Джеггреду не нравились эти раздутые рыбьи существа. Даже сквозь воду, залившую ему нос, он чуял, как от них смердит ложью. Полудемон, прищурившись, взглянул на третьего аболета, которому повелительница велела остаться в коридоре, когда Квентл велела Джеггреду подождать снаружи. Дреглоту ужасно хотелось разодрать это резиновое на вид тело в клочья, посмотреть, красная ли у него внутри кровь. Он представил себе это… облако крови, повисшее в воде. Какой это был бы потрясающий пир — втягивать кровь с каждым вдохом!

Одно из покачивающихся в воде щупалец стерегущего его аболета оказалось слишком близко от его плеча. Джеггред взмахнул рукой, и его коготь оставил на щупальце глубокую рану.

Заморгав всеми тремя глазами, аболет что-то пробулькал и отдернул щупальце. Нападать он не стал.

Джеггред, у которого удары сердца громом отдавались в ушах, был готов кинуться на аболета, насмерть схватиться с ним в рукопашной. И тут уголком глаза он увидел, что показалась Квентл. Она отчаянно жестикулировала ему.

— Держи себя в руках, — приказала она. — Мы у них в гостях.

Скажи такое мужчина, Джеггред огрызнулся бы на него — и разорвал бы в клочья. Однако он поклонился своей хозяйке:

— Как прикажешь, госпожа.

Произнося это на языке жестов, он метнул взгляд на раненого им аболета. Насчет их крови он ошибся. Она оказалась зеленой и не текла из раны, а вяло сочилась, словно сок из древесного ствола.

Удовлетворенный тем, что глупое существо не собирается связываться с ним, Джеггред вновь перенес внимание на Квентл. Он мог бы защищать ее лучше, позволь она остаться рядом с нею, но приказ есть приказ. Дреглот повиновался без разговоров, как делал всегда, а в результате не имел возможности ничего понять из их беседы: голос Оофоон был слишком тихим, чтобы Джеггред мог его расслышать, и он не видел, что отвечает жестами Квентл, повернувшаяся к нему спиной.

Впрочем, это было не важно. Джеггреду незачем было слышать, о чем они говорят. Он знал, какие чувства владеют Квентл, по тому, как она держалась. Плечи ее скованны от напряжения. А это едва заметное движение руки к жезлу — тревога, может быть даже страх.

Как ни странно, змеи в плети Квентл лениво покачивались в воде, совершенно расслабленные. Они, больше даже, чем сам Джеггред, должны были бы ощущать ее растущее напряжение. Но вместо этого глупые создания совсем потеряли бдительность. Квентл не права, доверившись этим связанным вместе червякам, которые лишь немногим лучше рабов. Вечно спрашивает их мнение, вместо того чтобы доверять своему сердцу, и это делает ее слабой.

Дреглоту не понравилась эта мысль. Он не знал, можно ли думать о том, что настоятельница Арак-Тинилита, его тетка, сестра его матери, Верховной Матери Первого Дома Мензоберранзана, бывает… слабой? Он прогнал эту мысль из головы. Ее место мигом заняла возрастающая тревога.

Тихонько рыча — глухо булькая водой, — Джеггред приготовился. Что-то должно было произойти. Он уперся ногой в соседнюю стену — одним толчком он влетит в этот зал — и выпустил когти.

Квентл выхватила жезл, одним стремительным движением развернулась и направила его на висящего позади аболета. С кончика жезла сорвалась клейкая капля и, быстро увеличиваясь в размерах, устремилась сквозь воду.

Одновременно с этим Джеггред отшвырнул «своего» аболета прочь когтистой лапой и ринулся в зал для приемов… для того лишь, чтобы увязнуть головой и плечами в клейком месиве. Аболет быстро нырнул в сторону, и Квентл промахнулась. Липкий шар ударился о дверной проем и полностью закупорил вход.

Рыча от ярости, Джеггред изогнулся и уперся обеими ногами в края дверного проема. Напрягшись так, что мышцы на икрах и бедрах едва не лопнули от натуги, он выдернул голову, потом высвободил плечи. Не обращая внимания на жгучую боль в оскальпированной голове, дреглот полоснул клейкую преграду когтистой лапой. Та тоже прилипла.

Тем временем Квентл внутри зала исправила свой промах. Из жезла вылетела очередная капля и угодила аболету-стражнику в рот прямо в тот миг, когда зубы его уже готовы были сомкнуться на теле жрицы-дроу. Аболет, булькая, пытался выплюнуть клейкий шар, но не мог.

Аболет, остававшийся в коридоре с Джеггредом, сначала висел неподвижно, но вскоре зашевелился и устремился в атаку. Он налетел на дреглота сверху — разинув пасть. Джеггред ударил его по брюху свободной рукой и нанес глубокие раны когтями. Начала сочиться зеленая кровь — много крови — и облаком повисла в воде, которой дышал Джеггред. У нее был отвратительный вкус, едкий, пахнущий водорослями, — совсем не такой, как представлял Джеггред.

Аболет развернулся и помчался по туннелю прочь, помогая себе мощными ударами плоского хвоста. Джеггред зарычал, понимая, что он наверняка позовет на подмогу других представителей рыбьего народа.

Он продолжал рвать клейкий шар, заткнувший дверной проем. Всякий раз рука его прилипала к нему, но с каждой новой попыткой обрывалось еще несколько нитей. Почуяв настоящую кровь, дреглот тяжело задышал — и понял, что эта кровь — его собственная. Кровоточила его рука, там, где с нее была содрана кожа.

В зале для приемов Квентл с помощью своего жезла удерживала Оофоон на расстоянии. Повелительница аболетов несколько мгновений смотрела на нее немигающим взглядом всех трех глаз, потом вылетела из ниши. Разинув рот, она понеслась через зал.

По какой-то невообразимой для Джеггреда причине Квентл, похоже, не удалось сразу привести жезл в действие. Магия его пробудилась лишь в самый последний момент. Капля устремилась навстречу Оофоон — и пролетела мимо. Квентл в ужасе отшатнулась, повелительница аболетов налетела на нее и проглотила верховную жрицу целиком.

На мгновение Джеггред оцепенел от ужаса. Его госпожа исчезла. Съедена. Мертва!

Ярость охватила дреглота. Он принялся рвать липкую массу, что держала его, не замечая, что сдирает кожу с рук. Жадно вдыхая воду — а может, это его тошнило и он заглатывал собственные рвотные массы, — полудемон бился, словно рыба, попавшая в сети.

Тем временем Оофоон насмешливо уставилась на него, поглаживая себя щупальцем по вздувшемуся брюху.

Клейкая масса, перекрывающая дверь, рвалась, но по-прежнему преграждала вход. В отчаянии запрокинув голову — и выдрав при этом очередной клок волос, прилипших к вязкому шару, — Джеггред взвыл от бешенства и горя, но пришел, наконец, в себя.

Госпожа была мудра, подумалось ему. Она предвидела это.

И она отдала ему приказ — последний приказ, который нужно исполнить как можно быстрее, пока раненый аболет не вернулся с подкреплением.

Рывком отлепившись от клейкого шара, Джеггред изо всех сил поплыл по коридору, отыскивая путь наружу.

Фарон бесстрастно выслушал рассказ задыхающегося Джеггреда. С дреглота капала вода, и он только что снова начал дышать воздухом. Его жадные булькающие вдохи можно было бы — не издавай их потомок демона — принять за всхлипы.

— Ее съели, — сказал Джеггред, опустив голову и подавленно свесив все четыре руки по бокам. — Госпожа Квентл мертва.

Фарон холодно взглянул на Джеггреда.

— Из-за тебя, — обронил маг.

В другое время такое замечание заставило бы Джеггреда броситься на него с кровожадным рыком, но на этот раз он остался неподвижен, смирный, будто роф в ожидании забойщика.

Данифай, стоявшая в туннеле возле реки, взглянула на Фарона.

— Как это могло случиться? — спросила она. — Даже без заклинаний госпожа Квентл должна была справиться с аболетом. Да одни кольчуга и магия защитили бы ее от…

— Он говорит, ее проглотили целиком, — заметил Вейлас. — У нее не было никаких шансов.

При этих резких словах наемника плечи Джеггреда поникли еще больше. Присев на корточки, дреглот обхватил колени меньшими руками и тупо уставился на воду.

Фарон кивнул своим мыслям. Пока Джеггред докладывал о том, что произошло в городе аболетов, маг все больше убеждался: дреглот действительно уверен в смерти хозяйки.