Рука моя скользнула вдоль бедра вниз, я даже не целился, а угадывал направление. И начал жать на рычаг «брызгалки», стараясь, чтобы святая вода лилась на подол ее просторного балахона. А она по-прежнему стояла за мной, обхватив за шею. Ткань толстая, промокнет она не сразу, и главное – постепенно. Из-за этой ткани она не наткнулась рукой на знаки Мардога на воротнике моей кольчуги, не сработала моя защита.

– Что за демон? – чуть повысив голос, спросила Ливия, ни к кому не адресуясь.

После чего сделала то, на что я и рассчитывал, – почувствовав первое жжение и не имея намерения убить меня немедленно, она с самоуверенностью, присущей всему вампирскому племени, просто оттолкнула меня. Небрежно, но при этом с такой силой, что я пролетел лицом вперед через всю комнату, больно наткнулся коленями на стоящую поперек моей траектории полета длинную дубовую лавку и с грохотом перевалился через нее. Но когда я поднялся, водяной пистолет был у меня в левой руке, а в правой надежно и увесисто устроился «сорок четвертый».

Вампирша даже не смотрела на меня. Шипя, она старалась оттянуть от своего тела промокший подол ее просторной хламиды с капюшоном. Наивная, она уже не числила меня во врагах? Или просто близость святой воды к ее драгоценному телу сделала ее невнимательной? А я целился в нее с двух рук и мог ее просто убить. Плевать на колы осиновые, но святой водой я не подпустил бы ее близко, а шесть семнадцатиграммовых пуль моей собственной конструкции из револьвера могли просто разнести ее голову в куски. В любом случае могли ранить так тяжело, что она не смогла бы больше сопротивляться.

Но я тоже медлил. Обещание, данное Арлану, откровенно мешало мне спустить взведенный уже курок. Когда я обещал, что не стану ее убивать, я действительно имел это в виду. А клятвопреступников боги карают – это знают все, даже младенцы.

Неожиданно зарычав, как хищный зверь, Ливия рванула ткань своего балахона руками в стороны, раздирая его. И осталась обнаженной, в черных сапогах до колен, да на черном шнурке у нее на шее висел черный же амулет «Кровоточащее солнце Кали». Кожа ее, наоборот, поразила белизной, а само тело – совершенством форм. На правом бедре и колене вздулся красноватый ожог, словно ее ошпарили кипятком.

Она посмотрела на меня в упор тяжелым, давящим взглядом, стараясь зачаровать, как умеют делать древние вампиры, но бляха охотника такую магию отбивает играючи. Я лишь почувствовал ее попытку.

– Ты… – свистяще выдохнула она, и черты ее прекрасного лица начали искажаться. На переносице собрались морщины, а лоб словно надвинулся на нее. Резко обострились скулы, рот растянулся, превращаясь в клыкастую пасть. Это предел ее эмоций, она в бешенстве. Но что ее удерживает от нападения? Тоже соображает, что нет шансов? Или что?

– А что – я? – переспросил. – Я же тебя сейчас не убил, верно? Как и обещал Арлану. А ведь мог.

При этом я смещался в сторону – с расчетом, чтобы между нами оказался круглый тяжелый стол. Ее зрачки из голубых превратились в ярко-желтые, пальцы скрючились как когти, спина согнулась каким-то странным образом, отчего ее прекрасное тело сразу же превратилось в уродливое.

– Ты… – повторила она, и в голосе не осталось человеческого совсем ничего, а я понял, что клятвопреступления не избежать. Или смерти: тут уж одно из двух. Палец на спусковом крючке почти нажал на него, чтобы сдвинуть на последний миллиметр, как вдруг страшный удар сзади отшвырнул Ливию вперед, что-то свистнуло тонко и пронзительно, и голова вампирши, не потеряв злобного своего выражения лица, со стуком упала на пол, а обезглавленное тело успело сделать еще три шага, прежде чем рухнуть.

– Как вы тут? Беседовали? – спросила Лари, сворачивая латиг движением кисти. – Не помешала?

– Нет-нет, все в порядке, – ответил я, убирая револьвер и поднимая с пола «вампирку». – Всегда рады, заходи без приглашения.

– Ловлю на слове, – ослепительно улыбнулась она.

Спасибо демонессе – спасла от клейма клятвопреступника. Вот как все бывает. Я на приманку повелся и попался, как последний новичок, но и Ливия, на приманку меня изловив, не убедилась в том, что у нее за спиной никого. И зря, как выяснилось.

Я посмотрел на ее голову и обнаружил на этом месте лишь голый, выбеленный сотнями лет череп. И от тела остался скелет. Древняя она была, очень древняя, затрудняюсь даже возраст определить.

Я обратил внимание, что затих крик облитого святой водой вампира. Я спросил об этом Лари, и она в ответ молча показала мне латиг. Понятно: к нему она тоже успела наведаться.

– Почему портал до сих пор на месте? – совершенно неожиданно спросила Лари, по ходу дела меняясь в лице «в лучшую сторону» и стаскивая свой тюрбан, открыв торчащие в растрепанных рыжих волосах маленькие малахитовые рожки.

– Портал? – глупо переспросил я.

А ведь верно, почему портал на месте? Неужели еще пяти минут не прошло с тех пор, как мы из него выскочили? Не может быть такого.

– Бежим обратно, – сказал я и загрохотал ботинками по деревянной лестнице.

Демонесса просто съехала по перилам. Не теряя времени на поиски двери, я выскочил во двор снова через окно с проломленными ставнями, даже не подумав о том, что в меня могут пальнуть те, кто держит окна на прицеле. К счастью, не пальнули. Следом выпрыгнула Лари.

– Вроде бы все с вампирами! – крикнул я на весь двор.

Кудин приподнялся из-за колодца и спросил:

– Женщина, Мастер Гнезда?

Самый важный из возможных вопросов. Без Мастера гнездо нежизнеспособно и зачастую даже серьезной опасности не представляет. Вампиры – индивидуалисты, если они не в гнезде, то просто разбредаются, не в силах ужиться друг с другом. Если кто и уцелел, то сейчас он, скорее всего, или спрятался, намереваясь отсидеться, или улепетывает куда подальше. Недаром же они все в черные хламиды с глубокими капюшонами были одеты. В таком наряде они и по солнышку пробежаться могут.

– Мертва. Там еще один ваш лежал наверху, они его обратили.

– Демоны темные! – выругался он, ударив кулаком себе по ладони. – Троих потеряли.

Прихрамывая, к нам подошла Аррава. Вид у нее был недовольный, но чем именно, понять я не мог. Единственный уцелевший из нордлингов-помощников стоял возле столба, где и укрывался от огня, и заталкивал патроны в помповик.

Гномы быстро перетаскивали наши мешки к дальней от портала стене. Я остановил пробегавшего мимо Балина, затем спросил:

– Почему до сих пор портал на месте? Должно уже рвануть было.

– Не должно, – покачал он головой. – Я на десять минут шнур рассчитал.

– Зачем? – не понял я.

– А если бы мы сюда сунулись, да неудачно? Пришлось бы назад бежать, а там уже бомба в любую секунду рвануть может! – заявил он. – Ты, командир, иногда больше бы думал, когда бой планируешь.

Уел. Как есть уел. А ведь я бы еще и спорить начал, требуя в обязательном порядке сжечь все мосты за собой.

– Через пару минут шарахнет, так что отходим все назад, – сказал он, бросив взгляд на карманные часы на цепочке.

– Это вы о чем? – поинтересовалась Аррава.

Я улыбнулся ей, понимая, что благодаря предусмотрительности Балина, исправившей мою непредусмотрительность, мы избавляемся от этой вечно всем недовольной полуэльфийки и ее коллег, и сказал:

– О том, что сейчас портал исчезнет. И вы останетесь с нами, а отсюда месяц ходу до Гуляйполя. Но у вас есть две минуты, чтобы пробежать до выхода из подземного хода. И не пытайтесь обезвредить бомбу – она с ловушкой, рванет сразу же, как вы к ней притронетесь.

Надо отдать охотникам должное – скандалить и драться они не стали, а молча рванули к сверкающему порталу, а безымянный нордлинг даже успел подхватить с земли выпавший из окна СКС-М. Самозарядка вещь ценная, бросать такое жалко, хотя трофей по праву принадлежал нам. Ну да демоны с ним, мы и так перегружены, одну такую винтовку уже продать пришлось.

Один за другим они исчезли в сверкнувшем у каждого за спиной зеркальном овале. А мы остались стоять у каменного сарая в дальнем конце двора, глядя на портал, выстроившись в рядок. Я освободил стволы «вампирки» от «колотушки» с колом, а вместо них забил два патрона с тяжелыми зажигательными пулями – теми, которыми недавно по бхуту палил. В любом случае надо будет усадебку осмотреть внимательно – мало ли кого в таком месте еще встретить можно?