужик, держащийся за румпель. Через несколько секунд лодка уже подвалила к нашей барже, мужик приподнялся в ней, а Балин скинул ему трап. И вскоре я уже разглядывал уполномоченного банды друэгаров, контролирующей порт.

Не слишком-то они на гномов похожи, как ни крути, хоть и общего корня. Стоящий передо мной был бронзово-смугл, имел короткую, черную как смоль бороду, узковатые глаза под хищно приподнятыми по краям густыми бровями, скуластое лицо. Волосы длинные, заплетенные в косу на затылке. Ростом он был около метра семидесяти, в плечах широк, хоть и поуже наших гномов. На плече у него висел стволом вниз помповик с длинным стволом и вместительным магазином, на поясе кобура с короткоствольным «чеканом».