Наполовину проснувшись, Джейкоб лежал на спине, подложив руки под голову, и сквозь отверстия в крыше смотрел на бесчисленные звезды, усеивавшие черное небо.

«Послезавтра, – думал он, – послезавтра закончится это невыносимое ожидание, и нам, наконец, можно будет уехать. Если бы только это было сегодня – и Николас с Генриеттой уже были со мной».

Он немного поспал, и ему снилось, будто он бродит среди развалин старого домика возле пруда неподалеку от Бэйндена, разыскивая кольцо, которое когда-то принадлежало Маркусу Флавье. Потом Джейкоба разбудил какой-то шум и, поспешно пробежав по пустому и тихому дому Лиззи, он понял, что кто-то стучит у входа в дом. Джейкоб с опаской приблизился к дверям.

– Кто там? – тихо спросил он и услышал в ответ приглушенный голос Николаса:

– Джейкоб, ради всего святого, впусти меня. Нельзя терять ни минуты. Лиззи поехала к Джекиллу.

Джейкоб отодвинул засовы и, как только его задыхающийся друг переступил порог, снова запер дверь.

– Что случилось? Объясни мне.

– Я выходил из «Казарм», и увидел, как подъехала Лиззи Пирс. Она меня не заметила – я спрятался. Лиззи держала в руке объявление о твоем розыске. Она выдаст нас обоих, Джейкоб, а, может быть, и Генриетту тоже. Ты должен немедленно уйти отсюда. – Он помолчал и немного медленнее добавил. – Завтра я приведу к тебе Генриетту, и вы сразу же отправитесь в Дил.

– А ты? – спросил Джейкоб, взяв друга за руку. – Что ты собираешься делать?

– Затаиться где-нибудь неподалеку отсюда. Джекилл и Роджерс непременно появятся здесь, когда будут тебя искать. Я хочу навести их на ложный след, заставить их гнаться за мной, чтобы у вас с Генриеттой хватило времени добраться хотя бы до Рая. Там вы наймете лодку – все равно у кого, у рыбаков, у контрабандистов, и вдоль берега поплывете к Дилу.

– Но когда ты присоединишься к нам?

– Как только смогу. Можешь не сомневаться в этом, Джейкоб.

Они молча обнялись и расцеловались, а затем занялись более земными делами, поспешно пакуя скромные пожитки Джейкоба и уничтожая следы его пребывания в доме.

– Где же мне спрятаться? – спросил Чаллис, когда они выбрались из Коггин-Милл и скакали сквозь необъятную и загадочную ночь.

– В развалинах старого коттеджа за Бэйнденом. Знаешь, где это?

– Знаю ли я? Да он только что мне снился.

– Наверное, это был знак свыше. Отправляйся туда, Джейкоб, а завтра я привезу к тебе Генриетту.

Разбойник повернул лошадь, чтобы при свете звезд в последний раз взглянуть на своего друга.

– Поскорее приезжай к нам, Николас, – сказал он. – Ни один из нас уже не сможет жить вдали от двух других.

Николас улыбнулся.

– Я найду вас и буду с вами, что бы ни случилось. – Он развернул лошадь. – До самой смерти – и после нее, – добавил Николас и галопом умчался в темноту.

Как только рассвело настолько, что можно было разглядеть дорогу, Джекилл приказал трогаться в путь. Теперь, когда Лиззи Пирс открыла им глаза, не было смысла ждать Грея; более того, они с Роджерсом оказались перед выбором, то ли вначале препроводить своего пленника в Хоршем и уже затем вернуться в Мэйфилд, чтобы арестовать Чаллиса и лейтенанта Грея, то ли еще денек подержать Джарвиса в «Казармах» и в первую очередь заняться теми двумя? В конце концов, опасаясь попытки отбить Джарвиса, они решили вначале как можно быстрее отвезти Кита в тюрьму графства и тотчас же вернуться за остальными.

Утро было туманным, на бледно-голубом небе еще виднелась молочно-белая луна, в то время как ее собрат солнце уже полыхало вовсю, обещая еще один жаркий день.

Как и накануне, телега с закованным в кандалы Китом Джарвисом двигалась в середине процессии, со всех сторон окруженная конвоем. Но сегодня Джекилл предпринял дополнительные меры предосторожности, поместив в повозку еще двух вооруженных людей, получивших приказ в случае серьезного нападения пристрелить Джарвиса. Кроме того, с ними ехали Джарретты, прихватившие с собой приказ на арест контрабандиста, подписанный мировым судьей.

Отряд спокойно миновал Мэнфилд и выехал на Хоршемскую дорогу, но когда они приблизились к Кроссин-Хэнд, Джекилл внезапно напрягся. Он был уверен, что слышит сзади стук копыт, который отчасти заглушается шумом, производимым их собственным отрядом.

– Стой! Приготовиться к обороне! – приказал лейтенант.

Конвой сомкнул ряды вокруг телеги, в то время как из рощицы показались четверо всадников – жалкая кучка против многочисленного и хорошо вооруженного отряда Джекилла. Несмотря на то, что все нападающие были в масках, Роджерс и Джекилл тотчас же узнали Эдварда Джарвиса по сверкающей в ухе серьге. Казалось, он совершенно обезумел и позабыл об опасности, потому что, непрерывно паля из пистолета, скакал прямиком на Джарреттов.

– Огонь! – скомандовал Джекилл и сам прицелился в одного из нападающих – человека в темном плаще, лицо которого было полностью закрыто маской.

Тот тоже выстрелил, но лейтенант понял, что попал в цель, поскольку незнакомец закричал от боли и тут же выронил пистолет.

Со своего места в телеге Кит начал кричать.

– Это безнадежно, Тед. Вас слишком мало. Отступайте. Нет смысла, чтобы нас всех тут перебили.

– Я не могу тебя бросить! – прозвучало в ответ.

На секунду в синих глазах Кита мелькнуло нечто вроде былого огня.

– Со мной еще не покончено. Еще немало времени пройдет, прежде чем я запляшу на веревке. А сейчас отступайте, пока еще не поздно! – Вперед, за ними, ребята! – выкрикнул Джекилл, увидев, что четверо нападающих развернулись и отступают под прикрытие леса. – Давайте-ка схватим их всех!

Кит издевательски засмеялся.

– Это вам никогда не удастся, лейтенант Джекилл. Никогда не наступит день, чтобы братья Джарвисы сдались. Вы еще услышите о нас, помяните мое слово.

– Красивые слова от задиристого воробья, – ответил лейтенант. – Посмотрим, что ты запоешь, когда твое гнездышко будет в Хоршемской тюрьме.

– Что ж, ты услышишь мою песню, – ответил Кит. – Ты будешь долго ее слушать – до тех пор, пока птичка не решит выпорхнуть из клетки.

Процессия снова двинулась в путь.

В десять часов дворцовый колокол прозвонил к завтраку, и члены семейства Бейкеров начали потихоньку собираться в залитой утренним солнцем и украшенной свежими цветами столовой. Первыми пришли возвратившиеся с утренней прогулки по полям Джордж и Филадельфия, за ними последовал безукоризненно одетый Томас, прицепивший новомоднейший воротник. Прибежала Люси, дававшая инструкции новой экономке, опираясь на руку слуги, пришел старый сквайр Бейкер, готовый к новому дню брюзжания и пререканий.

Они заняли свои места. Принесли кофе, чай и кувшинчики с густыми, жирными сливками. Заметив, что двое – Генриетта и Найзел – еще отсутствуют, Люси распорядилась, чтобы еду пока не подавали, разрешив принести только блюдо с тостами.

– Полагаю, Генриетта ускакала на утреннюю прогулку? – уточнила она.

Филадельфия глупо хихикнула.

– Мне кажется, у нее роман с лейтенантом Греем, Люси. – Несмотря на попытки Джорджа остановить ее, Филадельфия продолжала: – Мы видели, как она встретилась с ним возле озера. Они вместе куда-то поехали. Как это романтично, не правда ли?

– Ничего подобного, – отрезала Люси – совершенно некстати. Ох, дорогая моя Генриетта!

Распахнулась дверь, и вес головы с надеждой повернулись, но это был всего лишь Найзел, красный, запыхавшийся и покрытый испариной. Пробормотав извинение, он занял свое место.

Люси сварливо набросилась на него:

– Где ты был, что являешься к завтраку в таком виде? Ты не можешь сидеть за одним столом с цивилизованными людьми.

Найзел отчаянно покраснел.

– Я рисовал в нескольких милях отсюда, когда услышал гонг. Мне пришлось бежать всю дорогу, чтобы поспеть вовремя.

Он потянулся за ножом, и Люси заметила, как его лицо исказила страдальческая гримаса.