— Так точно, сэр, — охотно согласился Йоссариан, — По-моему, вы правы.

— Конечно, я прав. Вы еще незрелы. Вы не в состоянии свыкнуться с самой идеей войны.

— Так точно, сэр.

— У вас патологическое отвращение к смерти. Вас, вероятно, раздражает сам факт, что вы на войне и можете в любую минуту сложить голову.

— «Раздражает» — это не то слово, сэр… Я просто вне себя от бешенства.

— Вас постоянно мучит забота о собственной безопасности. Вы не выносите хвастунов, фанатиков, снобов и лицемеров. У вас подсознательная ненависть ко многим людям.

— Почему подсознательная? Вполне сознательная, сэр! — поправил Йоссариан, горя желанием помочь психиатру.

— Я ненавижу их совершенно сознательно.

— Вы настроены антагонистически к грабежам, эксплуатации, неравенству, унижениям и обману. Вас морально угнетает нищета, вас угнетает невежество. Вас угнетают преследования. Вас угнетает насилие. Вас угнетают трущобы. Вас угнетает жадность. Вас угнетает преступность. Вас угнетает коррупция. Знаете, я совсем не удивлюсь, если у вас окажется маниакально-депрессивный психоз.

— Так точно, сэр. Может быть, у меня как раз этот самый психоз.

— И не пытайтесь это отрицать.

— А я и не отрицаю, сэр, — сказал Йоссариан, весьма довольный чудесным контактом, установившимся наконец между ними. — Я согласен со всем, что вы сказали.

— Следовательно, вы должны согласиться, что вы сумасшедший.

— Сумасшедший? — Йоссариан был поражен. — О чем вы говорите? Почему это я сумасшедший? Это вы сумасшедший!

Майор Сэндерсон снова покраснел от негодования и хлопнул себя кулаками по бедрам.

— Назвав меня сумасшедшим, — заорал он, брызжа слюной, — вы тем самым изобличили в себе типичного, мстительного параноика с садистскими наклонностями! Вы действительно сумасшедший!

— Тогда почему же вы не отправите меня домой?

— А я и намерен отправить вас домой.

— Меня собираются отправить домой! — ликуя, объявил Йоссариан, когда приковылял обратно в палату.

— Меня тоже! — радостно откликнулся А. Фортиори. — Только сейчас приходили в палату и объявили.

— А как насчет меня? — обиженно осведомился у врачей Данбэр.

— Насчет вас? — строго ответили ему. — Вы отправляетесь вместе с Йоссарианом. Обратно в строй.

И они отправились обратно в строй.

Йоссариан был вне себя от ярости, когда санитарная машина доставила его в эскадрилью, и он сразу же заковылял искать справедливости у доктора Дейники. Доктор хмуро уставился на него унылым, презрительным взглядом.

— Эх вы! — скорбно воскликнул доктор Дейника брюзгливым тоном. — Все вы только и думаете, что о себе. Если хочешь узнать, что произошло, пока ты валялся в госпитале, пойди-ка к карте и посмотри на линию фронта.

— Мы отступаем? — спросил огорошенный Йоссариан.

— Отступаем? — закричал доктор Дейника. — С тех пор как мы взяли Париж, военная обстановка стала ни к черту. Я знал, что так случится. — Он помолчал, его мрачная злость перешла в уныние. Он насупился, точно во всем виноват был Йоссариан. — Американские войска вступили на территорию Германии. Русские — в Румынии. Только вчера греки в составе Восьмой армии захватили Римини. Немцы повсюду отступают. — Доктор Дейника снова помолчал немного, набрал воздуху в легкие и издал горестный вопль. — От «Люфтваффе» больше ничего не осталось! — Казалось, вот-вот он разревется. — Вся «Готическая линия» — на грани катастрофы.

— Ну и что? — спросил Йоссариан. — Что же тут плохого?

— Что плохого? — закричал доктор Дейника. — Если в ближайшем будущем не произойдет какого-то чуда, Германия капитулирует. И тогда всех нас отправят на Тихий океан.

Йоссариан вытаращил глаза от ужаса:

— Ты с ума сошел? Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь?

— Да, тебе-то легко смеяться! — усмехнулся доктор Дейника.

— Какой тут, к черту, смех!

— У тебя по крайней мере есть шансы: ты летаешь — тебя могут убить. А каково мне? У меня нет никаких надежд.

— Ты окончательно выжил из ума! — заорал на него Йоссариан и схватил доктора за грудки. — Ты понимаешь это? Заткни свою глупую пасть и слушай меня!

Доктор Дейника вырвался из лап Йоссариана.

— Да как ты смеешь говорить со мной таким тоном? Я дипломированный врач!

— Тогда заткни свою дурацкую дипломированную пасть и послушай, что мне сказали в госпитале. Я — сумасшедший. Тебе это известно?

— Ну и что?

— Я действительно сумасшедший.

— Ну и что?

— Я псих. Я того… с приветом. Понимаешь? У меня шариков не хватает. Они по ошибке отправили домой вместо меня кого-то другого. В госпитале меня исследовал дипломированный психиатр, и вот его приговор: я действительно не в своем уме.

— Ну и что?

— Как «ну и что»? — Йоссариана озадачила неспособность доктора Дейники понять суть дела. — Ты соображаешь, что это значит? Теперь ты можешь освободить меня от строевой службы и отправить домой. Не будут же они посылать сумасшедших на верную смерь?

— А кто же тогда пойдет на верную смерть?

Пошел Макуотт. А Макуотт вовсе не был сумасшедшим. Так же поступил и Йоссариан, хоть он еще и прихрамывал. Он сделал еще два боевых вылета, но тут до него дошли грозные слухи о предстоящем налете на Болонью. И вот в один погожий день Йоссариан с решительным видом приковылял к Доббсу в его палатку и, приложив палец к губам, прошептал:

— Тссс!

— Чего ты на него шикаешь? — спросил Малыш Сэмпсон. Он сдирал зубами кожуру с мандарина и увлеченно листал потрепанный комикс. — Человек рта не раскрывал.

— Сгинь, мразь! — сказал Йоссариан, тыча пальцем через плечо по направлению к выходу.

Малыш Сэмпсон проницательно изогнул белесые брови и с готовностью поднялся со своего места. Он четырежды присвистнул в свои понурые пшеничные усы и, вскочив на помятый, месяц назад купленный с рук мотоцикл, ринулся в горы. Йоссариан обождал, покуда наконец последнее тявканье мотора не замерло вдали. Палатка выглядела не совсем обычно. Вещи были прибраны чересчур аккуратно. Покуривая толстенную сигару, Доббс с любопытством посматривал на Йоссариана. Теперь, когда Йоссариан решился наконец быть храбрым, Доббс вдруг смертельно перепугался.

— Ладно, — сказал Йоссариан, — давай убьем полковника Кэткарта. Сделаем это вместе.

Доббс вскочил с койки, дико вытаращив глаза.

— Тссс! — зашипел он громко, как паровоз. — Убить полковника Кэткарта? Да о чем ты говоришь?

— Тише ты, черт тебя побери! — рявкнул на него Йоссариан. — А то весь остров слышит. Пистолет у тебя цел?

— Ты в своем уме? — заорал Доббс. — С какой стати я должен убивать полковника Кэткарта?

— С какой стати? — Йоссариан остановил на Доббсе хмурый, подозрительный взгляд. — С какой стати? А разве это не твоя затея, а? Разве ты не предлагал мне то же самое в госпитале?

Губы Доббса расплылись в улыбке.

— В ту пору я, видишь ли, сделал только пятьдесят восемь вылетов, — пояснил он, шикарно попыхивая сигарой. — А сейчас я собрал свои монатки и жду, когда меня отпустят домой. Сейчас у меня шестьдесят.

— Ну и что? — спросил Йоссариан. — Он вот-вот вновь повысит норму.

— Может, на сей раз не повысит.

— Всегда повышал, повысит и теперь. Какого черта. Доббс, что с тобой? Спроси Заморыша Джо, сколько раз он собирал свои вещички.

— Поживем — увидим, — упрямо гнул свое Доббс. — Что я, не в своем уме, чтобы сейчас, когда я больше не летаю, ввязываться в такие дела? — Он стряхнул пепел с сигары. — Послушайся моего совета: выполни, как и все мы свою норму, а там увидишь.

Йоссариана так и подмывало плюнуть Доббсу в морду.

— Прежде чем я выполню норму, меня могут убить, — увещевал он Доббса унылым голосом. — Ходят слухи, что он снова добровольно вызвался послать нас на Болонью.

— Это только слухи, — заявил Доббс, раздуваясь от спеси. — Советую тебе не верить слухам.

— Может, ты перестанешь пичкать меня советами?