— Ну во-первых, эта женщина сумасшедшая. Она заработала на заказных убийствах кучу денег, а сама продолжает покупать дешевую обувь. Никогда не поверю, что ей не по средствам купить настоящую. Кроме того, она назвала многих своих клиентов. Вот почему люди вроде папиного знакомого Тони Ланджеллы оказались за решеткой.

— Это ужасно, — вздохнула Дебби. — Потому что без отца дочки Ланджеллы совсем слетят с катушек. Одна из них работает стриптизершей, правда, сама она называет себя танцовщицей. Интересно, где она училась?

София улыбнулась и закрыла глаза, желая запечатлеть в памяти этот миг. Она очень ценила такие вот непринужденные беседы с сестрой, они запросто могли проговорись и час, и больше. Но жизнь в последнее время очень усложнилась. Бен был на пути к тому, чтобы стать настоящей звездой. Компания «Жаклин» благодаря усилиям Софии и ее преданности делу стала приносить хорошую прибыль, но по-прежнему требовала от нее много времени. Но пожалуй, больше всего Софию волновало и пугало будущее рождение ребенка Дебби — маленького живого существа, о котором нужно заботиться.

В глубине души она иногда тосковала по прежним временам, по той жизни, когда они ели хрустящее печенье прямо из коробки, часами смотрели телевизор, смеялись вместе с Дебби над всякими пустяками, сплетничали с Рик-ки о коллегах из «Берренджерз». Спорили с папой из-за… да из-за всего, о чем он говорил.

Софию вернуло к реальности теплое дыхание Бена, коснувшееся ее шеи.

— Эй, крошка, ты ведь пойдешь сегодня ко мне домой?

Она развернулась и посмотрела на него с наигранным негодованием.

— Я — не такая! Чтобы затащить меня в постель, нужно нечто большее, чем пара льстивых слов и одна популярная пластинка.

Бен усмехнулся:

— Как Дебби?

— Хорошо. Ты не забыл, что мы завтра с ними ужинаем?

Бен поморщился.

— Это значит, что мне придется весь вечер пытаться поддерживать разговор с Винсентом.

— Он делает детскую мебель, ты мог бы ему помочь.

— Я в этом ремесле ни черта не смыслю. В детстве я даже не любил конструктор «Лего». Хотя, наверное, мне грех жаловаться, вероятно, Китти еще станет твоей мачехой.

— Это не смешно!

Бен передернул плечами.

— А знаешь, это действительно не смешно. Меня это пугает. — Он выдержал паузу. — Ты уже подумала, как будешь ее назвать? Мамочкой?

— Бен!

Муж поцеловал ее в лоб.

— Успокойся, я шучу. В любом случае Китти бы это не понравилось.

София ткнула его пальцем в живот, он притворился, что ему ужасно больно, но тут же посерьезнел. Бен оглядел зал «Быстрого Моргана», и как будто погрустнел.

— Я думаю о том же, что и ты, — сказала София.

— Это о чем?

— Насколько раньше все было проще.

— Да, помню, я приходил сюда каждый вечер. Никаких тревог, никакого прессинга.

— Ты жалеешь?

— Немного.

София на миг встревожилась. Неужели он хочет вернуться к прежней жизни?

— О чем ты жалеешь?

Бен понизил голос на целую октаву:

— О том, что мы прожили двадцать девять лет, не зная друг друга.

— Я могла бы сводить тебя с ума уже в детском саду.

— У меня всегда были хорошие приятели вроде Китти и Тэза, но лучший друг все же ты. София, я люблю тебя.

София приложила руку к сердцу. Бен часто заставал ее врасплох, и она не переставала этому удивляться. Он мог просто так, безо всякого повода и без предупреждения, сказать ей нечто прекрасное.

— Я тоже тебя люблю.

Бен снова огляделся, на этот раз с самодовольным видом.

— Ну, так что нужно сделать восходящей поп-звезде, чтобы затащить тебя в постель?

Она одарила мужа пылким взглядом.

— Синатра всегда приносил тебе удачу. Попробуй исполнить один из его номеров.

Бен привлек ее к себе:

— Крошка, есть одна песня, написанная как будто специально для тебя. Называется «Любовь и брак».

И он запел.