Где же все-таки София? Волнение Бена поднялось еще на один пункт.

За дверями гардеробной послышалась какая-то суета, и через несколько секунд в комнату ввалились Роберт Кэннон, Ритм Нэйшн и Тим Рибел. Роберт выхватил из рук Бена сигарету и стакан. Ритм Нэйшн, одетый в соответствии с собственными представлениями об элегантности в белый костюм, белую же шубу и увешанный золотыми цепями толщиной с собачий ошейник, слегка смахивал на сутенера.

— Иди в зал и начинай работать. Покажи им всем! Понимаешь, о чем я?

Бен уверенно кивнул. Он знал, что каждое движение запечатлелось у него в памяти с военной точностью. Тим Рибел схватил обе руки Бена в свои:

— Радость моя, сладкий, душечка, это твой шанс! Не упусти его. — Глаза продюсера за стеклами очков в оправе, инкрустированной искусственными бриллиантами, заблестели от слез. — Я вспомнил Пиа Задору. Она стояла в этой самой комнате и чувствовала примерно то же, что ты сейчас. И я хочу задать тебе вопрос, который задавал ей.

— Зачем ты снялась в «Одинокой леди»?

Тим замотал головой.

— «Готова ли ты вложить в песни все свое сердце?» И знаешь, что она мне ответила? Она сказала: «Не сомневайся, беби!» — По щеке Тима скатилась слеза. — Я расчувствовался от одного того, что вспомнил об этом.

— Я тоже с трудом сдерживаю слезы, — сухо откликнулся Бен.

В дверь заглянул служащий отеля:

— Пора.

В комнате стало тихо. Бен набрал в грудь побольше воздуха.

— Не сомневайся, беби! — прошептал Тим.

Китти взяла Бена за руку, Тэз взял его за другую, и Бен зажмурился, надеясь, что когда он выйдет в зал и посмотрит на зрителей, то увидит среди них радостно улыбающуюся ему Софию.

Из синтезатора поплыли звуки, в которых легко узнавалось вступление к песне «Путники в ночи», и на начищенном до блеска полу сцены появились четыре длинноногие танцовщицы. К синтезатору присоединились ударные, и, подчиняясь их настойчивому ритму, девушки начали исполнять композицию, поставленную Ритмом Нэйшном, — скольжение, поворот, шаг, вращение…

Раздались аплодисменты — это публика приветствовала Бена, который неторопливо вышел из-за правой кулисы в элегантном черном смокинге от Армани. Беспроводной микрофон позволял ему свободно перемещаться по всей сцене, он легко вошел в ритм, двигаясь синхронно с танцовщицами. Одновременно он запел первый куплет. Никогда еще его голос не звучал так чисто, сильно, мелодично. Переходя от строчки к строчке, Бен заряжал каждый слог жгучей сексуальной энергией.

Слушатели замерли. Словно впав в транс, они стали покачиваться под музыку, завороженные новым звучанием старой любимой мелодии и самой дерзостью исполнителя, осмелившегося на такой шаг.

Бен чувствовал себя этаким спайс-боем.[1]0 Сила его мужского воздействия на слушателей была неоспорима.

Песня закончилась. Бен неподвижно застыл в центре сцены, с каждой стороны от него стояли по две девушки, обладавшие не только способностью красиво двигаться под музыку, но и полным набором женских прелестей. Не самое худшее место, в котором может оказаться мужчина.

Свет стал меркнуть, зал взорвался аплодисментами. Зрители повскакивали с мест, громко требуя продолжения. Бен упивался успехом. Он стал высматривать в зале знакомые лица. Китти, Тэз и Джилли, бармен из «Быстрого Моргана». Сияющая Дебби рядом с Винсентом. Рикки Лопес с родителями. Джозеф Кардинелла за одним столом с Толстым Ларри и Малышом Бо. Роберт Кэннон, Ритм Нэйшн и рыдающий Тим Рибел. Первостатейная стерва Си Зет Роджерз. Даже соблазнительная Чарли Грант выбралась на его концерт. Не было только Софии. Ее место за столиком резало глаз своей пустотой.

Каким-то чудом Бену удалось преодолеть разочарование и продолжить выступление так, будто ему все нипочем. Только в заключительную песню, «Я дурак, что хочу тебя», Бен вложил боль и страдание, которые рвали его душу на части.

Концерт Бена Эстеза имел оглушительный успех. Зрители устроили ему бурную овацию, провожая его стоя. Но без Софии радость была испорчена. Верно говорят: успех гораздо слаще, когда делишь его с любимым человеком.

«У этого сукина сына большой талант», — думал Джозеф Кардинелла.

— Не такой уж он классный, босс, — сказал Толстый Ларри.

— Точно, — поддержал Малыш Бо. — Ему далеко до ребят из «Лимп Бизкит».

— Заткнитесь! — рявкнул Джозеф.

Он напряженно прислушался, стараясь разобрать, о чем говорят вокруг. Это был явный триумф Бена Эстеза. Представители радиостанций обсуждали условия повтора концерта по радио. Диск-жокеи из клубов в один голос клялись, что «Путники в ночи» в новой обработке приобретут огромную популярность на танцевальных площадках. Менеджеры студий видеозаписи предсказывали, что зрители сразу влюбятся в Бена.

Джозеф вдруг понял, что Бен Эстез может принести большую прибыль «Вегас рекордс». Не исключено, что его никудышный зять все-таки кое-чего стоит. Но дело заключалось не только в прибылях. Джозеф был в состоянии распознать влюбленного, когда видел его перед собой. Бен Эстез не просто пел «Я дурак, что хочу тебя», он глубоко прочувствовал каждую строчку этой песни, глядя на пустой столик, который явно предназначался для Софии. Он пел как человек, чье сердце разбито.

Внезапно Джозефа охватило презрение к себе. Он в страхе огляделся по сторонам. Курьер уже получил деньги и имя жертвы, а это значит, что Уборщик, готовый нанести удар, вполне мог быть сегодня здесь, в зале. Жизни Бена Эстеза угрожала неотвратимая опасность. Необходимо как-то остановить убийцу. Джозеф сейчас дорого бы дал, чтобы отменить свой заказ.

Он быстро повернулся к Толстому Ларри и Малышу Бо:

— Вот что, ребята, слушайте меня внимательно. Моего зятя хотят убить, а я не желаю, чтобы с ним что-нибудь случилось. Не отходите от него ни на шаг, пока я сам вас не отпущу. Вы должны следовать за ним повсюду, как нитка за иголкой.

Толстый Ларри и Малыш Бо растерянно переглянулись. Джозеф пристально посмотрел сначала на одного, потом на другого.

— Ну что, поняли?

— Как нитка за иголкой? — переспросил Толстый Ларри. — Босс, это как мухи на мед?

— Или как с гуся вода? — вставил Малыш Бо.

«Господи Иисусе, ну и придурки!» Джозеф не без труда взял себя в руки.

— Ладно, ребята, забудьте, что я сказал, это вас только запутает. Слушайте еще раз очень внимательно. Ходите за ним везде и всюду, как тень, и смотрите, чтобы с ним не случилась какая-нибудь неприятность. Все поняли?

— Прямо как в кино «Телохранитель»! — радостно воскликнул Толстый Ларри.

— Ну да, — вторил ему Малыш Бо. — А мы с тобой как Уитни Хьюстон.

— Что за хренотень вы несете! — взорвался Джозеф. — При чем тут Уитни Хьюстон? Вы оба — как Кевин Костнер!

Толстый Ларри обрадовался еще больше. Он кокетливо потупился:

— Гы, спасибо, босс.

Малыш Бо захихикал.

— Босс считает меня красавчиком.

— Молчать! Пошли вон!

Глядя на этих недоумков, Джозеф не мог побороть страха. Он сделает все, чтобы остановить Уборщика, но что, если уже поздно?

— Я всегда знала, что ты добьешься успеха, — проворковала Си Зет.

Она не отрывала от Бена глаз, гладила его по голове, трогала за руку, старалась соблазнить его запахом своих духов («Пуазон» от Диора).

Бен обольстительно улыбнулся:

— Правда?

— Конечно правда, — промурлыкала она.

— Гм, если мне не изменяет память, в своем прощальном письме ты писала, цитирую дословно: «Жалкий неудачник, оставь свои пустые мечты!»

Си Зет смешалась.

— Ты… ты вырвал мои слова из контекста.

Бен помахал у нее перед носом рукой с обручальным кольцом на пальце.

— А как тебе в смысле контекста вот это? Я женат.

Си Зет демонстративно огляделась по сторонам.

— Ну да, и жена тебя во всем поддерживает, насколько я понимаю.