— Сиди смирно! — строго приказала я напоследок, вернула штакетник на место и крепко вколотила в землю. Глядя на мои манипуляции, посетители ярмарки выразительно переглядывались. Но сделать замечание никто не посмел.

— Все хорошо, — бормотала я, успокаивая себя. — Все под контролем.

— Вот мыши, — Ланзо гордо продемонстрировал клетку.

— Умница! Поставь клетку здесь. Давайте нальем им воды в миску и дадим печенья...

— Как вы их заколдуете? — поинтересовался Миклош.

— Раскрашу, как праздничные яйца. Мне нужна зрительная опора... кремовые розочки на твоем пироге подойдут. Я займу их цвета и отдам их мышам. У нас будут разноцветные мыши. Розовые, желтые, зеленые и голубые.

— Привяжем к их хвостам бантики! — азартно решила Регина. — И наденем на головы кукольные парички. Мы приготовили их для кроликов. Но мыши меньше, чем кролики. У меня с собой нитки и ножницы. Попробую подшить. Ланзо, поможешь? Надо, чтобы мыши сидели тихо. Ты умеешь им приказывать, правда?

— Да, я помогу! — с готовностью откликнулся он. — И заставлю делать разные трюки. Я учил их танцевать. Мы будем продавать разноцветных танцующих мышей.

— Бедные мыши... — пробормотала я вполголоса.

— Это даже лучше, чем кролики-эльфы! — рассмеялась Ада.

Я не разделяла ее радость. У меня голова шла кругом от хлопот и шума. А еще нужно «заколдовать» кашу...

Тилло принес поднос с глиняными мисками. Я взяла поварешку и принялась распределять порции тыквенной каши.

Каша умопомрачительно пахла пряностями и вишней, а когда Тилло посыпал ее сверху сахарной пудрой, она превратилась в изысканное лакомство.

Я брала миску за миской, подносила к губам и, войдя в легкий транс, шептала в каждую одно или два слова.

Говорила, не задумываясь о смысле. Предсказания не бывают четкими; чем больше тумана и недомолвок — тем лучше.

Такой розыгрыш любили студенты академии Одаренных. Манипулируя эфирным полем, они меняли свойства звуковых волн, заставляя их задержаться в жидкой или вязкой среде. В коридорах академии фонтанчики с питьевой водой могли плюнуть вам в лицо оскорбление, а овсянка в столовой так и норовила пожелать «Приятно вам подавиться!»

Занятно, что опыт, полученный от сокурсников-шалопаев, запомнился куда лучше, чем уроки аудиомансии.

Спрятанные в каше слова прозвучат позднее, когда нарушится целостность ее структуры. То есть, когда кто-то зачерпнет кашу ложкой. Несложный фокус для обычного Одаренного, но в свое время я освоила его с трудом. Когда перекраиваешь законы физики, тратится немало сил. Теперь у меня кружилась голова, глаза застилал пот, а руки мелко дрожали.

Нужно срочно подкрепиться. Я подозвала торговца печеными яблоками и купила дюжину: себе и ученикам. Пока мы ели, я оглядела прилавок и убедилась, что все готово.

Колокольчики звенят, фонарики покачиваются на ветру, стараниями девочек и Ланзо мыши превратились в неведомых зверушек, но сидят тихо и выглядят довольными. Миски с кашей выставлены рядком. Кабан… занят чем-то интересным у дерева.

Часы на ратуше пробили одиннадцать. На флагштоке взвился флаг, заливисто проиграла труба. Настало время открывать ярмарку.

Бургомистр поднялся на трибуну и окинул толпу отеческим взором.

— Дорогие жители города Крипвуда! Сегодня, в этот день…

Дальше полилась заготовленная речь. Я не рассчитывала услышать что-то занимательное, поэтому отдала все внимание моим помощникам. Не помешает лишний раз похвалить их за смекалку и расторопность.

Дети волновались не меньше моего. Магда покачивалась из стороны в сторону, приложив к щекам ладони, как будто у нее болели зубы. Регина и Ада прилипли носами к клетке и шептали разноцветным мышам нежности. А Ланзо стоял, положив обе руки на принесенную из дома коробку, и медлил.

— Ланзо, ну что же ты! Доставай свою поделку! — спохватилась я.

Ланзо густо покраснел. Он медленно развязал бечевку, снял крышку и вытащил игрушку размером с настольные часы. Он поставил ее на прилавок, отошел на шаг и отвернулся, как будто боялся того, что мы сделаем или скажем.

Когда я поняла, что вижу, у меня даже в носу защипало.

Это действительно были настольные часы. Похожие я видела в доме Анвила; возможно, он отдал их мальчику и разрешил переделать на свой вкус.

Теперь на верхней части часов появились крошечные фигурки. Первая изображала даму на велосипеде. Дама одной рукой держалась за руль, вторую горделиво уперла в бок. Рядом стояли две фигурки поменьше — мальчик и девочка. Одежда куколок была искусно сделана из тонкой жести, лица отлиты из олова, как у солдатиков, и раскрашены.

— Это же госпожа Верден на велосипеде! — благоговейно прошептала Магда. — Видите — шляпка набекрень, и зонтик на ремне за плечами! А рядом кто?

— Регина, это ты, — Ада легонько толкнула подругу плечом и хихикнула. — Косы как у тебя, короной! И бант на платье! А рядом... сам Ланзо!

Все замолчали, рассматривая игрушку. Ланзо не поворачивался, но было видно, как отчаянно пылают его уши и подрагивают плечи. Он ужасно боялся насмешек.

— Ланзо, это восхитительно! — сказала я.

— Они двигаются, да? — спросил Дитмар. — Тут шестеренки!

Ланзо повернулся и ответил едва слышным голосом, скрывая волнение.

— Да, двигаются… Я покажу... Когда часы бьют время, госпожа Верден крутит педали, и колеса крутятся, а мальчик и девочка... машут руками.

— Вот так штуку ты замудрил! Не хуже чем у Анвила! — восторгался Дитмар. — Однако жалко ее продавать. Может, не будем?

— Не будем продавать! — сказала я. — Пусть посетители подходят и смотрят. Это настоящее произведение искусства!

— Это для вас, госпожа Верден… подарок.

— Спасибо! — не удержавшись, я обняла его. — Мы поставим часы в школе, в шкаф с самыми лучшими поделками и призами!

Ланзо улыбнулся, часто дыша от облегчения, и испуганно скосил глаза на Регину.

— Платье на этой девочке... — Регина осторожно дотронулась пальцем до крошечной копии самой себя, — очень красивое. Ты сам придумал? И сам все сделал?

— Ну да… Анвил мне совсем чуть-чуть помог...

— Молодец, — строгим голосом похвалила она Ланзо. — Надо показать моему папе. Ему тоже понравится.

Я испытала огромное облегчение. Были опасения, что Регина может бросить что-нибудь вздорное. Но она оказалась неожиданно мудрой для такой юной и избалованной девочки. Конечно, она знала, что Ланзо влюблен в нее. Но не пользовалась этим и не насмешничала, как стали бы другие.

Тем временем приветственные речи закончились, ярмарка забурлила.

Заложив руки за спину, бургомистр Фалберт Флегг неторопливо шел между рядами и кивал участникам ярмарки, показывая свое одобрение. За ним шла его свита.

— Это та самая госпожа Верден, новая школьная учительница, Одаренная из столицы, и ее подопечные! — пояснил спутникам Флегг, останавливаясь у нашего прилавка.

— Очень интересно, — ответил господин средних лет, хорошо одетый, высоколобый, с бесцветными глазами, вялми губами и тонкими усами щеточкой. Наверняка приезжий богатей из столицы или из соседнего Шваленберга. Мне показалось, я раньше видела его где-то... но, порывшись в памяти, подсказки не нашла.

Усатый вкрадчиво добавил:

— Странно видеть выпускницу прославленной академии на посту простой школьной учительницы.

Мне не понравилась его реплика и его взгляд, которым он бесцеремонно впился в мое лицо, как будто я была какой-то диковинкой.

Прищурив глаза, усатый отвернулся и отошел к соседнему прилавку, но продолжил рассматривать меня украдкой.

— Ну-ка, ну-ка, чем вы нас удивите? — отеческим тоном поинтересовался бургомистр

— Что за звери у вас в клетке?! — изумилась его супруга, тонкая и длинная, как помело, на которое надели нарядную шляпу с лентами. — Похожи на разноцветных и волосатых мышей. Вы продаете мышей?!

Ее глаза округлились.

— Это эльфы! — пискнула Ада.

— Это мыши, — призналась я.